Его невыносимая ведьма (СИ) - Гордова Валентина. Страница 17

Поводив ложкой в розоватой каше в тарелке перед собой, я нахмурилась и задала новый вопрос:

— И как он, говорите, отреагировал на моё исчезновение?

Мне и рассказали: не ел, не спал, из-за работы не вылезал. Верилось, честно говоря, с трудом, зато пугало в достаточной степени, чтобы начать обдумывать все возможные способы побега. И я сейчас не про его дом говорю, а про его… страну. Кахэш!

Ну как так-то? Почему папочка не мог Мире нормального эора найти? Почему обязательно правителя?

И нет, у меня нет проблем с законом, если вы об этом подумали. Зато есть опасения, что после всего произошедшего они у меня появятся. Хотя… Акар не выглядит как эор, что будет злоупотреблять своим положением в своих недобрых целях. Наоборот, у меня было стойкое ощущение, что он в принципе способен только на добрые поступки.

Какая нелогичность. Я же его даже не знаю, откуда такая уверенность?

Я как-то незаметно для себя доела кашу, наполовину сжевала бутерброд с вкусным травяным чаем, и только-только собиралась спросить у Иръяна, куда подевался его хозяин, как вдруг в кухню вошел, держа широкую ладонь на рукояти меча, воин. Высокий такой, красивый даже, с выразительными чертами лица и тёмными глазами, с недовольством уставившиеся на Иръяна.

У него тёмный и спросил:

— Яд есть?

Повар, в этот момент свой бутерброд доедающий, кусочком хлеба подавился и натужно закашлялся. Пришлось встать, торопливо обойти стол и деликатно его по спине постучать. А когда тёмный в себя пришёл и дышать нормально стал, я подняла голову, взглянула на терпеливо дожидающегося ответа воина и совсем невинно отозвалась:

— Есть, а вам какой?

И Иръян подавился повторно, в этот раз чаем. Правда, в этот раз несильно, обошелся даже без моих похлопываний. Но, сдаётся мне, ему теперь уже просто страшно стало, потому что на меня с таким опасением посмотрели…

— А какой есть? — Не растерялся воин, взглянув на меня очень, вот просто о-о-очень заинтересованно.

Ещё и взглядом сверху вниз и обратно скользнул, рассматривая и будто даже запоминая.

Я в ответ улыбнулась. Какой замечательный тёмный. Чувствую, нам с ним сейчас будет очень весело.

— А тебе яд-то зачем? — Догадалась спросить я маэ двадцать спустя, когда мы, нарушая все установленные Акаром ранее правила, закрылись в одной из его лабораторий и создавали нечто.

К сожалению, нечто было всего лишь зельем для сильного расстройства пищеварения, потому что травить «насмерть» мне никого не разрешили.

Ирвис мрачно выругался, переборол желание сплюнуть на пол и с искренним недовольством ответил:

— Там к господину приехала одна…айрина. Нам её пускать запрещено, но она уже тридцать маэ под воротами стоит и с постовыми ругается. Устала, наверно. Так хоть чаем напоим.

И он улыбнулся. Предвкушающе и очень пакостливо. Я улыбнулась в ответ, осторожно переливая свежесваренное зелье из небольшого котелка в стеклянную пробирку.

— Чур я с тобой, — заявила Ирвису непримиримо, поворачиваясь и выразительно на него глядя.

— Я на другое и не рассчитывал, — хмыкнул он, вскидывая обе ладони, развернулся и пошёл на выход.

Дверь лаборатории тоже сам открывал, потом бросил кому-то в коридоре «принеси чаю» и повёл меня вверх по лестнице, а затем, через небольшой холл, на улицу и к воротам.

— А что за айрина такая, которую вам пускать запрещено? — Крепко держа в руке закрытую пробирку, торопливо подошла я поближе к Ирвису и, быстро переставляя ноги, попыталась подстроиться под его широкий шаг.

Воин, видя мои старания, пошёл медленнее.

— Да была тут такая, — откровенно скривился он.

— Не Инта случайно? — Вроде как смеясь, предположила я.

И меня наградили удивлённым взглядом и вопросом:

— Господин рассказал?

— Да ладно, — удивилась уже я, вытягивая лицо, — серьёзно Инта?

