Здравствуй, ледяной принц! (СИ) - Валентеева Ольга. Страница 33

— Нет, я не преступник. И… я люблю Алену. А она, надеюсь, любит меня.

— Так любит, что бросила Сергея?

— Сергея она бросила из-за его измены.

— Так и знал! — Владимир сжал чашку настолько сильно, что мне показалось, будто она вот-вот треснет. — Сучий сын! А почему Алена подозревает, что Сергей причастен к поджогу?

— Я так не думаю, но накануне я забыл ключи на работе у Алены, и они исчезли. А дверь в квартиру во время поджога была открыта ключом.

— Скверно. — Владимир Савельевич потер начинающий лысеть лоб. — Что ж, проверим. И тебя тоже, уж не сердись. Как хоть фамилия твоя?

— Мы с Аленой — однофамильцы.

— Да? Забавно, — рассмеялся отец моей возлюбленной. — Если что, фамилию в браке менять не придется. Ладно, Винтер, прости, если давлю, но Алена — моя единственная дочь, и я не дам её в обиду. Запомни раз и навсегда!

— Я тоже не дам, Владимир Савельевич. Клянусь.

Отец Алены довольно кивнул и покинул комнату. Я посидел еще немного — и вместо гостевой спальни свернул к Алене.

В комнате свет не горел, но за окном была полная луна, рассеивая мрак. Я присел на край кровати. Алена спала, забавно положив ладони под щеку. Что ж, раз в гостевой мне не уснуть, придется устроиться здесь. Осторожно лег, стараясь не разбудить Алену, но она открыла глаза.

— Вин? — приподняла голову. — Ты что здесь делаешь?

— Сплю, — ответил, забирая у неё часть одеяла. — Спокойной ночи.

И зажмурился.

— Шутишь? — вздохнула Алена. — А родители что скажут?

— А что родители? С твоим папой мы уже побеседовали, и он одобрил наши отношения, об этом можешь не беспокоиться.

— С кем ты поговорил? Винтер!

И сдернула с меня одеяло.

— С твоим отцом, — растолковал ей. Что непонятного? — Он беспокоится. Тем более, что твой бывший жених и ему успел нажаловаться, что я — проходимец. Но Владимир Савельевич — мудрый мужчина и не верит бывшим женихам дочери на слово. А теперь отдай, пожалуйста, одеяло, спать охота.

И повернулся к Алене спиной, заворачиваясь в одеяло. Она тихонько легла рядом, но не обняла. Видимо, злится. И за разговор с отцом, и за то, что не сказал о магах. Но ничего уже не изменить. Живи она в моем мире, ей бы тоже никто ничего не стал рассказывать. Там роль женщины — заботиться о доме, управлять многочисленной прислугой, принимать гостей. Не думаю, что Алене понравилась бы такая жизнь.

— Ты спишь? — спросил шепотом.

— Еще нет, — откликнулась она.

— Алена, я не хочу, чтобы ты сердилась на меня.

— Чтобы я не сердилась, не надо было мне лгать, Винтер.

— Я не лгал. Я просто…

— Не договорил.

— Да, — все-таки развернулся к ней.

— Так вот, Винтер. В следующий раз помни, что для меня это равноценно — и ложь, и недосказанность. И мне хотелось бы, чтобы между нами не было ни того, ни другого.

— Я постараюсь, — пообещал ей и себе, но чувствовал, что Алена мне не поверила. Увы, сейчас я был бессилен её переубедить. Чужой мир, чужие правила, чужая реальность. Каждый день я будто погружался под воду — и выныривал на поверхность, не зная, сколько еще это будет продолжаться. Но постепенно, благодаря Алене, начинал привыкать. Почему я не рассказал ей о магах? Наверное, потому, что недалек тот день, когда я сам был заговорщиком, против всех законов и правил. Недалеко ушел. Да, я, по сути, не успел ничего сделать, кроме мятежа во дворце, не понимая, что мои силы еще не сравнялись с отцовскими. Возможно, не сравнятся никогда. Думал, что весь мир ляжет у ног. Глупо и самонадеянно.

— Что? — тихо спросила Алена.

— О чем ты? — Не сразу понял, что она имеет в виду.

— Спрашиваю, о чем ты думаешь с таким лицом? И прежде, чем мне соврешь, помни, что обещал.

— Я думаю об отце, — решил, что лгать бесполезно. — О том, что мой мятеж был величайшей глупостью.

— Потому что он все-таки твой отец?

— Нет, потому, что в любом случае я бы не победил.

Алена вздохнула. Ей было не понять, зачем я вообще все это затеял. И, если честно, оказавшись на Земле, я сам не до конца понимал. Жалел ли? Жалел о том, что подвел под удар друзей. А отец… Я не хотел о нем думать.

— Спи.

