Станция-2 (СИ) - Блинов Юрий Николаевич. Страница 5

Махновский почесал затылок, привычным движением откидываясь назад в кресле. Его тут же развернуло, и если бы не специальный гибкий ремень, которым он заранее пристегнулся перед сеансом связи, то обратная кинетическая сила вытолкнула бы его прочь из сидения. Но космонавт не обратил особого внимания на невесомость, так как давно к ней привык, он легко ухватился за ближайшую стойку отсека, отстегнулся и поплыл доделывать начатую ещё утром с Ерохиным работу.

Здесь, в неформальной обстановке, оба космонавта называли друг друга обычными именами. Или по фамилиям. То же самое распространялось, кстати, и на всех обитателей станции, хотя для официального общения личные позывные каждого из многочисленных членов экипажа были нанесены в виде нашивок рядом с их именами на одежде.

'Интересно, сколько у нас уйдёт времени, чтобы облачиться в скафандры и первыми осмотреть повреждение?' — подумал Илья — Наверняка мы с Сергеем могли бы легко обставить других минут на десять, если не больше'.

— Сапсан-1, Сапсан-2, ответьте!

— Мы на связи, приём.

— Поступила инструкция для вас двоих — не выходить в космос. Предоставьте это кому-нибудь ещё, парни, вы и так уже нахватали дозу на пять лет вперёд. Поберегите здоровье.

Два космонавта переглянулись.

— Почему так? Всё ведь регламентировано.

— Это приказ. Распоряжение пришло сверху. Выполняйте. И, ребят, поменьше высовывайтесь там. Мы ретранслируем по земным каналам передачу в Хьюстон, они крайне заинтересовались последними событиями и пожелали иметь прямой видеодоступ к происходящему на орбите.

— Кажется, в ход вступает очередная шпионская игра, Илья — Ерохин вздохнул, отключил микрофон и усмехнулся. — Если в руководстве полётами решили, что выход в открытый космос может совершить любой из членов экипажа кроме нас, лично я не станут возражать.

— Тогда я сделаю ставку, что Оуэн со Стэндфордом запросятся туда первыми — высказал предположение Махновский, и хитро прищурился. Вот посмотришь, не пройдёт и пары минут — они наперегонки полезут в свои скорлупки.

Подмигнув друг другу, два космонавта, будто без слов поняли друг друга: 'Пускай, пускай янки идут вперёд — подумал Ерохин про себя, — надо ведь дать их ковбойскому самолюбию себя потешить'.

— Проверь-ка на всякий случай зарядку баллонов — попросил Сергея капитан. Но тихо, без суеты. Пока сидим здесь и никуда не идём. Хорошо? А то, мало ли, чего там наши дорогие соседи напортачат, как бы нам исправлять за ними не пришлось. В первый раз что ли?

— Вас понял, командир — Ерохин кашлянул в кулак, отстегнулся и отправился выполнять поручения в отсек, где находились их собственная 'одежда' для прогулок в космосе.

***

В то самое время, пока весь экипаж и работники ЦУПа наблюдали за последствиями сегодняшнего столкновения через изображение внешних камер, которые поочерёдно переключал Стэндфорд, Саманта Каннингем и командир американского экипажа Бенджамин Оуэн уже вовсю готовились к выходу в открытый космос. Необходимо было вплотную осмотреть повреждения, и более точно оценить степень аварии.

— Эй, смотри, Саманта, когда окажетесь вдвоём — не сильно-то любезничай с командиром. И не пытайся его соблазнить — бросил шутку в общий эфир Стэндфорд.

Юмор, похоже, оценили и в других отсеках станции, потому что отовсюду послышалось весёлое гоготание.

— Обещаю, Джо, что постараюсь держать себя в руках, к тому же, мы ведь с ним не в одном скафандре наружу идём — ответила молодая женщина-астронавт, чем вызвала повторный взрыв веселья и улюлюканья.

Передвигаться в полном снаряжении среди тесных коридоров станции — та ещё морока. Недаром отсеки, где хранятся 'космические костюмы' расположены недалеко от шлюзовых камер. Тем не менее, спустя уже несколько минут, когда все системы жизнеобеспечения и заряд реактивных ранцев были проверены, двум облачённым в защитную одежду людям помогли разместиться в шлюзе, закупорив за ними люк.

