Станция-2 (СИ) - Блинов Юрий Николаевич. Страница 23

— Дверь заклинило… я не могу открыть. Что-то мешает!

'Это конец' — мелькнула в голове Сергея Ерохина отчаянная мысль, потому что он снова увидел 'кляксу': та уже перелезла с вращающегося колеса на боковую стенку спортзала, ей оставалось лишь занять позицию и сделать последний прыжок…

— Прочь оттуда! — переходя на хриплый стон, закричал Сергей, — Она сзади и сейчас прыгнет!

Одновременно с криком Ерохин ухватил себя за волосы, собрав их в охапку, больно стиснув. Ужас окончательно заполнил его мысли, лицо сделалось бледным, как мел — сейчас для него не было никакого разделения между ним и отсеком спортзала, словно Сергей сам находился там, рядом с Мохандесом, скованный страхом и открыв рот в бессилии.

Индийский астронавт перестал дёргать ручку двери. Краем глаза Ерохин заметил, что та приоткрылась, но совсем немного, и это могло означать лишь одно: тварь заранее заблокировала проход оттуда, густо опутав края люка с обратной стороны своей паутиной.

То, что случилось дальше, произошло, будто в замедленном кино. Индус стянул с себя второй остававшийся на его правой ноге ботинок, но ему едва хватило времени, чтобы занести его над головой. Тварь прыгнула молниеносно.

И всё же он смог остановить кляксу, правда, ненадолго. Та не отлетела в сторону, когда поучила встречный удар. Вместо этого она вцепилась в руку человека, будто клей и тут же намоталась на неё, как жгут.

Несколько секунд спустя, она перекинулась на лицо несчастного астронавта, и в считанные мгновения всё было кончено: ещё одно трепыхающееся в воздухе тело с липкой маской на лице поплыло в невесомости станции, добавив к страшному списку новую жертву.

Несколько минут 'Клякса' не двигалась. Она будто отдыхала или восстанавливала свои силы. Всей своей клейкой массой существо обволокло голову Мохандеса, как чёрная липкая смола, будто издевательски при этом, демонстрируя каждому, кто мог её видеть: 'вот на что я способна, и так будет со всеми, кто ещё остался в живых'…

От 'кляксы не было спасения. Если сам Сергей ничего не предпримет для бегства, ему предстоит стать ещё одной жертвой этой жуткой твари…

13 декабря 2046 года. Борт 'Станции-2'

Мозг космонавта соображал плохо. Разум Сергея находился сейчас на той тонкой грани, когда никакие внутренние установки, ни самовнушение больше не помогали.

Всё произошедшее за последние два часа вспыхивало в голове в виде разноцветного хаоса и вызывало лишь острую боль. Ерохин попытался взять себя в руки, чтобы здраво рассуждать, но это удалось ему не сразу. Чувство вины за гибель товарищей одолевало его, подступая изнутри в виде сдавливающего горло комка. Он был бледен и подавлен. Ещё немного, и волна безумия окончательно заполнит сознание в своих тошнотворных потоках и тогда Сергею ужё всё станет абсолютно безразлично.

'Так, успокойся, ты ничего больше и не смог бы для них сделать! Ничего бы не смог!' — бормотал ему на ухо чей-то монотонный голос. Не сразу он сообразил, что это он сам разговаривает с собой вслух

'Но я ведь пытался! Пытался! Пытался!' — громко кричал он в ответ.

Космонавт всё время повторял про себя какую-то белиберду, одновременно хватаясь за разбросанные тут и там вещи. Потом бросал их и плыл к отсеку со скафандрами, намереваясь надеть один, затем выбраться через ближайший выходной шлюз, после чего выйти в открытый космос, оттолкнуться изо всех сил и уплыть как можно дальше от этой огромной и страшной космической ловушки.

'Бежать! Бежать отсюда, пока не поздно. Пока эта тварь не добралась сюда. А она обязательно, обязательно доберётся, и сделает это очень скоро…'

Но потом Сергей спохватывался, брал себя в руки и другая сторона его 'я' спокойным и холодным тоном начинала возражать:

'Куда ты собрался? Не дури, бестолочь! Можно ли улететь отсюда, просто напялив на себя скафандр? Ты останешься без еды и питья и однажды просто сгоришь в атмосфере или станешь ещё одним искусственным спутником Земли. И что будет с Ильёй? Вдруг командир всё ещё жив и ждёт твоей помощи?'

