Лапочка (СИ) - Давыдова Ирина. Страница 50
Тяжело сглотнув, я отвела свой взгляд от разъяренного мужчины, а мое сердце сковал страх. Неужели он меня ненавидит за то, что произошло с его родными, неужели ему мерзко просто стоять со мной рядом? От этого осознания стало еще больнее, хотя после пережитого, казалось бы, а разве может быть еще больнее? Да, может. Ненависть, направленная на тебя любимым человеком – это ужасная боль, и ее очень тяжело перетерпеть.
Постаравшись взять себя в руки, я все же решила подняться, потому что находиться под таким взглядом становилось все сложнее. Слегка приподняв голову, а стоило это не малых усилий, я рухнула обратно, понимая, что просто не в состоянии дойти даже до туалета.
- Милая моя, давай все-таки «утку», - взволнованно произнесла мама, и я кажется от стыда провалилась сквозь землю.
- Мама, - отчаянно прошептала я, надеясь на то, что она поймет, как мне неудобно перед Булатом.
- Послушай…
- В чем проблема? – перебил маму мужчина, а я медленно приподняла одеяло, в надежде спрятать лицо.
- Лапушка хочет в туалет, - тут же пояснила мама, и как хорошо, что я спряталась, потому что мне жутко стало стыдно.
Я не видела, что происходит в палате, потому что в добавок ко всему еще и зажмурила глаза. И только почувствовала, что с меня осторожно стащили одеяло, а потом не менее осторожно стали поднимать на руки. В нос ударил знакомый аромат парфюма. Медленно подняв веки, я поняла, что Булат понес меня в ванную комнату, прилегающую к палате. Он держал меня так бережно, под коленками и за спину, что я ощущала себя хрустальной вазочкой, которая стоят бешенных денег. Но стоило мне посмотреть в любимые зеленые глаза, как я поняла, что его ненависть куда-то испарилась, а на смену пришла безграничная нежность.
- Может у меня галлюцинации?
- Тебе плохо? – встревоженно спросил булат, и я тут же прикусила губу.
- Я это в слух сказала? – ошарашено спросила я, а потом взглядом замерла на его губах, всего лишь на несколько секунд и мысленно одернула себя. Нужна ты ему, как же.
- Повторяю вопрос, тебе плохо?
- Нет, - качнула головой, - мне нормально. Насколько это возможно в моем состоянии.
Он внес меня в ванную, и более того усадил на унитаз, а затем осторожно с нежностью в голосе спросил:
- Дальше помочь?
- Нет! – тут же запротестовала я, пряча свой взгляд.
Булат постоял еще несколько секунд, а я спрятала взгляд, чтобы только не видеть его эмоций, которые, как я поняла менялись каждую минуту.
- Я за дверью, - произнес он и наконец-то оставил меня одну справлять нужду.
Но как оказалось, сделать было это далеко не просто, и я снова и снова пыхтела, чтобы хотя бы поднять ночную рубашку. С горем пополам, но я справилась, и стоило мне только нажать слив на бачке, как дверь тут же открылась, являя моему взору мужчину.
- Да, ты можешь войти, - съязвила я, потому что чувствовала себя в таком положении жутко неудобно.
Богословский молча поднял меня на руки и уже через несколько секунд я снова лежала на больничной койке, укрытая заботливыми руками.
- Где мама? – тихо поинтересовалась я, не зная, чего теперь ожидать.
- Решила оставить нас наедине. Нам же нужно поговорить, не правда ли, Лапа?
- Прости…
Больше я не находила слов. Я не знала, что должна сказать человеку, котором безмерно люблю, и близких которого подставила под удар. Я просто представить не могла, что Анросов способен на такой омерзительный поступок. Ладно я нужна ему была, но мама с малышом Булата зачем? Я ничего не понимала.
- За что ты извиняешься, Лапа? – Булат положил руку на мою руку, и я поняла, что сейчас он смотрит на меня, только вот в ответ я не смогла вымолвить и слова. – Ты знаешь, что ты для меня сделала? Знаешь, что я должен, я обязан стоять перед тобой на коленях!
- За что? – ошарашено уточнила я, буквально обалдев от услышанного.
