Демон пробуждается. Сборник. Книги 1 - 19 (СИ) - Сальваторе Роберт Энтони. Страница 46

Квинтал покачал головой еще до того, как капитан закончил говорить.

— Нельзя позволять им пойти на таран. Любое повреждение, даже незначительное, снизит скорость, а у нас в запасе всего неделя лишнего времени и то при условии, что расчеты точны, а ветер не изменит направления.

— По-моему, у нас нет особого выбора, — сказал Аджонас.

Три монаха мрачно поглядывали то на далекую «бочку», то друг на друга; Квинтал, однако, напряженно о чем-то думал.

— Скажите-ка, — спросил он наконец, — с какой скоростью будет плыть «бочка», если ее лопасти запутаются в чем-то? — Аджонас с любопытством посмотрел на него. — У нас ведь есть лишние сети.

— Лопасти надежно укрыты внутри судна, — ответил капитан, — Даже если мы установим сети точно на пути «бочки», их захватят специальные крючки, защищающие лопасти, на том дело и кончится.

— А что, если мы не просто поместим сети на пути судна, а подплывем поближе и набросим их на него? — спросил Квинтал, многозначительно поглядев на Таграйна, весь вид которого тут же выразил страстное желание осуществить эту идею.

— Глупость, по-моему… — начал было Аджонас, но не договорил, заметив, как распахнулся люк бочки и оттуда показалась голова в яркой красной шапке.

Поднялась тощая рука, держащая трубу в форме воронки.

— Люди! — закричал поври в свою трубу. — Эй, торговое судно, сдавайтесь! Вам от нас не убежать и сражение с нами не выиграть. Сдавайтесь, и, может, мы кого-нибудь да пощадим.

Аджонас обвел взглядом физиономии своих матросов. На некоторых из них можно было явственно прочесть весьма слабую надежду на то, что поври сдержат свое обещание.

Заговорил Бункус Смили, от лица матросов, как предположил Аджонас.

— Может, имеет смысл прислушаться к его словам, капитан. Если мы сдадимся без боя…

Аджонас резко оттолкнул его и вышел на середину палубы, чтобы все могли видеть его.

— Они убьют всех до единого! — закричал он. — Это же поври, «красные шапки», которые окунают свои береты в человеческую кровь. Неужели вы думаете, что они отпустят корабль, ограбив его? Или захватят пленников? Где им держать их? Если мы остановимся или хотя бы замедлим движение, они просто протаранят нас.

Не успел капитан договорить, как пылающая стрела полетела к «Бегущему» и угодила в кормовые паруса. Три матроса тут же затушили огонь..

— Эй, торговое судно, и долго вы сможете удирать с такой скоростью? — закричал поври, после чего исчез и захлопнул за собой люк.

— Среди ваших людей есть хорошие пловцы? — спросил Квинтал капитана.

Тот снова с любопытством посмотрел на него.

— «Бегущий» ходит в основном в холодных северных водах. Как правило, мы не умеем плавать.

Квинтал угрюмо кивнул и повернулся к братьям. Меньше всего ему хотелось подвергать риску кого-нибудь из них, но, несомненно, сейчас под вопросом успех миссии вообще. Не успел он даже рта раскрыть, как Эвелин, Пеллимар и Таграйн сбросили свои рясы на палубу и принялись разогревать мышцы, подпрыгивая и размахивая руками.

— Все мы хорошо плаваем, — объяснил Квинтал. — Даже в холодной северной воде. Принесите сеть.

Аджонас сделал знак Бункусу; у них не было выбора, и капитан «Бегущего» счел разумным предоставить отважному монаху шанс.

Немного погодя монахи перешли на левую сторону палубы, чтобы их нельзя было увидеть с «бочки». Квинтал бросил сеть в воду, Таграйн прыгнул следом.

Аджонас положил руку на плечо Квинтала. Капитан вынул камень из своей перевязи, маленький красный рубин, и теперь протягивал его монаху.

— Только если не будет другого выхода, — сказал он. — Этот камень стоит дороже всего моего корабля.

Квинтал с любопытством посмотрел на рубин, чувствуя заключенную в нем магию, слабо пульсирующую энергию. Кивнув капитану, он вдруг передал камень Эвелину.

— Никто на свете не владеет лучше силой этих камней. Используй его с толком, если возникнет необходимость.

