Тайна Васко да Гамы - Хазанов Анатолий Михайлович. Страница 12

Здесь возникают два вопроса: если дон Жуан II уже в 1491 г. владел всем необходимым для открытия морского пути в Индию, то чем объяснить, что лишь спустя 9 лет после получения сведений от Бартоломеу Диаша и 6 лет — от Перу да Ковильяна из Лиссабона вышел флот, который экспериментальным путем подтвердил информацию португальского шпиона? Была ли в течение этого долгого периода приостановлена деятельность этого монарха в области географических открытий?

Хотя хроники на этот счет хранят полное молчание, бурная, плещущая через край энергия, необычайно деятельный характер Жуана II и проводившаяся им политика строгой секретности заставляют думать «априори», что в период с 1491 по 1495 г. навигаторская активность Португалии продолжалась с еще большей энергией. В каком направлении? Во всех, которые могли окончательно пролить свет на проблему, больше всего занимавшую Жуана II: проблему самого быстрого и легкого пути в «страну пряностей» — Индию. Между тем X. Колумб ворвался на мировую сцену, поразив мир сенсационным открытием Антильских островов. Объявив о том, что он открыл Индию, он усложнил задачу португальского монарха, которого интересовал не сам по себе морской путь, а прежде всего монополия на восточную торговлю.

Как бы то ни было, существуют бесспорные доказательства того, что навигаторская активность Жуана II после 1492 г. не прекратилась. По свидетельству Ахмада ибн-Маджида, дон Жуан II послал в 1495 г. новый флот, чтобы закрепить открытие Бартоломеу Диаша. Этот флот был потерян в результате кораблекрушения на рифах вблизи Софалы в 1495 г. Этот факт был обнаружен Т.А. Шумовским, который в 1958 г. опубликовал работу «Три неизвестные лоции Ахмада ибн-Маджида», среди которых есть «Дневник из Софалы», где содержится это утверждение.

Историк М.М. Жирмунский написал книгу об ибн-Маджиде на основе лоций, найденных Шумовским. Вот как происходили события в версии Жирмунского: португальские суда проходили в 1495 г. мимо Софалы, направляясь к Индии, которая была конечной целью их плавания, когда потерпели кораблекрушение. Жирмунский ссылается при этом на свидетельство Ахмада ибн- Маджида: «Здесь и споткнулись франки (то есть португальцы), видимо, доверившиеся муссону в день св. Мигеля. На них накатилась волна у этих крутых скал Софалы, набежавшая с противоположной стороны. Мачты их судов погрузились в воду и сами суда оказались под водой — о, мой брат! Некоторые видели, как они тонули — ты же знаешь, каков муссон в этой земле» [83].

Другой арабский писатель Кутб-ад-дин ан-Нахразали, писавший в середине XV в., подтверждает эти факты: «Группа португальцев, проникнув в Море тьмы и обогнув горы Аль-Комр, где рождается Нил (то есть после того, как они обогнули мыс Доброй Надежды), поплыла на восток и проходила близко от берега там, где море становится узким (видимо, Мозамбикский пролив)… там их суда не смогли пришвартоваться и были разбиты на куски. Никто из них не спасся. Португальцы в течение некоторого времени упорно продолжали посылать суда, но они всегда терпели кораблекрушение в этом месте». Однако последнее утверждение о том, что все суда терпели кораблекрушение, опровергает ибн-Маджид. Он ограничивается фразой: «Некоторые видели, как они тонули» — и добавляет: «В течение примерно месяца они (франки) продолжали свои плавания по жемчужным отмелям, следуя от Калхата (порт в Омане) до внутренних районов вдоль устья до Джарума (Ормуза)». Речь идет, видимо, о том, что после кораблекрушения в порту Софала португальцы продолжали свои исследования, плавая от Коморских островов вдоль Оманского залива и через Ормузский пролив между Персией и Аравией.

Из этого можно сделать вывод, что после путешествия Бартоломеу Диаша португальцы продолжали свои попытки обогнуть мыс Доброй Надежды и достичь Софалы.

Известно, что Мозамбикский пролив был в те времена очень опасным местом для мореплавания. Упоминание ибн-Маджида о дне святого Мигеля дает возможность определить точную дату кораблекрушения — 29 сентября 1495 г., а именно в сентябре здесь дуют сильные ветры. Корабль, идущий вдоль берега, входит здесь в зону турбулентности, создаваемой сильными течениями, в частности Мозамбикским течением и противоположно направленным контртечением от берегов Мадагаскара. Поэтому нет ничего удивительного в том, что первые португальские суда, вошедшие в Мозамбикский пролив, не зная специфических условий навигации в этих местах, подверглись риску кораблекрушений.

