Времена меняются (СИ) - Рогов Борис Григорьевич. Страница 7
— Конечно, я всё контролирую. Да. Позавчера был. Ребята начали подмалёвок.
…
— Да мы не успеваем. Если бы вы согласовали эскизы за один день, хотя бы за два дня, ещё можно было бы о чём-то говорить, какие-то претензии предъявлять.
…
Нет! Даже и речи быть не может. Объём очень большой. Хорошо бы к концу месяца закончить.
…
Да, хорошо! Договорились! Я сегодня же заеду и проверю, как идёт работа. Только давайте часам к шести вечера. Мои подмастерья раньше всё равно не приходят. Студенты, сами понимаете, народ занятой.
…
Нет! Не верю! Вас ввели в заблуждение! Этого просто не может быть. Севостьянов лично видел? Лично с ними выпивал? Может он им и наливал? Если так, то какой тогда с них спрос? Большой начальник лично налил, как тут не выпить…
…
— Что? Антисоветская музыка? Этого не может быть! Давайте поступим так — я сейчас приеду и во всём разберусь.
Оказалось, что студенты вчера отмечали день рождение некоего Лёхи Маримонова. Ладно бы отмечали его у себя в общежитии, так они решили работу не срывать и привезли спиртное, закуску и магнитофон прямо в Горисполком. Работа над полотном приняла совершенно предсказуемый характер общей пьянки. А так как шесть работавших над картиной юных художника не могли оставить своих девушек и друзей, то компания собралась довольно многочисленная.
Вахтеры, оставшиеся на дежурство в этот промозглый осенний вечер, сначала пытались образумить разгулявшуюся молодёжь добрым словом, потом шантажом, угрожая написать докладную в ректорат. Прибегать к помощи милиции им не хотелось, они понимали, что ребята за такое могут вылет из института, поэтому решили позвонить сначала ответственному за всё это художественное безобразие.
Цыганский вокал Маришки Вереш под гитарные рифы Робби ван Леувена слышно было уже в вестибюле на первом этаже. «Что-то слишком старую музыку завели» неожиданно фоном проплыла мысль в голове у заслуженного художника.
Когда он во главе отряда вахтёров поднялся в зал приемов, отведённый под художественные упражнения, песня сменилась другим хитом всех времён и народов всё той же старой голландской группы «Shocking Blue». Конечно, это была бессмертная композиция 1969 года «Винес».
Молодёжь за собственными бодрыми криками — Шизгара!!! — совсем не заметила появления усиленных «войск противной стороны».
— Вспышка справа! — неожиданно для себя выдал боевую команду Александр Семёнович и нажал на клавишу выключателя. У некоторых студентов, наверное, по армейской привычке сработал рефлекс, и они бухнулись на пол. Оба сторожа тоже…
— Отбой воздушной тревоги, вставайте и докладывайте, что здесь происходит? Кто старший, и где Рогов?
Упавшие, неловко поднимались, отводя глаза от своих товарищей. Остальные изображали стадо баранов. Стояли, молча переминаясь с ноги на ногу и, похоже, не знали, как вести себя в такой ситуации. Магнитофон тем временем продолжал надрываться:
— Вот, вы, молодой человек! — Тришин решил, что прямые команды дойдут быстрее, чем обращения ко всем сразу, — да, вы, выключите музыку, а вы, — он перевёл взгляд на самого высокого парня с лохматой шевелюрой, — и доложите быстро и чётко.
— А чего тут докладывать? — высокий начал тянуть, собираясь с мыслями, которых в его голове, после уже принятой дозы спиртного, было маловато. — У Лёхи днюха. Борька сказал, что надо торопиться, мы решили объединить два дела в одно. Ну и вот… — он неопределённо развёл руками.
— Всё понятно! Теперь делаете так: — ты, ты и ты, собираете краски и кисти, складываете их в воду. Мыть будете завтра. Девушки отмывают пол от краски, остальные юноши бегут за водой и меняют её по необходимости. Через пятнадцать минут здесь должно быть чисто. Вас тут тоже быть не должно! Вопросы есть? Вопросов нет! Время пошло.
Пока идёт уборка, Тришин спускается к посту и набирает Рогова.
— Борис! В чём дело? — он старается максимально передать своё возмущение происходящим.
— Да, Александр Семёнович, что случилось?
— Как? Ты даже не знаешь, что у тебя в твоём хозяйстве происходит? Командир производства… — Тришин начинает закипать.
— И что же там происходит? Сегодня точно не должно было ничего происходить, бригада решила взять выходной, чтобы отметить день рождения Лёшки Маримонова. Фигура популярная в нашей общаге, праздник должен был быть масштабный. Потом наверстают, не переживайте вы так, Александр Семёнович.
— Точно! Масштабный праздник получился, — Тришин с возмущением, рассказывает, что произошло на самом деле.
— Так ведь хотели как лучше! — Рогов не теряет присутствия духа. — К тому же никаких неприятностей не произошло.
— Сторожам скажи спасибо, попались добрые и меня вызвали, а если бы просто в милицию позвонили? Тут бы и мне прилетело и тебе, а этих придурков из института бы выперли.
— К счастью всё обошлось ведь? Вот только надо бы подумать, как нам ускориться, чтобы действительно не проколоться с какой-нибудь случайностью. В каком состоянии сегодня ваше полотно?
— С грунтованием закончили, с переносом фигур с эскиза на холст почти закончили, осталось только центральную фигуру красногвардейца со знаменем и всё, можно будет приниматься за подмалёвок.
— Так чего ждать? Четырёх человек уже можно за подмалёвок высаживать. Пока ребята будут малевать и подмалёвывать, вы, Александр Семёнович, этого вашего красногвардейца пропишете во всех цветах радуги. Тем более что вам можно будет и днём работать. И чтобы времени много не тратить, давайте поступим в стиле революционного авангарда.
— Это ты что имеешь в виду? Если абстракционизм какой пролеткультовский, то меня можешь уволить. Я такими вещами не занимаюсь.
— Так я и говорю, что центральная фигура должна быть прописана реалистично! Как символ победы революции, а фон пусть будет чёрным, белым, серым и в виде осколков, как символ поражения старого мира.
Так предприниматели от искусства еще немного препираются и приходят к выводу, что если подогнать ещё человек шесть, то закончить можно будет уже к концу ноября. Их бы мечты да богу в уши…
Следующий день начался для Александра Семёновича с раннего телефонного звонка. Звонил ему возмущённый и недовольный Ясюлюнас.
— Александр Семёнович, как же так! — в его голосе слышались даже лёгкие металлические нотки. — Вы помните, какие сроки на выполнение нашей с вами работы прописаны в договоре?
— Конечно, я всё прекрасно помню — Тришин не любил, когда на него напирали, да ещё и с утра пораньше.
— А вы знаете, какое сегодня число? А месяц? Или для вас всё ещё октябрь? — металла в голосе зама по культуре становилось всё больше и больше.
— Прекратите истерику, Юрий Иванович, да, я прекрасно вас понимаю, но вам так хотелось получить живописное большое полотно, так хотелось получить его быстро, что я не мог устоять перед вашим напором и солгал. Реально такое полотно пишется в полгода. Мы планировали так организовать работу, чтобы закончить к Новому Году. Сегодня мой помощник сообщил мне, как можно сделать к началу декабря. У нас там, кажется, День Конституции? Вот к этой дате…