Тайна Васко да Гамы - Хазанов Анатолий Михайлович. Страница 16

Итак, все вышеизложенное подкрепляет гипотезу о том, что должны были существовать какие-то серьезные причины для выбора Васко да Гамы в качестве командующего экспедицией. Они были связаны с тем, что между проходом Бартоломеу Диашем у мыса Доброй Надежды (1488) и смертью Жуана II (1495), видимо, имели место секретные экспедиции по исследованию Южной и Западной Атлантики.

Васко да Гама перед отплытием в Индию.

Только участие Васко да Гамы в этих экспедициях может объяснить выбор его командующим, основанный на его опыте в морских делах, включая технические знания в использовании инструментов для навигации, и «великой услуге», оказанной Жуану II.

Малабарское побережье перед прибытием Васко да Гамы

В Индии португальцы с удивлением обнаружили большие богатые и процветающие города.

Прибрежные районы Малабара располагали густой сетью судоходных рек. По этим рекам в порты доставлялись специи и ценные породы деревьев, которые обменивались на драгоценные металлы и деньги. Богатство этих земель составляли не только специи и дерево, но также разнообразная фауна и рубины, которые здесь были в изобилии. Малабарское побережье, славившееся перцем, другими специями, богатой торговлей и навигацией, испытывало нужду в главном продовольственном продукте — рисе. Но, несмотря на отсутствие риса, города-государства Малабарского берега были очень богатыми. Прибыв в Индию, португальцы с удивлением увидели, что грубо сделанные (на индийский взгляд) европейские товары не имеют для сказочно богатой индийской знати никакой цены. Оказалось, что торговать европейцам нечем [99].

Например, в Кананоре выращивали имбирь и корицу. Там развивались ремесла, в особенности ткачество, изготовляли одежду из хлопка, мебель и глиняную посуду. В Кананор ежегодно прибывало около 200 кораблей из других городов Индии, а также из Аравии и Африки.

В Коулан и Каликут еще в начале XV в. добирались китайские купцы, а порт саморина имел тесные торговые связи с Меккой [100]. На ткацких станках в Каликуте изготовляли шелк, а на фабриках — примитивные консервы.

Соперником Каликута в торговле перцем был Кочин, который иногда на целые десятилетия брал верх в этой борьбе над своим конкурентом. Пристани Кочина были желанным конечным пунктом для многих купеческих кораблей, шедших от восточных берегов Африки и от Мальдивских островов. Но к концу XV в. Каликут снова добился первенства в торговле перцем. Кроме специй на Малабарском побережье были в большом количестве и другие богатства — медь, киноварь, ртуть, кораллы, парча, бархат, ярко-красные ткани, ковры, шафран, розовая вода и золотые монеты [101].

Что касается климата побережья, то 6 месяцев продолжалось жаркое лето и 6 месяцев зима с проливными тропическими дождями и ветрами, дувшими с запада на восток и вызывавшими большие наводнения.

Если двигаться вдоль Малабарского побережья с юга на север, то первым большим городом-государством был Коулан. Там царил матриархат, а верховным правителем являлся раджа, имевший сердечные дружеские отношения с саморином Каликута. В Коулане были большие плантации перца.

Севернее Коулана был расположен город-государство Кочин. Из всех городов-государств Малабарского побережья Кочин имел наибольшее число рек. В Кочине имелись плантации перца. Вблизи Кочина располагались земли так называемого «короля (раджи) перца», который владел большими плантациями, на которых выращивалась эта культура. Границы владений «короля перца» сейчас определить трудно, но, возможно, его территория была расположена не только у морского побережья, но и простиралась вглубь материка севернее города Кочин. «Король перца» часто вел войны против раджи Кочина. У него было много денег и сокровищ, накопленных благодаря торговле перцем, и поэтому он имел возможность нанимать большое число хорошо вооруженных воинов. Поскольку его земли граничили с землями раджи Кочина, последний претендовал на них, утверждая, что перечные плантации находятся на территории, находящейся под его юрисдикцией.