Однако не все португальские суда погибали в Мозамбикском проливе. Свидетельство Кутб-ад-дин ан-Нахравали и некоторые другие источники убеждают нас в том, что и после кораблекрушения 29 сентября 1495 г. имели место другие неизвестные и замалчиваемые португальскими хронистами путешествия, предшествовавшие знаменитому открытию морского пути к Индии. Все указывает на то, что в 1495–1497 гг. было осуществлено несколько экспедиций, сведения о которых португальский королевский двор строго засекретил. Это белое пятно в португальской истории и в истории Великих географических открытий. Нельзя не признать, что проводившаяся португальским королевским двором политика секретности имела под собой серьезные основания и мотивы.

Это было время, когда Португалия и Испания готовились к подписанию Тордесильясского договора, который должен был в некоторой степени определить судьбы мира. После великого открытия Колумба амбиции Испании достигли своего апогея. Соперничество между Испанией и Португалией достигло беспрецедентных масштабов и небывалой остроты. В этих условиях в Лиссабоне понимали, что любая утечка информации о навигаторской активности португальцев играет на руку их противникам — испанцам, а им самим наносит непоправимый вред.

В этом контексте становится понятным, почему Жуан II написал в 1488 г. дружелюбное письмо Колумбу, которому было позволено присутствовать в декабре того же года при докладе Бартоломеу Диаша португальскому королю об открытии им мыса Доброй Надежды. При этом Б. Диаш продемонстрировал карту, на которой этот мыс был помещен на 45° южной широты (в то время как на самом деле он находится на 34°21′ ю.ш.). Вероятно, великий генуэзец даже получил в подарок копию этой карты. Ясно, что такой опытный навигатор, как Б. Диаш, вместе с которым плавал знаменитый лоцман Перу де Аленкер, не мог при определении широты мыса Доброй Надежды допустить ошибку почти в 11°. Все это наводит на мысль, что весь этот сценарий был придуман специально для Колумба, чтобы ввести его в заблуждение и убедить, что плавание вокруг Африки должно быть более долгим и трудным предприятием, чем поиск западного пути в Индию. Такая политика секретности была не только разумной, но и эффективной.

Дон Жуан II подписывал Тордесильясский договор с Испанией в 1494 г., уже обладая значительными и полезными географическими знаниями, которые он держал в секрете и которых поэтому не было у короля Испании. Это позволило Жуану II заключить весьма выгодный для себя договор.

Почему Жуан II захотел зафиксировать в этом договоре демаркационную линию, проходящую в 370 лигах (1 лига = 5 км) к западу от островов Кабо-Верди? Есть основания полагать, что еще в первой четверти XV в. португальские суда побывали в Западной Атлантике и португальцы знали о существовании Америки и Антильских островов. Знали португальцы и о местоположении Молуккских островов (Индонезии).

Обладая этими ценными географическими знаниями, Жуан II добился в Тордесильясе именно того результата, которого он желал: проведения демаркационной линии таким образом, чтобы обеспечить Португалии восточную часть Бразилии на западе и Молуккские острова на востоке. Крайне интересны упоминания хрониста Гарсии де Резенди о том, что португальский король широко пользовался услугами шпионов, которые позволяли ему быть всегда хорошо информированным о том, что происходило в высших кругах Испании.

Все вышесказанное дает основания сделать вывод о том, что значительная часть португальской морской активности была засекречена в течение решающего периода между возвращением Бартоломеу Диаша в декабре 1488 г. и смертью короля дона Жуана II в октябре 1495 г. Помимо тех аргументов, которые приведены выше, можно указать еще один. Историк Браамкамп Фрейре обнаружил в архиве Торре-ду-Томбу в Лиссабоне две пачки любопытных документов конца XV в. Это расписки о приеме сухарей, доставленных более чем на 100 кораблей перед их отплытием из Лиссабона, причем 98 из этих расписок датированы 1488–1489 гг., 5 — 1490 г. и еще 3 — 1494 г. Они относятся к 80 флотилиям и одиночным каравеллам, которые шли к разным пунктам назначения на Африканском континенте, причем некоторые суда взяли запас сухарей на годичное и даже на двухгодичное плавание [84]. По-видимому, имели место секретные экспедиции, о которых ничего не сообщают хронисты.