- Маленькая моя девочка, - горячие губы коснулись моей руки, и вдруг на душе стало совсем легко, - ты подставила себя под удар, не позволила этому подонку прикоснуться к маме и Мирошке. Как ты только все вытерпела?
- Мама сказала?
- Она все рассказала. Ты понимаешь, что ты сделала? Маленькая моя…
Его голос предательски дрогнул и Булат рухнул передо мной на колени, чего я абсолютно не ожидала. Я защищала родных не для этого.
- Булат…
- Прости, это все из-за меня.
- Булат, о чем ты говоришь?
- Не вини себя, девочка, в этом только моя вина. Ты сделала для меня слишком много, и я не знаю, как мне тебя благодарить.
- Я тебя не понимаю, - покачала головой, и поняла, что очень голодна, только вот хотелось сразу все выяснить, иначе кусок в горло не полезет.
- Это все Тата устроила. Ее выпустили из тюрьмы и ей были нужны деньги для наркоты.
- Но… но Паша здесь как оказался?
- Этот ублюдок подсел на наркотики, а Татка искала любой способ, чтобы навредить нам обоим. Она выбрала самый подходящий.
- Подожди, но… - я замолчала, обдумывая ситуацию и все равно до конца, не соображая: - но… пфф… Господи, Булат, она же практически морила голодом своего собственного сына! В нем течет ее кровь!
- Да никто она понимаешь! Никто! Дно… - заорал он, и, если бы у меня не болело тело, я бы поежилась от крика. – Я уже выбрал мать для своего сына.
- Выбрал? – неуверенно спросила я, ощущая легкое волнение, то ли боясь, что он расскажет мне о какой-то другой женщине, то ли…
- Выбрал. И как только тебе исполнится восемнадцать, сразу же станешь моей женой. Полноправной.
- Люблю тебя, - облегченно выдохнула, и ощутила любимые губы на своих губах.
Глава 16
Впервые, впервые моя девочка сказала в слух, что любит меня! Хотя я давно об этом подозревал, ведь она всегда относилась ко мне по-особенному, не требовала подарков или денег, а просто была рядом. Но после произошедшего в канун Нового Года, я больше ни в чем не сомневался. Лапочка сделала то, на что способен не каждый мужик, она подставила себя под удар, защитив тем самым мою родных. Она защитила моего сына, кровная мать которого готова была уничтожить. И если раньше, я подозревал, что бесповоротно влюбляюсь в Лику, то сейчас, когда едва ее не потерял, когда понял, как сильно она меня любит, я готов был ответить ей той же любовью. И пусть по возрасту она еще мала, зато в душе очень умная и мудрая. Она умеет любить и защищать свое, она умеет очаровывать и привлекать, что и сделала с моим сердцем. Но сука, как же мне было больно смотреть на нее именно сейчас! Малышка была не просто раздавлена морально, она была покалечена физически. Все ее тело было в ранах и синяках, лишь редкие просветы естественного цвета кожи. Ее боль причиняла боль мне, а потому я готовил Анросову особый подарок, который он получит к Новому Году с опозданием. Ему нравилось наблюдать, как страдает моя Ангелика, а мне понравится, как будет страдать он! Но об этом позже, не хотелось мне думать о ублюдке рядом с Лапочкой.
- Повтори, - носом уткнулся ей в шею, желая снова поцеловать нежные губы, которые к ужасу тоже были разбиты.
- Люблю тебя, - тихо прошептала она, а мне хотелось сжать ее в объятиях, чтобы она поняла, как сильно мне нужна. Сжать до хруста, только не мог, боялся в принципе прикоснуться.
- Я должен что-то сказать, - хриплым голосом произнес я, ощущая, что от ее признаний участился пульс.
- Ты ничего не должен. Я хочу, чтобы ты делал то, чего желает твоя душа.
Повернув голову, снова увидел ее слезы, которые рвали мою душу на куски, словно зверь вцепился в плоть и рвал своими зубами. Лапочка всегда казалась нежной хрупкой девушкой, которая достойна любви и уважения, а не того, что получила в итоге. И я всей душей желаю помочь ей перенести всю боль вместе и как можно скорее, чтобы потом дарить только радость. Хочу, чтобы Лика всегда улыбалась и глаза были наполнены счастьем, а не как сейчас – печалью.
- Ты лучшее, что было в моей жизни. Ты и Мирошка.