Успокоиться долго не удавалось. Когда же, наконец, хаотичные мысли в голове немного улеглись, Ерохин посмотрел на часы. До момента открытия канала связи с Землёй оставались считанные минуты. Это чудо, что пока оборудование в этой изолированной части станции исправно работало. В некоторых отсеках огни совсем погасли, в других свет был, но там происходили постоянные сбои и мелькания. И почти везде, где он только мог разглядеть на включенных мониторах — протянулись те белёсые нити гадкой вездесущей паутины, оставленные кляксоподобным пришельцем.

Если бы не опасность перед неведомой угрозой, он мог бы протянуть тут достаточно долго. Еда и запас воздуха у него есть. Имеется даже душ, туалет и место для сна. Но оставаться одному на заражённой станции опасно. Это хорошо, что к его изолированному сегменту пришвартован спасательный модуль. Нужно лишь забраться в него, приготовиться к старту, и улетать отсюда к чёртовой матери. Это ведь так просто сделать…

— Илия! Ответь! — закричал он изо всей мочи в микрофон интеркома, будто сила его крика могла преодолеть тот барьер, что отделал его от другого человека. Вот только от живого ли? Этого Сергей не знал, и мысль о пропавшем без вести командире вносила ещё больший хаос и сумятицу в его беспокойные мысли.

- 'Сапсан-2', Сергей, приём! — внезапно ожил микрофон внешней связи, и Ерохин от неожиданности вздрогнул. Он подключился к каналу и первое, что увидел, было напряжённое лицо Рыльского.

— Срочно докладывай, что там у вас происходит? Что с остальными членами экипажа? Хьюстон почему-то молчит, у них нет связи с астронавтами.

— Это какой-то кошмар — заплетающимся языком пробормотал в ответ Сергей — Их больше нет… никого нет.

— Прошу, подробно и по пунктам, командир.

Голос Ерохина был хриплым и сдавленным и напугал его самого:

— Шан, Хэй, Оберон, Полин — все мертвы. Американцы и Мохандес тоже. На этот момент я остался здесь один, всех членов экипажа убила эта неземная тварь.

— Постой, постой, докладывай подробно и по порядку, Сергей!

И тогда Ерохин, путаясь и постоянно сбиваясь, детально пересказал всё, чему был свидетелем, начав с того момента, когда в прошлый раз станция ушла в тень и пропала связь с Землёй. В краткой форме космонавт поведал Центру управления о том, как один за другим погибли все кроме него, члены экипажа Станции-2, и что теперь он заперт здесь, как мышь в клетке и не имеет представления о том, что ему делать дальше, кроме как вернуться на Землю в спасательном модуле.

Пока Сергей докладывал, голос его становился всё более внятным. Говоря о последних событиях на орбите, он будто нащупывал тонкую нить, на которой держался весь его внутренний мир и от этого постепенно приходил в себя. Ведя диалог с собеседником, космонавт вновь обретал, пускай и не в полной мере, свою целостность, некую плотность, которую почти растерял. Маленький луч надежды вдруг ожил в душе человека, и всё оттого, что мир теперь не ограничен холодными формами корпуса станции, и что там, далеко есть жизнь, где люди на Земле смотрят на тебя с надеждой и верой.

Но Сергей не годился на роль супермена, его возможности и силы не те, а о том, чтобы как-то всё исправить, вообще не могло быть и речи, ведь одному человеку, пусть и невероятно сильному, это было не под силу.

Какое-то время в ответ ничего не было слышно, там, на Земле, видимо, совещались.

— Послушай, Серёжа, ты не можешь оттуда улететь просто так. Ты нужен на станции.

Эти слова Рыльского обожгли Ерохина, как струя холодной воды.

— Почему? Хотите избавиться от меня? Скормить этой твари?

— Нет, никто тебя не бросит там. Но до тех пор, пока мы не придумаем, как поступить с заражённой станцией, оставайся на месте. Ты в полной безопасности, пока не выйдешь из своего убежища.

— Я? В безопасности? — Ерохин вдруг замотал головой и засмеялся сдавленным, хриплым смехом. В его голосе слышалась одна лишь обречённость.