Колонизация (СИ) - Коломеец В. Страница 11

Но Петрит подбадривал, говорил, что они уже лучше среднего вира только что пришедшего в мир. – Не опускать нос бойцы, даже эти жалкие искры уже польза. Если их развить, усилить, то можно шибануть противника в ближнем бою, если противник в металлической броне, да еще и с щитом, можно схватиться за щит и вдавить в него немного электричества, это шокирует противника давая вам шанс для удара. Нормальные виры вообще псионикой почти не пользуются первые месяцы и годы, а вы уже, ведь обучаетесь у великого наставника. – Так как у одного бедолаги от импульса онемела рука он курсантам раза четыре повторял инструкции по безопасности в обращении с псионикой. – Запомните не надо вливать всю энергию за один раз, это, во-первых, безрассудно, ведь вы останетесь истощенны, во-вторых опасно, ведь ваш организм может быть не готов к таким нагрузкам и отключиться. Артуру еще повезло что рука онемела, могли вообще отмереть нервные окончания, а это тяжелое увечье, которое долго и сложно лечить. Проще уж сразу умереть и переродиться.

Также во время тренировок он параллельно продолжал читать им лекции. Рассказывал, что вообще в организме большинства существ псионическая энергия особо не накапливается, они лишь антенна, и сила псита зависит не от того сколько он держит в себе энергии, а сколько может провести через себя. Потому собственно пситом быть дорого, они привязаны к своим предметам и инструментам. Многие предметы сами оснащаются резервуарами энергии, чтобы не заправлять каждый раз.

Последующие дни новобранцы продолжали тренироваться в ближнем бою и иногда псионике. Орудовать мечем их чаще всего учил капитан Эрнанд Свержон. Здоровый и широкий крор, несмотря на двухметровый рост и атлетическое телосложение, был быстрый и юркий словно белка. В тех книжках что им выдавали во время занятий Айден нашел кое-какую информацию. Крор – модификация людей, которая делает их боле сильными, выносливыми и быстрыми войнами. Мотив вечный как песня: выше, быстрее, сильнее.

Он показал им как держать меч, как делать простые удары, со временем усложняя. Но занятие шли на удивление легко, руки будто помнили, как и что делать, порой воспоминания о том или ином приеме приходили прямо вовремя спарринга, казалось большим везением что их обучают организация, имеющая свои мемокристаллы, не то долго мучились бы. Но это казалось, некоторые из кандидатов уже давно в Главконе и помнят еще те времена, когда в ходу было только холодное оружие. Они то на спаррингах и показывали, что рост кажется быстрым только потому что отсчет идет от нуля.

- Арти схера ли ты так ноги расставил, твой противник не красив и похож на свинью… чего ты лыбышся ноги правильно поставь! – Прохаживаясь меж двойками он лениво следил за их движениями. – А ты рот не разевай, за стойкой следи, у тебя плечо не защищено.

Так проходили дни, порой вместо Свержона тренировки с оружием проводил сержант Венег, как и строевую подготовку. В строю нередко шагали со щитами, учились принимать разные построения, но зачастую выходило безобразно. Ничего нового не было, пока на следующей неделе, им не добавили еще занятия по инженерно-строительным работам. Что бы работящие руки универсальней стали. Они пилили, стругали, разбирались в простейшых механизмах. Часто копали окопы, строили плоты, мелкие лачуги, землянки и многое другое. Начальные азы выживания им вдалбливали не жалея.

Вообще им после семи давали свободное время, но у таких новичков как Айден, его не было, до девяти приходилось еще тренироваться в верховой езде. И все бы ничего, если бы не усталость и этот запах конюшни, даже после занятий его не покидавший. Айден человек конца третьего тысячелетия, привыкший к технике, а не животным. К концу недели, пришлось ездить и без седла, а затем еще оружием махать.

На второй неделе произошло, и кое-что еще интересное.