Алена придвинулась ближе, прижалась ко мне, обняла, и все проблемы показались мелочными и пустыми. Зато здесь, в этом мире, живет лучшая из женщин, которая не побоялась протянуть руку помощи незнакомому мужчине. И которою я люблю. Закрыл глаза. Рядом с Аленой всегда было тепло и уютно, будто мир обретал новые краски. Вот и сейчас я уснул, едва ощутил её в своих объятиях.

Второй выходной прошел бурно — мы снова ездили домой, Алена разговаривала с бригадой, которая должна была сделать ремонт. Её родители так и не поехали за город, поэтому целый день пришлось ловить на себе настороженные взгляды Анны и Владимира. Но я вел себя безукоризненно, вспомнив все правила этикета, и к вечеру они уже поглядывали на меня благосклонно. А я мечтал об одном — как можно скорее очутиться с Аленой наедине, чтобы нам никто не мешал. О чем-то большем не приходилось и мечтать…

Было около десяти вечера, когда мы, наконец-то, переступили порог Алениной спальни. Я был готов сражаться за право не спать в гостевой, но оказалось, что сражаться не за что — Алена и не собиралась меня туда отправлять. По крайней мере, когда я лег в её кровать, возражать она не стала. Только сама лечь не успела. Зазвонил мобильный телефон, а вот догадаться о сути разговора вышло не так уж легко. Со стороны Алены он сводился к нескольким «да» и «ага, хорошо». Не Сергей ли звонит? Звонил не Сергей…

— Завтра в половине второго у подъезда тебя будет ждать автомобиль от управления магического правопорядка, — сказала она, возвращая мобильный на тумбочку. — Я тебе оставлю ключи. Главное, не потеряй, потому что родители тогда мне голову снимут.

— Не потеряю, — пообещал я, подвигаясь. — Ложись, тебе рано вставать.

И ехать к Сергею. Даже мелькнула мысль осторожно намекнуть папе Алены, что надо как-то ускорить процесс её увольнения. Но это было бы недостойно принца, и я промолчал. Алена устроилась в моих объятиях. От неё пахло шампунем, и я едва не зарылся носом во влажные после душа пряди. Наверное, это было наваждение, потому что другого слова для моих чувств я подобрать не мог.

— Люблю тебя, — прошептал в темную макушку.

— А про магов не сказал, — видимо, она все еще злилась.

— Когда любят, хотят защитить. И я тоже хотел бы уберечь тебя от всего мира. Но разве это возможно?

Алена промолчала. Видимо, признавала мою правоту — и, в то же время, не готова была согласиться с тем, что я сделал. Но если бы такая ситуация сложилась снова, я поступил бы точно так же.

— И я тебя люблю.

Алена обняла меня, потянулась за поцелуем. Таким мучительно-сладким, потому что он не мог перерасти в нечто большее. Не сейчас, когда за стеной — её родители, а вокруг трещит по швам мир. Наш с ней мир, больше ничей.

— Спи. Тебе рано вставать.

Моя любимая не стала спорить. Вскоре её дыхание выровнялось, а я так и лежал, пытаясь магией угомонить ураган, бушующий внутри. Скорее бы завершился ремонт в нашей квартире. Ну вот, уже говорю «нашей», хотя, по сути, я ведь там никто. Усмехнулся. Привыкнуть можно ко всему, особенно, когда есть, ради кого.

ГЛАВА 20. Предложение, от которого стоит отказаться?

Алена уехала на работу, когда за окнами только начинало сереть. Её родители тоже разъехались кто куда, и я остался в квартире один. Одиночество обрушилось на плечи — будто плитой придавило. Больше всего в этом мире я ненавидел оставаться один. Когда никого не было рядом, я начинал раздумывать обо всем, что случилось за последние дни, и накатывала тоска. Спасало только чужое присутствие. Смешно — во дворце я всегда им тяготился, а тут желал. Чтобы рядом кто-то разговаривал о чем угодно, рассеивая тишину. Чтобы кто-то был.

Время до двух часов тянулось безумно долго. Я боялся прикасаться к чему бы то ни было. Это не Аленина квартира, где постепенно изучил каждый уголок. Сломаю — будет неловко. Поэтому, как истукан, сидел на кровати, листая найденную книгу с детскими сказками, если верить названию. Сказки оказались жутковатыми: то кого-то сажали на лопату и отправляли в печь, то помещали в бочку, утыканную гвоздями, и скатывали с горы, то заставляли плясать в раскаленных железных башмаках. И это читают дети? Тем не менее, было интересно, и вскоре я даже увлекся, не забывая поглядывать на часы. Около половины первого отложил книгу. Одевался, как всегда, медленно, хоть местная одежда и была куда проще, чем в моем мире, но я все время боялся надеть не то и не туда. Например, я не понимал, как можно выйти в свет в футболке. Она подходила только для того, чтобы носить под одеждой. Но в Аленином мире такая одежда никого не смущала, я сам видел по телевизору. Некоторые и вовсе ходили по улице в майках. Не хватало денег на нормальную одежду, что ли?