Еще севернее на Малабарском побережье был расположен город-государство Кранганор. Там выращивались специи, которые отправлялись в порт могущественного Каликута. Другое малабарское поселение Шале подобно Кранганору отправляло специи в Каликут, и его раджа был вассалом саморина.

Самым могущественным и влиятельным из всех городов-государств Малабара был Каликут.

Государство, столицей которого был Каликут, называлось Эрнад, и его суверен носил династический титул «самутири» или «самури». (Португальцы называли его саморин).

В 1343 г. Ибн-Баттута упоминал о Каликуте как о важном порте, который посещали люди из Китая, Явы, Цейлона, Мальдивских островов, Йемена и Персии. В следующем веке Каликут упоминался Николо ди Конти, Абдулом Раззаком и Афанасием Никитиным как огромный рынок снадобий и специй. Быстрому развитию Каликута благоприятствовало несколько факторов: наплыв товаров из соседних речных портов Эли и Кранганор, уничтожение соперничавшего с Каликутом Коулана, разграбленного выходцами из Короманделя (до этого Коулан был главным торговым центром региона), усиление позиций мусульман, которые с начала XIV в. установили монополию на торговлю в Индийском океане. (Дело дошло до того, что мамлюкский султанат в Каире запретил немусульманским судам заходить в порты на Красном море.) Саморины решительно поддерживали мусульманскую торговлю, и эта политика принесла им огромные богатства. Именно эта тесная связь между саморином Каликута и исламскими торговыми интересами объясняет враждебный прием, оказанный там португальцам, и целую серию конфликтов, которой отмечены первые пятнадцать лет португальского присутствия в Индийском океане.

Здесь, как и в других портах Малабарского побережья, вначале мусульманам разрешалось лишь посещать порт, но они не должны были селиться на этой земле. Однако практика «мута’а», или «временной женитьбы» (отвергаемой суннитским, но допускаемой шиитским правом), позволила им иметь жену в каждом порту.

В результате с XII в. стала формироваться местная исламская община, состоявшая, по существу, из метисов — «мавров этой земли», как называли их португальские источники XV в. В Индии они известны как «мапилла» (сын — пилла, матери — ма). У Дуарти Барбозы встречается термин «мапулур». Эти названия иногда употребляют в отношении местных христиан (или «христиан св. Фомы»). Знатные люди этой общины иногда использовали титул «меркар» или «маракар» (от малайского мароккан — вождь), который в некоторых районах распространили на всю общину, заменив им общее название «мапилла».

Мапилла, по существу, выполняли функции торговых посредников и маклеров арабских и персидских купцов, которые часто посещали порт Каликут. К мапилла («маврам этой земли») позже добавились общины эмигрантов из Аравии и Египта (вероятно, главным образом, «карими» — члены шиитской гильдии торговцев, изгнанные мамлюками), а также беженцы из Гранады, мусульмане из Магриба, Балкан и Гуджарата. Португальские источники называют их всех «маврами из Мекки», а иногда «пардеши» или «пардети» (от «парадесин», что на санскрите означает иностранец, эмигрант). Именно они в конце XV в. вели грандиозную морскую торговлю в Индийском океане и обеспечили экспорт специй на Ближний Восток. Видимо, они оттеснили мапилла на вторые роли, заставив их ограничиться местной торговлей, что создало латентную напряженность между двумя общинами.

Специализация государства Эрнад на морской торговле своеобразно отразилась в особом культе, воздаваемом саморином богине моряков Калалотта (от дравидского «капал» — корабль), покровительстве мусульманам и в церемонии «мананкам», во время которой саморин возглавлял исламских паломников и получал цветы из рук трех девочек-мапилла. Об этой церемонии упоминают Дуарти Барбоза, Томе Пириш Каштаньеда, Барруш, Г. Коррейа, Зинадин и в поэтической форме Камоэнш в своей «Лузиадаш» (песнь VII).