- Айден Меллмор? – спросил его мужчина в форме с равнодушным лицом. Айден ответил утвердительно. Он сидел в это время в расположении имея пол часа отдыха после обеда. – Пройдемте со мной, у вас внеплановое занятие. – заявил солдат, и увел за собой. Они зашли в двухэтажное здание рядом с главной крепостью, недалеко от зала памяти. Там в небольшом коридоре солдат открыл одну из дверей, скрип которой разошелся по всему коридору, пригласил войти. Когда Айден зашел в комнату, тот не входя закрыл за ним дверь. В маленькой пропахшей насквозь потом комнатке, без окон и с голыми стенами было пару ламп, одна на столе, который и освещала, другая, более тусклая, над креслом чем-то напоминавшее стоматологическое. У стола стоял псит с коротким ёжиком светлых волос, глядящий на него усталыми глазами. Китель висел на крючке у входа, а рукав футболки был максимально закатан. На плече из кожи выглядывал металлический футляр имплантата, обвитый серебряными силовыми линиями и в который тот вставил миллиграммовую ампулу, затем пальцем опустил ее в положение параллельное руке.

- Кто? – вызывающе спросил тот.

- Айден Меллмор, шестая учебная рота. – тот опустив голову, и пройдясь глазами по бумажке на столе, кивнул.

- Хорошо – сказал он выходя из-за стола, взяв с того небольшой плоский металлический колпачок. Поднес его к имплантату и стал закручивать крышку. – Модификант да? Многовато вас. Начальник экспы – мод. Комбат – мод. Еще и ты. – крутил он головой. – Ладно. Ты кстати какого семейства? – спросил он, протерев тряпочкой немного мокрое от чьего-то пота кресло.

- Дисицал. – ответил Айден. Модификанты выращивались разные, для разных целей. Дисицалы выращивались для военно-полицейских функций. Парны как комиссары и руководители низшего и среднего звена там, где нужно везде видеть заговоры и угрозу, где нужны слепые фанатики, это семейство Тавиша. Савы – лучшие ученые и инженеры, но жутко не жизнеспособные для самостоятельной жизни. Ананы – совершенные работники гражданского сектора, педантичные и исполнительные.

- Ну да, кто же еще. – криво улыбнулся псит, вспомнив что-то свое. – Ладно. Садись. – хлопнул он по головке кресла. – У вас, «доверенных лиц государства» - сказал он словно выплюнул – перед отправкой будет краткий курс телепатии. Самой телепатии я тебя учить не буду. Искусство долгое, не на пару недель, даже не лет. Но будем тренироваться защите от проникновения в свой разум. – пояснял тот, пока Айден усаживался в кресле. - Тавиш, тот еще параноик в этом вопросе. – добавил тот, становясь позади, у головы Айдена. У кресла были ремни, но тот их не использовал. – Смотри, когда к тебе лезут в голову, важно держать концентрацию внимания на заранее выбранной веще. Не знаю нужна ли тебе теория, но пусть будет. Ты пока придумай пару ярких эмоциональных воспоминаний, на которых будешь концентрироваться. – говорил тот, поправив сзади кресло, так что бы самому было удобно работать. После этого вышел на свет перед Айденом.

– Так-с. Твой мозг это такая большая нейронка, доступа к большей части которой ты не имеешь. Но твое внимание, это луч которым ты можешь освещать те или иные интеллектуальные конструкты что в нем созданы. Область доступная для освещения, очень мала, будем называть ее сознанием. Так вот, когда я буду залазить тебе в голову, я буду видеть и слышать то на что направлен твой луч, твое внимание. Я буду стараться захватить контроль над ним, как напрямую, так и косвенно через разные триггеры, в основном словесные. Влом тянуть сюда что-то еще. Также я буду пытаться вызвать из бессознательного, например, через ассоциации нужные сведенья которые еще не всплыли в сознании. Создав нужный ассоциативный каскад, я смогу добраться до нужной информации. – он взял со стола черные перчатки, удлинявшие его пальцы, обвешанные электродами и проводами тянущихся к небольшой коробочке сантиметров пятнадцати в длину. И надел какой-то толстый ремешок на свою голову.

