Джокер - Шалыгин Вячеслав. Страница 16
Теперь же в каждую сторону могли проехать по три экипажа, да еще и с большим запасом по бортам, а поверхность дорог была ровная, как стол. Да и гужевых повозок Красс не увидел, как ни старался. Экипажи землян, сделанные из металла, пластика и стекла, приводились в движение с помощью довольно примитивных, но достаточно мощных моторов на органическом топливе.
После всего, что Красс обнаружил на орбите планеты и в атмосфере, которую протыкали закругленными клювами тысячи металлических птиц с пассажирами на борту, наземные транспортные сети уже не сильно удивили. Но общее впечатление они однозначно усилили.
«Еще десять лет назад по атомному времени Империи здесь был гужевой уровень железного века, – в очередной раз мысленно восхитился Нео, – а теперь процветает космическая цивилизация орбитального класса. Разве не чудо?!»
Нео вдруг почувствовал, что корабль резко меняет высоту, снижаясь почти до поверхности земли. Причина оказалась простой – впереди над шоссе висели канаты, по которым передавалась энергия. Передавать ее нормальным способом, без физического носителя, земляне пока не научились.
Корабль прошел под электрическими канатами впритирку, на грани, все обошлось.
«Почему не поднялся выше? – мысленно, через коммуникационный имплант, обратился Красс к искусственному разуму корабля. – Что за бравада?»
– Проверка параметров трансформации. – ИРК ответил голосом. – Подгонка габаритов и аэродинамических контуров внешней обшивки корабля завершена.
– Любишь ты покрасоваться. – Нео вздохнул. – Как только вернемся на базу, поставлю тебя на перекодировку. Пусть техники разберутся, откуда у тебя этот перекос в мозгах.
– Искусственный разум обязан подстраиваться под стиль работы живого партнера.
– То есть ты намекаешь, что это у меня мозги с изъяном? – Красс усмехнулся. – Теперь точно отправлю на перекодировку.
– Ваш образ мышления нестандартен, сотник. Вы эмоциональны и слабо прогнозируемы. Я только отражаю эти ваши особенности. И если после перекодировки мы вновь будем работать в сцепке, ничего не изменится, я снова скопирую ваш стиль.
– То есть ты хочешь сказать, что – будь корабль на ручном управлении… я тоже пролетел бы под канатами, а не над ними?
– Все верно, сотник. Это вы любите покрасоваться, а я только…
– Отражаешь мою личность по мере скромных сил своего искусственного разума, – закончил Красс. – Все понятно. Хорошо, что на шоссе никого не было. Не то раздавили бы мы с тобой пару экипажей. Больше так не делай.
– Не могу обещать, сотник. Как и вы не смогли бы.
– Вот зараза! Ладно, закрыли тему! Что там со сбором сведений из информационного пространства планеты?
– Сбор будет завершен через три минуты по атомному времени Империи.
– Это значит, через пять часов по времени Земли, – мгновенно пересчитал Красс. – Уходи в дикую местность. Я видел, к востоку от города есть такая. Подышу свежим воздухом, пока ты завершаешь сбор. Заодно проведем бактериологический анализ. За тысячу местных лет в этом сегменте местной биосферы многое могло измениться. Зачем нашим воинам насморк от какого-нибудь нового вируса?
– Побывать на отдыхе в порту и не подцепить какую-нибудь болезнь… это не отдых. – Искусственный разум корабля определенно пытался шутить, но подобрать нужную интонацию не смог, а потому и без того сомнительная шутка вовсе смазалась. Не помогла даже пауза в нужном месте.
– Учиться тебе еще и учиться. – Красс вздохнул. – Век по атомному времени Империи, не меньше. Да только так жестяным болваном и отключишься…
Сегодня
Анна широко распахнула глаза и увидела белую чайку на фоне безупречно чистого синего неба. Рассмотреть еще что-то через узкое окно ей не удалось, но и этого фрагмента оказалось достаточно, чтобы стереть большую часть воспоминаний о кошмарных сновидениях и жутковатых событиях прошедшей ночи. Добавили живительного позитива лучи восходящего солнца, уверенно вонзившиеся в стену слева от окна. Утро стучалось в отмытое штормовым дождем стекло и обещало растворить в спокойном лазурном море, совершенно не похожем на бесновавшийся ночью свинцово-серый кошмар, все страхи, опасения и даже малейшие сомнения.
