Книга магии - Мартин Джордж. Страница 24

Друзья Маскелейна неотразимого

У волшебника Маскелейна была одна особенность: если ему что‐нибудь нравилось, он считал эту вещь своей, и только своей. А если она принадлежала другому, значит, тот владел ею незаконно.

«Негодяй обокрал меня!» – так решал Маскелейн. Он копил в себе возмущение, разрабатывая планы, направленные не только на отъем понравившегося, но и на наказание наглого вора. Таким вот образом Маскелейн и прослыл волшебником, который любил вызывать других на поединки. Те, кто решался сразиться с Маскелейном Неотразимым, возвращались домой побитыми и нищими, ведь, кроме предмета, послужившего причиной поединка, он отбирал все, что ему хотелось. И вешал волшебную палочку побежденного чародея на стену столовой.

На сто девятнадцатом Великом симпозиуме, проводившемся в роскошных садах при дворце Великого Магнуса, Маскелейн разгневался на Подлбрима, безвестного чародея, у которого даже прозвища не было. Маскелейн тщательнейшим образом подготовился к состязанию, ревностно охраняя репутацию образцового исполнителя нескольких сложнейших трюков.

К восторгу всех собравшихся, он представил серию сцен из Девятнадцатой Эры с помощью конструкции из призм и кристаллов, с исключительным мастерством выращенных в пещере неподалеку от его поместья в Хай Войдераш. Работа велась месяцами и чуть ли не до смерти изнурила нескольких сильфид. Фигуры высотой в половину человеческого роста, облаченные в античные одежды, исполняли в воздухе тайные замысловатые ритуалы, изображавшие сценки повседневной жизни при дворе Седого императора бесчисленные тысячелетия назад. Власть Маскелейна над собственным творением была настолько велика, что позволяла провести публику за Закрытый Занавес, считавшийся доселе непроницаемым, и показать развлечения императора и наложниц в гареме.

Первым зааплодировал сам Великий Магнус, затем к нему с восторгом присоединились судья Фубэй и старейшины Колледжа. Маскелейн заметил, как Лурулан Лучезарный и Омбо Досточтимый обменялись на трибунах угрюмыми взглядами. Их совместный проект воссоздавал фрагмент полумифической Войны Семи царств, когда две армии в самом разгаре свирепой битвы внезапно прекратили сражаться друг с другом и объединили усилия против извивающейся юной драконессы, слетевшей с небес. Лурулан и Омбо сотворили тысячи миниатюрных роботов, пеших и конных, и ужасающего червеобразного дракона, изрыгавшего красно-желтое пламя. В разгар битвы чудовище, сраженное мерцающими лучами Бессмертных и Железной гвардии, взорвалось яростной вспышкой света, разлетевшись во все стороны сверкающими искрами и мерцающей чешуей.

Пока Маскелейн складывал в коробки свои призмы и кристаллы, зрители наблюдали за воюющими фигурками, творением Лурулана и Омбо. Маскелейн, купаясь в восторженных похвалах публики, был сама скромность, лишь в глазах блестел холодный огонь тщеславия.

Он поклонился Великому Магнусу и Фубэю, одной рукой вяло помахал слугам, чтобы те унесли аппаратуру, а другую прижал к груди в благодарность публике за ее шумное одобрение. Маскелейн сошел с помоста, не дожидаясь окончания аплодисментов, и стоял среди толпы волшебников и государственных сановников, слушая приглушенные восклицания.

Дворецкий Великого Магнуса объявил:

– Подлбрим… – Он поискал в свитке прозвище, но, не найдя его, замаскировал эту досадную заминку кашлем, после чего продолжил: – Подлбрим и его Древо сокровенных желаний!

В зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом ткани, – публика вытянула шеи, готовая лицезреть новое чудо. Маскелейн не узнал Подлбрима, хотя имя было ему знакомо. На помост вышел невысокий, полноватый человек в невзрачной, какой-то даже тусклой мантии. Поклонился публике – мелькнула лысина с мышино-седой каймой волос. Никаких велеречивых жестов или театральных поз, технику которых Маскелейн всегда тщательно отрабатывал. Чародей окинул собравшихся удивленным взглядом, как бы спрашивая, что они тут делают, потом откашлялся и произнес:

– Смотрите.

