Повезло? (СИ) - Сердюк Алексей. Страница 145

Самолет прошел так низко, что, показалось, скользнул корпусом чуть не по самой крыше кемпера, на короткий момент над самой долиной он даже вроде чуть выровнялся но вот кабина снесла верхние ветки деревьев, затем по листьям рубанул работающий винт, вот от фюзеляжа потянулась четкая полоса расшвыриваемой растительности, а еще через секунду крыло тоже врубилось в верхушки деревьев, и самолет как-то разом потерял и скорость, и высоту. С минуту я ждал взрыва так положено, всегда в кино самолет, если падает, то обязательно взрывается (к слову, именно в этом случае киношные штампы вполне оправданны канистра с керосином, которую представляет из себя практически любое авиатранспортное средство, взрывается или как минимум вспыхивает легко и с охотой, особенно если учесть электропроводку самолета, работающие двигатели и возможные горючие, а то и взрывоопасные грузы) Но этот взрываться не захотел! Более того, кажется, при падении он соранился единым куском, соответственно, можно было попробовать поискать выживших!

Ожидая взрыва, я думал, нужно ли мне это. С одной стороны, люди, если они там ухитрились выжить, без помощи практически обречены до поселений им не добраться никак, соответственно, если просто не вмешиваться, никто ничего никогда не узнает. С другой чего тут вообще делает очень недешевый самолет, почему упал, что или кого вез, чем можно поживиться, да и не факт, что там хоть кто-то уцелел? С третьей если там люди недружелюбные (мягко говоря), какие-нибудь «аллах-акбары» или «мучачас», процесс оказания помощи окажется крайне рискованным, в этом мире и так-то никто человеколюбием не страдает, а уж к чужим так и вовсе, хуже любого волка! Так что в виде благодарности меня вполне могут просто прирезать, чтобы дураки не размножались, строго по Дарвину А потом я завел двигатель и погнал машину к месту аварии. Из-за единственной мысли а если там наши?! Мало ли, чей это борт, вдруг там кто-то из П РА, да еще из знакомых? Я обязан проверить, пусть даже это и глупо

Самолет рухнул примерно в двух десятках километров от моей стоянки точнее, мне пришлось именно столько проехать благодаря рельефу так что подъехал я к месту падения часа через полтора — два. Зрелище открылось весьма печальное: при падении самолет потерял оба крыла, причем, видимо, в чем-то это реально оказалось везением левое было оторвано по самый фюзеляж, в то время как на правом отлетела только консоль до двигателя, сам двигатель все еще оставался в комплекте. Соответственно, горящий двигатель отвалился раньше и не спровоцировал пожар на остатках машины Переднее остекление отсутствовало, однако не из-за того, что было разбито снаружи скорее, при ударе его вырвало из креплений и отшвырнуло в сторону, искать осколки я не собирался. Самолет при падении чуть повертело, благо еще, что обошлось без кувырков, и даже на вид неслабо перекосило, так что, скорее всего, забраться в салон удобнее всего будет как раз через кабину пилотов, вряд ли бортовой люк — трап откроется без проблем. Никакого шевеления не наблюдалось, я увеличивал зумом разные иллюминаторы, разглядывал кабину, даже тени пытался отследить ничего похожего на осмысленную человеческую деятельность не было. Зато я разглядел нескольких мелких падальщиков в траве вокруг самолета пока еще они побаивались незнакомых запахов топлива, масла, металла и гари, но «ароматы» мертвечины явно были сильнее осторожности. Следовало торопиться, наличие живых все еще было возможно!

Я спрятал бинокль в карман, поудобнее перехватил АО и, пригибаясь в лучших традициях киношных боевиков, начал подбираться к самолету. Мне вовсе не улыбалось поймать пулю от выжившего в катастрофе пассажира, кем бы он ни был и по какой бы причине не открыл огонь! Поэтому подкрадывался я крайне осторожно, со стороны оторванного двигателя, поскольку самолет чуть завалился на оставшийся (сказал бы на крыло, да где то крыло) и оказался слегка перекошенным, из-за чего левые иллюминаторы смотрели скорее вверх, чем в сторону, потому и пригибался. Однако все оставалось тихо, никто не пытался меня зарезать или подстрелить

Прислушиваясь, я так же осторожно подобрался к кабине. Кроме естественных лесных звуков и таких же «естественных» техногенного происхождения (скрипов, хрустов обшивки и прочего), я ничего не услышал, хотя рассчитывал на стоны — крики если бы были выжившие, должны же были бы они хотя бы дышать? Для верности замерев на пять-семь минут (насколько я вообще мог такое выполнить, конечно я все же не спецназ ни разу), я обошел нос самолета и полез в кабину через отсутствующие лобовые.

