Боевая птица (СИ) - Кейс Сия. Страница 74

Она пропустила свою своеобразную очередь атаковать, удивив этим Вайна. От следующей, довольно неуклюжей атаки, которую она преспокойно могла отразить, девушка все же неловко увернулась, но сделала так, чтобы меч Вайна распорол ей рубашку и даже зацепил кожу. Следующую свою атаку она тоже пропустила, сделав вид, что споткнулась и едва держится на ногах.

Вайн был не настолько глуп, чтобы не заподозрить что-то неладное. Он остановился и нашел взгляд Эралайн.

— Что ты творишь? — Прошептал он ей почти в ухо.

Их никто не мог услышать, люди даже и не особо заметили, что противники притормозили. Народ был так удивлен изменившимся положением боя, что эмоции пересилили внимание, и все люди лишь невнятно галдели. Эралайн не знала, кого поддерживают больше — ее или Вайна — но наверняка у него тоже были сторонники, и, наверное, даже больше, чем у девушки.

Она решила не смотреть на Тарварру, но осмелилась предположить, что сестра сейчас вне себя от злости.

«Ты совсем не знаешь меня, сестренка!»

Эралайн решилась. Эта жуткая, но ровно настолько же прекрасная мысль теперь полностью захватила ее разум. Девушка заглянула Вайну в глаза, пытаясь пропустить еще хотя бы один удар сердца, оттянуть этот миг еще на пару секунд.

— Убей меня. — Попросила она.

Она выбрала самую наивную и простую атаку из тех, которые вообще знала, и позволила Вайну ее с легкостью отразить. Он уставился на нее круглыми от удивления глазами.

И правда, кто может ждать, что его убийца сам попросит о смерти?

Эралайн взвесила и учла все по пути сюда, но все же сомнения не желали покидать ее, и только сейчас ей удалось переступить их.

Даже если она сможет сбежать от Тарварры, то никогда не избавится от собственных воспоминаний и тени сестры, следующей за ней повсюду. Эралайн уже стала убийцей, но это не значило, что она позволит себе повторить подобное еще раз, тем более, на этом человеке. Девушка не хотела убивать Вайна. Она не хотела делать все это, не хотела становится королевой и быть на виду, не хотела бежать и потом скрываться всю жизнь, забыв свое настоящее имя. Эралайн Риндер просто перестанет существовать, когда девушка пересечет границу Лоури.

Так почему бы ей не перестать существовать на самом деле, тем более, если это позволит унизить Тарварру и доказать ей, кто из них на самом деле глуп? Планы Тарварры рухнут, когда Вайн останется на троне, ей придется строить все заново, а это может занять несколько лет.

— Ты сумасшедшая? — Выкрикнул Вайн, взмахивая мечом прямо перед ее носом.

Эралайн попятилась, опустив свое оружие.

— Сражайся! — Заорал король.

Его голос утонул в общем шуме. Вряд ли люди бы поняли, о чем они тут говорят, а уж если бы они узнали, о чем Эралайн простит Вайна, то это бы их… удивило.

Девушка резко покачала головой, чтобы Вайн это увидел. На его лице отразился десяток эмоций, прежде чем он опустил меч и остановился перед ней. Нет. Идиот, нельзя останавливаться, иначе Тарварра все поймет!

Эралайн с криком бросилась на него, но снова с простейшими неприкрытыми атаками. Приблизившись к Вайну вплотную, она прошептала:

— Я не буду тебя убивать.

Они кружили рядом друг с другом, делая вид, что пытаются найти слабое место и нанести непредсказуемый удар, но Вайн явно начал подыгрывать девушке.

— Да почему!? — Не выдержал он, проверив, что толпа точно не услышит их разговор.

Эралайн отвела взгляд:

— Тебе не понять… Меня заставили.

Брови короля поползли вверх, но он снова атаковал, и гул в толпе стал еще громче. Он оказался совсем рядом, выполняя очередной маневр, и, наклонившись к уху девушки, прошептал:

— А разве можно прийти сюда не по своей воле?

Эралайн припечатала его к месту своим непреклонным взглядом:

— У меня не было выбора.

Вайн непонимающе покачал головой, но в кислом выражении его лица Эралайн разглядела сочувствие.

— Не тяни резину! — Донесся крик из толпы.

Девушка бы его не услышала, если бы кричал человек, стоящий даже во втором ряду, да и голос был слишком знакомым. И до ужаса, до изнеможения, ненавистным. Тарварра уже начинала подгонять ее. Даже во время боя не упускает шанса показать свою власть.