Шагнув в сторону, он коротким жестом представил публике нечто необычное. В центре сцены откуда ни возьмись появился столб бледно-голубого дыма и спиралью стал закручиваться вверх, непрерывно расширяясь и превращаясь в плоское облако над головой чародея. Дым сгустился, потемнел, затвердел, и видение стало стеклянным деревом цвета морской волны. Дерево выбросило во все стороны сильные ветви, они стали змеиться, переплетаться, нежная, почти прозрачная листва одела зеленью молодые побеги.

А потом на дереве появились плоды. Подлбрим сорвал с нижней ветки шар, ладно улегшийся в горсти, окинул его почти равнодушным взглядом и бросил Великому Магнусу, сидевшему в ложе. Повелитель страны поймал стеклянное яблоко, повертел в руке, рассматривая с неподдельным любопытством, и поднял высоко над головой, чтобы на фоне полуденного неба заглянуть вглубь.

Притихшая толпа услышала резкий вдох аристократа, и затем шумный выдох, что, безусловно, выражало восхищение. Магнус замер, удивление сменилось грустью. После долгой паузы он медленно опустил яблоко и смахнул слезу. Вновь бросив взгляд на шар в своей руке, тихо произнес:

– Изумительно.

Подлбрим слегка поклонился Великому Магнусу, потом сорвал еще одно яблоко с прогнувшейся под тяжестью плодов ветки и кинул его Фубэю. Судья уставился на шар взглядом потерявшегося ребенка, который, увидев мать за углом и широко распахнув объятия, бросается ей навстречу. Подлбрим сорвал еще несколько плодов, один за другим, и бросил их в толпу. Счастливцы, получившие шар, вели себя так же, как Великий Магнус и судья: долго заглядывали в глубь стеклянного яблока, издавали радостный возглас, удивлялись и умолкали, погружаясь в печальные раздумья.

Никто не восхищался громогласно, не слышно было и аплодисментов. Подлбрим не использовал театральных жестов, он вел себя как обычный человек – просто срывал яблоко и бросал, как крестьянин, вывезший урожай на рынок, пока каждый не получил свой подарок с сюрпризом. Одарены были все, кроме Маскелейна, потому что, когда приземистый волшебник хотел бросить ему последнее яблоко, Маскелейн, отказываясь, махнул рукой.

Подлбрим поднял стеклянный шар и вопросительно посмотрел на Маскелейна. Получив в ответ холодный взгляд, точь-в-точь как у василиска, которого Маскелейн держал на цепи в подвале, волшебник пожал плечами. Он подержал шар на вытянутой руке, с сожалением, словно птицу, которая не смогла улететь, потом подбросил его в воздух. Шар лопнул, как мыльный пузырь.

Подлбрим повернулся к дереву, последовал небрежный жест короля, отпускающего просителя. Дерево заблестело и растворилось в воздухе. Собравшиеся дружно вздохнули, раздались грустные вскрики – вместе с деревом исчезли и плоды с видениями.

Подлбрим, кивнув вместо прощального поклона, покинул сцену и пошел на свое место. Публика еще долго не могла прийти в себя, затем дворецкий вспомнил о своих обязанностях и объявил следующий номер.

Медленно моргая, словно пробуждаясь ото сна, Шеванс Проницательная вышла на сцену и наколдовала цепочку привидений. Однако ни забавные гримасы, ни странные предсказания фантомов не рассеяли атмосферы размышлений, созданной Подлбримом и его шарами. Шеванс быстро свернула свое представление и покинула помост. Прочие волшебники отказались выступать, признавая свое поражение.

Великий Магнус приказал внести золотой венок победителя, его доставил дворецкий на традиционной алой бархатной подушечке с золотыми кистями. Когда слуга выкрикнул имя Подлбрима, выяснилось, что волшебник незаметно покинул симпозиум.

– Гений, увенчанный скромностью, – сказал Великий Магнус. – Вот у кого всем нам следовало бы поучиться.

Маскелейн Неотразимый ни в коем случае не мог согласиться с мнением высокочтимого аристократа. Подлбрим украл у него триумф! Усевшись в карету и приказав слугам доставить его домой, он вдруг понял, что украдена не только победа: вынудив Маскелейна отказаться от яблока, Подлбрим лишил его чудесного эффекта, покорившего сердца остальных волшебников и аристократов.