Эвелин взял камень и погладил его пальцами, отчетливо ощущая скрытую в нем энергию и понимая его предназначение так же ясно, как если бы камень говорил с ним. Он хотел спрятать его в набедренную повязку, но решил, что это ненадежно, и вместо того сунул камень в рот.

Потом все монахи попрыгали в воду и быстро поплыли, догоняя Таграйна, который вместе с сетью был уже далеко за кормой «Бегущего».

Они разбились на две группы. Таграйн и Квинтал с обеих сторон держали сеть, отплыв немного в сторону и прикидывая, откуда лучше приблизиться к «бочке». Эвелин же с Пеллимаром поплыли прямо к ней, стараясь как можно реже высовываться из воды, чтобы поври не могли заметить их.

Стоя на гакаборте и заметно нервничая, Аджонас не сводил с них взгляда. Он знал о море и поври столько, сколько этим монахам и не снилось. Если даже им удастся набросить на «бочку» сеть, то сами они вряд ли сумеют выбраться, а Аджонас не сможет вернуться и подобрать их. Брошенные в открытом море, они будут обречены. А может, у них вообще ничего не получится — помешают подводные друзья поври.

И все же капитан не сомневался — даже если храбрецу Квинталу было бы известно все это, он все равно не отказался бы от своего безумного предприятия.

— Поплыли быстрее! — закричал Квинтал своему напарнику, стремясь сократить расстояние между ними и «бочкой».

Таграйн неистово работал руками и ногами, но все же слегка отставал от Квинтала, который, накинув одну сторону сети на свои могучие плечи, неутомимо плыл вперед.

Впереди нетерпеливо дожидались их Эвелин и Пеллимар. Они должны были забраться на борт «бочки», независимо от того, чем окончится попытка Квинтала. Если с сетью ничего не получится, этим двоим предстояло найти другой способ остановить поври. Эвелин перекатывал во рту рубин. Он чувствовал, что камень недостаточно силен, чтобы пробить прочный корпус «бочки».

Осталось совсем немного — пятьдесят ярдов, двадцать ярдов…

Внезапно «бочка» дернулась и резко изменила направление своего движения. Эвелин и Пеллимар поплыли за ней со всей возможной скоростью. Пеллимар первым добрался до судна и осторожно пополз по закругленному скользкому боку. Оказавшись у люка, он легко открыл его.

Первый выбравшийся наружу поври вытаращил от удивления глаза — поистине, он не ожидал ничего подобного. Только что лопасти их «бочки» запутались в морских водорослях или, скорее всего, в чем-то, сброшенном с корабля. А тут еще на палубе объявился человек!

Пеллимар был потрясен не меньше его — ему никогда в жизни не приходилось так близко видеть поври. У карлика были такие длинные и тощие конечности, что просто не верилось, что они в состоянии удерживать мощное бочкообразное тело.

Поври так и стоял с открытым ртом и тем же удивленным выражением на бледном, морщинистом лице, когда Пеллимар нанес ему удар под дых. Руке стало больно — тело поври оказалось гораздо тверже, чем выглядело. Поври затряс головой, без единого звука открывая и закрывая рот. Пеллимар обрушил на него серию быстрых ударов, а потом выбросил вперед ногу и врезал поври по шее, прямо под челюстью. Голова карлика откинулась назад, он упал на палубу и скатился в воду.

Однако на его месте тут же возник второй, и этот уже не выглядел таким удивленным. Пеллимар, не теряя времени даром, набросился на него с кулаками, но правая рука у него все еще болела, и это ослабило удары.

Эвелин, только что забравшийся на борт судна, увидел, как его брат-монах внезапно дернулся и упал на бок, а по его груди протянулась яркая красная полоса. Карлик успел окунуть в кровь Пеллимара лишь короткий меч и взвыл от ярости, увидев, что его жертва вот-вот упадет в море и он лишится возможности лишний раз пропитать человеческой кровью свой малиновый берет. На мгновенье поври отвлекся, и Эвелин воспользовался этим.

Он мог пригнуться и ударить поври головой в живот; но, во-первых, не было уверенности, что карлик не устоит на ногах, а во-вторых, из люка уже показался следующий. Эвелин бросился вперед и вынул рубин изо рта. Потер его в пальцах, пробуждая магию камня, и нашел его энергетический центр.