Двоедушница (СИ) - Клекач Тамара. Страница 12

В конечном итоге, мне всё же удалось его уговорить. Точнее припугнуть тем, что если он не поможет, то я пойду к Екатерине Павловне.

— Хорошо, пускай будет по-твоему, — сдался он, — но потом не жалуйся!

На следующий день Костя попытался ещё раз отговорить меня, но безуспешно. Поэтому мы приступили к делу.

На полу стояли две белые свечки на подставках. На растоянии приблизительно сантиметра от вершины на них были сделаны разрезы до нитки. Своего рода мост, сплетёный из двух ниток тоже белого цвета, был натянут между ними. Под ним стояла глубокая тарелка.

— Когда я зажгу свечи, ты должна сосредоточиться и думать о том, к кому ты хочешь попасть. Когда загориться белая нитка, раздави яйцо.

Размышляя о том, к чему нужно яйцо, я присела на корточки. Костя протянул мне стакан с жидкостью.

— Выпей.

— Что это? — Запах был специфический, и напоминал лекарство.

— Беладонна.

— Прошу прощения, ты сказал беладонна? — переспросила я, не веря своим ушам. — Ты решил меня отравить?

— Она поможет расширить сознание, ты же этого хотела? — невозмутимо отрезал он. Похоже, что он сердился ещё, что я настояла на своём.

— Расширить сознание, а не кишечник, — продолжила возмущаться я.

— Не бойся, это слабый раствор. Погазуешь немного и всё.

Стараясь не думать о том, хватит ли мне туалетной бумаги для оптимистичного исхода, и о том, что покажет вскрытие в худшем случае, я залпом осушила стакан.

— Фу! Горько!

Костя поджёг свечи. Катая яйцо в руках, я попыталась сосредоточиться. Во рту пересохло. Тиканье настенных часов неприятно резало слух и вообще раздражало. Веки стали тяжёлыми, и я, закрыв глаза, стала думать про Игоря: вот я первый раз увидела его в супермаркете; вот он цитирует Фауста; вот он ударяется об мусорный контейнер, вытирает кровь с лица…

— Яйцо! Раздави яйцо!

Машинально повинуясь, я сжала кулак. Вылетев, как пробка из бутылки, я почувствовала, что уже не в своей комнате, а в другом месте, в другом теле.

Несколько людей забрасывают маленькое серое здание, похожее на старую городскую библиотеку, бутылками с жидкостью. Вспыхнувшее пламя молниеносно охватывает убогие стены. "Надя!" проносится у меня в голове.

Я бегу туда, но огонь не спешит пускать меня. Страх и отчаяние поедают меня изнутри, парализуя тело и мысли.

Разбивается окно. Какой-то человек выпрыгивает с ещё одним на руках. "Это Костик! Он спасет её, я знаю!"

Мы уже в больнице. Врачи говорят что-то про ожог дыхательных путей. Костик держится за голову. Я не верю! Мои руки сжимаются на его шеи.

— Почему ты её не спас? — кричу я.

Блестящий гроб медленно опускается в яму. Незнакомые люди бросают на него землю и цветы. Как же много цветов!

Родители поставили очень красивое надгробие. Ей бы оно понравилось. Она любила всё мрачое. Я ложу восемнадцать алых роз рядом.

— Я отомщу за тебя, сестрёнка! Клянусь, я всё исправлю! — шепчу я, сжимая в руке холодный камень.

Мой затылок коснулся пола. Я мотала головой, тщётно пытаясь стряхнуть с себя чужие воспоминания. По щекам катились слёзы.

— Нина, открой глаза! Нина! — Костя тряс меня за плечи. Я даже не заметила, что уже сидела на диване. Реальность, если это была она, выдавливала мой мозг изнутри.

— Кто… Кто это был? Кто убил ее? — прокричала я, отмахиваясь от несуществующего огня.

— Ваша связь сильнее, чем я думал, — Костя изменился в лице. — Ты смогла увидеть его воспоминания. Или он мог позволить тебе их увидеть, — через некоторое время добавил он.

— Зачем? — ощущение безграничной печали не покидало меня, словно это я похоронила сестру. Ужасно! Врагу такого не пожелаешь!

— Вот за этим! — Заплаканными глазами я непонимающе посмотрела на Костю. — Чтобы вызвать твою жалость и сочувствие, — ответил он. Я лишь развела руками. Костя встал с дивана и повернулся ко мне спиной.