Пилот был в кабине только один. К лучшему, наверное все же перебираться через одну изломанную груду мяса и костей, обильно приправленных содержимым кишечника, кровью с лимфой и прочими жидкостями человеческого организма, проще и чище, чем через две таких; тем более если бы переступая через одну, пришлось бы уворачиваться от второй, висящей на привязных ремнях сверху На этом фоне хруст стекла, скрежет и стук разбитых приборов, гнутой общивки и прочего звучал как музыка, принося даже какое-то облегчение! Да и запах горелой изоляции был приятен, пусть и с трудом, но перебивая запах смерти. Кое-как перебравшись через тело, я пусть и неудобно, но утвердился на перекошенном градусов под двадцать пять-тридцать полу, и всмотрелся в полумрак салона, благо, дверь между кабиной и салоном хоть и присутствовала, но была настолько перекошена и смята, что не могла помешать даже проникновению, не то что взгляду. Салон самолета выглядел довольно дорого, по местным меркам практически «вип». Кресел было всего восемь, они двумя группами по две штуки располагались по обе стороны центрального прохода, лицом друг к другу. В смысле, пассажиры сидели бы в них как в купе, по двое рядом и лицами к следующему ряду. За вторым рядом кресел (пустых) была очередная перегородка, позволяющая пройти дальше в сторону хвоста самолета, что было дальше за перегородкой мешала разглядеть плотная штора, перекрывшая проход почти полностью в нижнем углу проема осталась щель, но разглядеть через нее что-то было можно только встав на четвереньки да еще и сильно пригнувшись. Но пассажирскую часть я видел хорошо

На четырех креслах, расположенных в сторону кабины, не было никого. А вот на тех четырех, что были напротив, под самой стенкой кабины, раньше кто-то сидел, как минимум один Сейчас этот один лежал смятой грудой в позе, исключающей выживание, почти на полу между кресел, но его нижняя часть, ноги и частично живот с задницей, все еще оставались пристегнутыми к креслу! Ну, или запутались в привязных ремнях, тоже может быть Получилось, что скрученное в уровне талии и ребер тело сложилось углом более чем в девяносто градусов, ноги и частично задница остались на креслах, впоперек обоих с левой стороны прохода (ну, или правой, если смотреть с хвоста самолета), а все что выше свесилось в пространство между двумя рядами кресел и частично свисало на пол голова, плечи, руки Живым это тело быть не могло даже в сказке, но почему-то выгладело более опрятно, по сравнению с пилотом. И да я совершенно успокоился относительно судеб этих тел, поскольку как пилот, так и вот этот второй (может, кстати, как раз второй пилот или штурман, мало ли) были одеты в знакомую и малоприятную мне форму орденскую. Так что теперь этот самолет я воспринимал как по сути вражеский, соответственно, благосостояние его экипажа волновало меня в самую последнюю очередь!

Я перебрался в салон, буквально просочившись в деформированный проем мимо такой же покуроченной двери, стараясь не задеть и не шуметь разумеется, безуспешно. И опять замер, сжимая в ладони рукоять-магазин. Тишина Тишина это хорошо. Хотя вовсе не гарантирует безопасности, конечно! Но самолет рухнул нормально, даже, можно сказать, качественно ни пожара, ни взрыва, ни глубокого ущелья с бурной рекой внизу Так что риск все еще допустим, хотя спасать тут, в общем-то, некого, да и теперь не так чтоб очень уж хотелось. В салоне вроде ничего особо интересного нет, стоило бы заглянуть в закрытые полки, конечно, но пока что некогда надо проверить остальной груз. Ну, вариантов нет, на брюхо и ползком к шторке, в дырдочку подсмотреть! И чего там у нас?