Та самая айрина, про которую мне рассказывал Иръян? Та самая особа, что подставила Тару и просила Акара избавиться от неё? Та самая Инта, с которой он расстался год назад?

И зачем она пришла?

— А послать? — Мрачно вопросила я у Ирвиса, глядя на пробирку в руке и серьёзно жалея о том, что поддалась на его уговоры и не сделала ничего смертельного.

— Не положено, — с недовольным вздохом сознался воин, вглядываясь вдаль, на виднеющиеся на горизонте ворота и пост военных.

Я эту айрину знала лишь по одному-единственному рассказу, но моё мнение о ней было безвозвратно испорчено. Потому что с тем же Иръяном я была знакома лично, он мне даже нравился и готовил вкусно, так что я без лишний размышлений автоматически была на его стороне.

— Хорошо, что посылать незваных гостей мне Акар не запрещал, — задумчиво проговорила я.

Остановилась, постояла пару мгновений, рассматривая пробирку, а потом решительно на всё плюнула, развернулась и пошла обратно

— Эй! — Понеслось удивленное мне вслед.

Я не отреагировала, даже шага не сбавила. В итоге Ирвис меня догнал сам, но останавливать благоразумно не стал, вместо этого пристроился рядом и мрачно предупредил:

— Я тебе её травить не позволю.

— Жалко? — Хмыкнула я, сворачивая налево, затем в показанную мне дверку, вниз по лестнице и в первую лабораторию, из которой мы вот только что вышли.

— Тебя, — серьёзно подтвердил всё это время идущий рядом воин.

Я в ответ повернула голову и внимательно на него посмотрела.

— Неужели я выгляжу так, будто меня надо жалеть? — Недоумевающе вскинула брови.

А затем прошла к столу и попыталась припомнить рецепт того, что зареклась готовить вообще когда-либо. Кое-что жуткое, страшное, катастрофичное в каком-то роде. Кое-что такое, за что меня засмеют все чёрные ведьмы. Но я же не чёрная, я всего лишь боевая, и то чисто формально, потому что у меня магия агрессивная и лечить никого не соглашается, так что мне, наверно, можно.

Надеюсь, что у меня получится.

А если не получится, то вот на Инте и проверим!

Ирвис на мой вопрос ничего не ответил, но я на это даже внимания не обратила, тут же с головой нырнув в создание нового зелья.

Вспоминать ингредиенты и заветные слова приходилось прямо по ходу приготовления, и я лишний раз порадовалась своей отменной памяти на такие вещи.

В конце легкое остужающее заклинание, после подхватить новый котелок магическим потоком и с особой осторожностью перелить всё в чистую колбочку. Всё-всё, до последней капли, потому что если зелье расстройства пищеварения я могла оставить без присмотра и ни за кого не бояться, то с этим напитком такой ошибки совершать было нельзя.

— У тебя есть кто-то мужского рода, кого ты ненавидишь? — Спросила я у молчаливо ожидающего меня на диванчике Ирвиса.

Воин, видя, что я закончила и теперь, держа пузырёк с мутносероватой жидкостью внутри осторожно иду к двери, поднялся и самолично её передо мной ответил, с подозрением косясь на новое зелье.

Старое я предусмотрительно запихала за пояс. Мало ли, вдруг пригодится.

— Кого ненавижу, нет, — задумчиво отозвался он уже на лестнице по дороге на первый этаж.

— Хорошо, — легко согласилась я, не спеша расстраиваться, — тогда есть тот, кого тебе просто не жалко?

И воин опять задумался, а ответ от него я услышала уже на улице, когда мы шли к виднеющимся вдалеке воротам:

— Есть один из новеньких, но сегодня не его дежурство.

— Вызвать сможешь?

Вот не зря он мне понравился! Потому что Ирвис первым делом утвердительно кивнул, а только потом беспечно поинтересовался:

— А тебе зачем?

Бедный воин, мне его уже жаль, честное слово!

— Только не смейся, — улыбаясь, предупредила я Ирвиса, и только после его серьёзного кивка поведала, чуть тряся в руке перед его лицом пузырёк: — здесь кое-что очень опасное, очень жуткое, очень страшное. Зелье, что способно переворачивать жизни, судьбы, даже целые миры. То, из-за чего айрины совершают глупости, а эоры становятся в разы сильнее и зачастую жестче, решительнее, грубее и властнее…