— Знаешь, он ведь не всегда был таким. — Грусть скользнула в его голосе. — Когда-то Игорь хотел помогать людям. Чувствуя их переживания, он всегда старался их облегчить, поэтому и пошёл учиться на фармацевта. А Надю он вообще боготворил! Таких заботливых старших братьев было ещё поискать. Он был её лучшим другом!

Странно было слышать такое от Кости. Не в том смысле, что он так думал, а что смог сказать это вслух, признать это. Он ведь когда-то дружил с Игорем, с Надей, рос вместе с ними, был частью их жизни, так же, как и Игорь, оплакивал её.

— Ты любил её? — Столь логичный вопрос пришёл мне на ум только сейчас.

— Да. В какой-то степени.

— Кто поджег библиотеку, Костя? Что вообще тогда произошло? — У меня не было ни сил, ни желания сердиться на него за то, что он снова недоговаривал многое, но мне нужно было знать.

— Они зовут себя Хранителями. — Он тяжело опустился на диван, и провел руками по волосам. — Фанатики, объединённые навязчивой идеей поддерживать баланс. Когда-то это действительно было так, но зависть их меняла, а власть развращала, постепенно превращая в жестоких созданий, готовых на всё, чтобы не быть хуже таких, как они считали, аномалий, как мы. — Костя криво усмехнулся собственным словам. — Не знаю как, но они могут находить нас по следам от использования магии. Некоторые считают, что Хранителями управляет такой же, как и мы. Возможно, так оно и есть, не знаю, но в тот вечер они нашли нас, а дальше ты и так знаешь.

Видно было, что ему нелегко вспоминать об этом. В тот день он тоже мог погибнуть. Однако, побывав в воспоминаниях о том вечере, я поняла, почему Игорь его винил, как и поняла то, что Костиной вины в этом не было.

Стрелки часов давно перевалили за полночь. Разбитость в теле ощущалась так же сильно, как неумолимая тоска в душе. Что ж, если Игорь действительно хотел именно этого, то мои поздравления — ему это удалось на все сто.

Хотя я бы никогда не сказала, что он относился к тому типу людей, которым нравилось, когда их жалели. Мне казалось, что для этого он слишком гордый. Как и я.

Не смотря на усталость, я долго не могла уснуть. Отогнать от себя сцены пожара и кладбища было не так просто. Слушая размеренное сопение Кости, я постаралась переключить ход своих мыслей на что-нибудь другое. Например, на камень. Жаль, что мне не удалось его рассмотреть.

Что же он хотел или хочет с его помощью сделать? Насколько далеко готов зайти для этого? Он же не может воскресить свою сестру? Или может?

— Костя! Костя, ты спишь? — прошипела я в тёмное никуда. Ответом была тишина. Я пнула его ногой, но мой медведь спал очень крепко. — Ладно, спи! Завтра поговорим! — шепнула я, и повернулась к нему, чтобы обнять.

Глава 13. Облик.

Утром я, конечно же, забыла обо всём, что хотела спросить. Память вообще уходила первая. Память и талия.

Зима стремительно приближалась. От ночных заморозков покрывавшие землю листья хрустели под ногами. Рабочие будни были невыносимо скучными, и бесконечно тянулись.

По вечерам мы с Костей грелись под шерстяным пледом, обсуждая разные глупости.

— Да ты что? — Я подпрыгнула на диване, когда Костя сказал, что Екатерина Павловна потомок Бабы Яги.

— Это всего лишь моё предположение, — закрываясь подушкой от моих ударов, смеялся он.

К Екатерине Павловне мы заглядывали почти каждый день. И каждый день она пересказывала нам новости как из нашего странного общества, так и из окружающего нас мира.

В основном это были многочисленные проишествия аварийного характера: падение дерева возле детской площадки, повреждение линий электропередач, масштабная автомобильная авария на кольцевой, в которой чудом обошлось без жертв, и всё в таком духе.

Лично я причиной всему считала человеческий фактор. Люди настолько обленились и разнежились, что плохо переносили малейшее понижение температуры. Думая только о том, как холодно, и как бы им скорее греться в тёплой квартире с горячим ужином на столе, теряли бдительность на работе и на дороге. Страшно было подумать, что же будет дальше, когда выпадет снег. Совсем головы потеряют!