– Смотри, еще одно правило. Если тебе хватит глупости полезть кому-то в мозг без подготовки, вспомни мои слова. Без специальной аппаратуры, телепатией заниматься нельзя, особенно ее агрессивными формами. Сам же пострадаешь. Еще лучше с напарником для подстраховки. Два разума против одного – стандартная схема. – он вновь зашел назад и положил руки ему на голову. – Так теперь запоминай. Эти перчатки как раз удлиняют пальцы на столько что бы охватить любую голову, даже крора, и позволяют усиливать сигналы через электроды, как те что я буду посылать к тебе в мозг, так и те что будут принимать. – он сжал его голову, надавив в десяти местах холодными пальцами – Чувствуешь мои большие пальцы? Они на затылке, рядом с затылочной долей, она отвечает за восприятие зрительной информации. Я держу тут пальцы что бы видеть то, что видишь ты. Даже воспоминания, ведь нет большой разницы между увиденным и придуманным, это лишь представления. Даже прямо сейчас, ты лежишь где-то в нейросакрофаге глубоко в хранилище на Земле, а твой мозг видит эту комнату тут в Ангире. Это все лишь у тебя в голове, конструкты, которые я буду читать. Теперь мои мизинцы, они у тебя на висках, я буду стимулировать ими височные доли мозга которые вместе с гиппокампом участвуют в образовании долговременной памяти. А именно память мне и нужна, которую я буду стимулировать. А остальные три пальца, может быть ты их даже видишь, на твоем лбу. Они особо удлинены перчаткой. Я оставляю меж ними зазоры в два сантиметра что бы охватить большую площадь, лобная доля велика и именно в ней протекают процессы внимания, которые мне нужны, и именно она может тормозить нежелательные процессы, например, желание сказать правду, да бы дать другим отделам время придумать ложь. Я буду держать ее в напряжении да бы она мне не мешала, и да бы получить контроль над твоим вниманием. Придумал что я просил? – спросил он, Айден кивнул. – Поехали. – Айден почувствовал, как по ушам ударил словно шум, мир вокруг поплыл. Мысли прыгали, от самочувствия к свету, от того к лампе, от ламы к солнцу, от того к Земле, к ее горам, и его экспедиции. – Сосредоточься, я уже вижу твою жизнь, работай над собой! – И Айден пытался вспомнить свое день рождения, когда еще был в альянсе, когда он был совсем молодой и его день рождения выпал в момент их полета на Марс. Они отмечали его в невесомости, большая компания служивой молодёжи, пьяные конкурсы с учётом невесомости. – Хорошо, но слабенько, сейчас надавлю и сломаю образ. Так что давай, работай над собой! – вновь сказал он и усилил давление. Разум схватился за последнюю фразу, которую в ссорах часто кричала ему София. Она хотела, чтобы он работал над собой, научился жить как обычный человек, а не как цепной пес мертвого хозяина. Вспомнив ее, Айден ощутил смятие и тоску. – Ну вот и белье пошло. Не знал, что моды умеют любить кого-то еще кроме себя и Альянса. Думал вам эмоциональные привязанности прошивают. – говорил псит. Но разум Айдена уже зацепился за слово «белье» и вспомнилось плохо постиранное с пятнами белье что выдали им в самом начале. – Да, стирка у нас так себе, но ты привыкнешь. – смеялся псит, а разум пошел по следующей ассоциации со словом «стирка». В голове вспомнились образы операции «Большая стирка». Репутация одного из верховных министров была очернена, и должна была быть восстановлена. Операция была лишь одним из комплекса множества событий. Айден был в составе группы что должна была задержать оппозиционно настроенных чиновников небольшого государства. Но те их ждали. Айден помнил трупы, дырявые стены, кровь и шум. – О, знакомая картина, старые добрые времена, что б их.