Страховали передвижение Оуэна и Каннингем французы и индус. В конце концов, когда американцы благополучно вышли в открытый осмос, все вернулись к своим делам, поглядывая на мониторы, где две фигуры астронавтов осторожно скользили вдоль корпуса станции, продвигаясь к месту удара.

— Ну, чего там видно? — Стэндфорд не мог удержать ужасного нетерпения, когда его коллеги подобрались, наконец, к поверженной конструкции, закружив вокруг неё, как пчёлы у огромного цветка.

После манипуляций с пультом на общий обзор добавились ещё два изображения с камер скафандров Бена и Саманты. Оуэн и Каннингем старательно всматривались в сторону, куда пришёлся удар, и это позволило всем членам экипажа иметь отличный обзор на мониторах. В какой-то момент Стэндфорд ощутил себя даже главнее тех, кто ползал сейчас за бортом станции, ведь в то время, как лица астронавтов были прикрыты щитками затемняющих фильтров, их внешние камеры, прикреплённые к шлемам, имели минимальное затенение на объективах — это позволило Джозефу вывести на экран достаточно светлую и чёткую картинку.

— Вот оно! Вы доползли! Здесь стоит осмотреться лучше — Стэндфорд чуть не воскликнул от волнения, и в коридорах притихшей станции его голос эхом разнёсся, ретранслируемый через динамики интеркома.

— Вот это был удар! Юн, ты видишь это?

— Ой! — Фанг Шан не смог удержать паяльники, который до сих пор сжимал в руке, и обжёг палец. Оторвать свой взгляд от монитора было непросто, хотя ещё минуту назад ничто, казалось, не могло отвлечь его от работы. Сегодня он планировал в срочном порядке отремонтировать несколько блоков памяти бортового компьютера, но утренние события внесли свои коррективы в распорядок дня.

То, что вдруг показалось на экране, могло удивить и нагнать тревоги на кого угодно: место, куда крепилась секция батарей, выглядело простреленным почти насквозь. Более того, остаток крепления энергетического блока держался буквально на честном слове, в то время, как провода и электрические кабели остались чудом не задеты.

— Мы здесь, будто после военных действий — с усмешкой сообщил Оуэн. Надо решить, что делать со стойкой. Оказывается хвалёный русский титан не такой уж прочный на поверку — съязвил он — вон какую дырку проделал в нём метеорит.

— Брось, Бен — тут же отреагировал Илья Махновский — если надо, пусть твои соотечественники пришлют сюда что-нибудь покрепче, если речь, конечно, не идёт о хвалёном техасском бренди. Расскажи лучше, что там за дыра слева, рядом с которой находятся канистры с топливом.

Камера сместилась, это Саманта Каннингем сменила положение, чтобы повернуть голову в направлении, куда указал командир российского экипажа.

— Бен прав, тут, будто кто-то из пушки пальнул! Всё разворочено! — воскликнула она.

Девушка подползла к рваному отверстию в обшивке, и её камера приблизилась ещё…

— Похоже, что какой-то обломок или камень пробил не только стойку опоры, но пролетел дальше, застряв среди баков — это произнёс уже Джохар Мохандас, который в эту минуту завис в том же отсеке, где теснился французский экипаж. Вместе с ними он смотрел на монитор, транслирующий изображение с камер американских астронавтов, пытаясь разобраться в увиденном. Отчего-то на один лишь миг его охватила тревога. Показалось очень странным, почему модуль номер 18B выдержал удар и не разгерметизировался. Индийский астронавт уже хотел сказать что-то о своих мыслях, но его опередил Фанг Шан.

— Секция 18B? — спросил тот, обращаясь к своему коллеге. Это ведь наша территория?

Паяльник космонавта был уже выключен, но отчего-то инженер всё равно сжимал его в своей руке, будто холодное оружие.

— Я поплыву туда, разведаю, что там и как.

Он оставил, наконец, все свои микросхемы в покое и двинулся вдоль коридоров искать нужный отсек.

Там, где он в конце концов оказался, темнел полумрак, лишь только светодиоды системных блоков перемигивались маленькими огоньками. Надсадно шумели вентиляторы обдува, а одна из крышек небольшого ящика, прикреплённого к стене, немного приоткрылась — как раз в том месте, где снаружи должна находиться повреждённая обшивка отсека.