Эралайн даже не удостоила сестру взглядом. Зачем, если она не собиралась больше с ней видеться?

Девушка заметила, что Вайн мельком взглянул на кричащую Тарварру, и на его лице появилось вопросительное выражение.

— Ну же… — Эралайн с мольбой заглянула королю в глаза, — Сделай это! Убей меня!

Он снова подобрался к ней ближе, прикрываясь серией атак, и они оказались на расстоянии даже меньшем, чем вытянутая рука.

— Прошу… — Из глаз Эралайн покатились слезы.

Могла ли она подумать, что будет когда-то просить о смерти? Наверное, это можно было предсказать еще давно, когда Тарварра всячески издевалась над ней с самого детства, когда Кайрин отвернулся от нее и бросил совершенно одну в мире, где все хотели от нее чего-то невыполнимого, невозможного. До последнего Эралайн верила, что в ее жизни еще могло наладиться хоть что-то, что бы позволило ей хоть на минутку ощутить себя счастливой.

Сейчас она опустила руки и решила плыть по течению. Хватит.

Хотя бы своей смертью она сможет насолить сестре.

Следующим ударом Вайн выбил из ее руки меч. Точнее, Эралайн практически его выронила, чтобы ускорить все это мучение. Она не стала пятиться назад и поднимать оружие, хотя сделала бы это, если бы собиралась победить.

Девушка понимала, что до Тарварры уже начал доходить ее план. Пока сестра не успела ничего придумать, надо было заканчивать. Быстрее!

Она сделала вид, что собирается сойтись с Вайном врукопашную, подобравшись к нему вплотную, чтобы король мог с легкостью пронзить ее мечом. Но в тот же миг король бросил свой меч на землю, и в душе Эралайн все рухнуло.

Неужели он решил прекратить бой? Эралайн никогда не слышала о таком раньше, но сейчас ее бурная фантазия разыгралась настолько, что девушка допускала и этот вариант.

Толпа стихла, словно каждый, кто в ней находился, неожиданно решил задержать дыхание и замереть.

«Нет, нет, нет! Что ты творишь?» — кричали мысли девушки, обращенные к Вайну.

Уже в следующий миг в руке короля неведомым образом оказался кинжал. Лезвие блеснуло между его пальцами, в то время как глаза бешено метались по лицу стоящей совсем рядом Эралайн.

Они были так близко, что девушка видела его ресницы, все до единой. Не видела она только кинжал, вонзившийся ей в живот.

— Прости. — Прошептал Вайн.

Девушка застонала от резкой боли и осела на землю, поздно подметив, что Вайн аккуратно придерживает ее за спину, будто бы укладывая на брусчатку.

Толпа переполнилась криками. Даже когда Вайн убил Дангу, так громко не кричали. Эралайн испугалась, что попросту оглохнет от такого шума, и только потом подумала, а зачем ей слух, если она умрет через минуту?

Она чувствовала, как кровь хлещет из раны, заливая ее тунику и землю под ней. Больно. Очень больно. Она не знала, чтобы было больнее — тот раз, когда Тарварра избила ее плетьми на площади или сейчас.

Огромное небо стало меркнуть перед глазами Эралайн. Пробившись через корку боли, девушка ощутила себя так, будто всего лишь сильно хочет спать. Неужели умирать так просто?

Гул становился тише, и не из-за того, что толпа стала расходиться — просто Эралайн стало покидать собственное сознание.

«Ну вот, Тарварра. Сегодня выиграла я, а не ты» — подумала девушка, прежде чем перед глазами у нее все померкло, а до ушей не донеслось больше не единого звука.

Глава 27. Вайн

За три дня, молниеносно пронесшихся после поединка, Вайн сомкнул глаза лишь на пару часов, и то, на стуле в каком-нибудь зале собственного замка. Дела обрушились на него с силой урагана, и все они были невероятно ему неприятны.

После боя за корону Грери превратился в настоящий вулкан. Протесты и столкновения были едва ли не на каждой улице, и чаще всего они заканчивались кровопролитием. Убийства в некоторых кварталах дополнялись еще и поджогами, после которых пепелища оставались от целых улиц. Хаос разнесся по городу, словно эпидемия чумы, и никто не мог ее унять, пока не пройдет определенное время, и вся эта агония утихнет сама собой. Сторонники Вайна (а их оказалось не так уж мало, хоть это и совсем не радовало его) пытались доказать второй Многоликой, что поединок был честным, а его исход — абсолютно верным.