Радовали также звуки. Теперь основой звукового фона был едва слышный шелест прибоя, которому вторили птицы, и далекие веселые голоса. Где-то разговаривали, радостно покрикивали и смеялись люди. Судя по ритму и всплескам в интонациях, они во что-то играли и по ходу игры возгласами комментировали свои успехи.
Анна прислушалась. Что-то ритмично и глухо постукивало. Наверное, мяч. Возгласы следовали как раз после ударов по нему. Играли в футбол?
«Где они нашли площадку? Кругом острые скалы да промоины, ни одного ровного участка. Даже в волейбол не сыграть, а не то что попинать хотя бы в одни ворота. И вообще, откуда здесь взялись эти веселые игроки? Шторм выбросил на берег какое-то судно? Тогда им не до веселья должно быть».
Анна поднялась с кровати, потянулась и осторожно подошла к окошку. Никаких игроков снаружи она не увидела, но звуки стали более отчетливыми. А еще они разделились, и часть голосов переместилась внутрь маяка.
По деревянному столу застучали кружки, загудели придвигаемые лавки, послышались мужские голоса и женский смех. Кавалеры развлекали дам. Где-то в сердцевине звуковой мешанины из молодых голосов промелькнули басовитые нотки голоса с хрипотцой. Похоже, это был голос смотрителя. Показалось или нет, Анна не поняла. Не успела понять.
Дверь вдруг распахнулась, и в спальню ввалилась парочка. Вихрастый долговязый юноша и девушка на голову ниже кавалера игриво тискали друг друга и целовались так, словно собирались высосать друг другу мозги. Увидев Анну, они расцепились, поправили одежду, синхронно засмущались и, расплывшись в глупых улыбках до ушей, попятились.
Анна покачала головой, улыбнулась им в ответ и кивком предложила пройти в комнату. Гости окончательно смутились. Пока парочка мялась, решая, следует ли воспользоваться таким подарком, Анна покинула спальню и прикрыла за собой дверь.
В большой комнате тоже было светло и жизнерадостно, разве что не так сильно пахло гормонами, как в покинутой Анной спальне. По залу витал аромат заваренных смотрителем трав. За столом сидели человек десять, и все пили чай.
Анна окинула взглядом гостей и пришла к выводу, что, если на берег действительно выбросило судно, это был прогулочный кораблик, на котором отмечали праздник какие-то студенты. Вероятно, физкультурного университета. Все сидевшие за столом люди были молоды, спортивны и бодры. Оставалось понять, с какого они факультета.
«В каком виде спорта команда состоит из юношей и девушек в равном количестве? – Анна невольно пожала плечами. – Не обязательно они во что-то играют. Могут быть просто легкоатлеты или пловцы».
Почему-то вариант с пловцами Анне приглянулся больше. Фигуры у молодых людей были скроены по одному стандарту: широкие плечи, развитые грудные клетки, тонкие талии, мощные, но без лишнего рельефа руки и ноги. А еще ей бросился в глаза странный факт: все ребята были одеты в какие-то обноски. Чистые, но старые, словно из бабушкиного сундука.
Взгляд скользнул в сторону зашторенной ниши, в которой прятался окованный сундук с вещами смотрителя.
«Или из дедушкиного? Вместо промокшей одежды Бондарев одолжил им свои запасы? Почему бы нет? Чаем ведь угостил. Однако популярное оказалось местечко. Никогда бы не подумала, что маяк может быть настолько оживленной туристической точкой. Два посетителя за вечер и целая толпа утром».
За столом снова зазвенел смех, и Анна тоже невольно улыбнулась. Она не расслышала шутки, но сама атмосфера помогла ей расслабиться и поймать позитивную волну. Воспоминания о тревожной ночи окончательно ушли куда-то в архивы памяти. Анна поймала себя на том, что даже называет ночь не кошмарной, а тревожной.
Единственное, что не изменилось – ощущение несвободы. Анна по-прежнему опасалась, что не сумеет уйти с маяка без разрешения смотрителя. Впрочем, пока Бондарева не было в поле зрения, этот момент не сильно беспокоил.