Крестовые походы. Идея и реальность - Лучицкая Светлана Игоревна. Страница 36

Что касается возможностей светской власти инспирировать новый поход, то изгнанные в результате турецкой агрессии из своих стран монархи — как, например, последний византийский деспот Морей Фома Палеолог (ум. 1465), — посещавшие в поисках помощи королевские дворы Европы, строили немало новых проектов, ради осуществления которых даже собирались крестовые деньги и продавались индульгенции, но и эти попытки не принесли ощутимых плодов.

На ситуацию, в которой оказалось крестоносное движение в XV в., влияли разные факторы, в том числе финансовые и политические. Как и в XIV в., нужные для похода средства было трудно собрать из-за сложных политических взаимоотношений между европейскими государствами — например, Францией и Бургундией или Венецианской республикой и ее соперниками. Каждая страна горячо поддерживала на словах военную экспедицию против турок, но противилась ее организации, опасаясь возвышения политических противников.

Еще более важно то, что к тому времени крестовый поход вызывал у средневековых мирян не столько энтузиазм, сколько раздражение. В их сознании они связывались исключительно с проповедями крестовых булл и продажей индульгенций, которая подчас приводила к скандалам. В этот период, предваряющий Реформацию, критика института крестового похода, церковных поборов и папской власти все чаще раздается в разных уголках Европы.

Такие умонастроения ярко проявились во время крестовых походов против гуситов в Чехии. Эти экспедиции папство регулярно предпринимало в 1420–1431 гг., но, как мы увидим, все они оказались крайне неудачными. Предыстория же этих событий такова. В конце XIV в. в Чехии, где царствующая в стране Люксембургская династия заняла престол Священной Римской империи, начиналось настоящее религиозное брожение, отчасти связанное с подъемом национальной культуры. Его представляли проповедовавшие на народном языке чешские священники, призывавшие народ к благочестию, а Церковь — к очищению. Ключевой фигурой этого движения стал Ян Еус, на взгляды которого существенно повлияли сочинения английского богослова XIV в. Джона Виклифа — противника папства, отрицавшего посредническую роль Церкви и признававшего в качестве авторитета только Священное Писание. Запрет произведений Виклифа в Чехии привел к тому, что ученые дискуссии о его сочинениях, инициируемые Яном Гусом, привели к радикальному пересмотру католической веры чешскими богословами. В конечном итоге взгляды их учителя были резко осуждены, а сам он казнен 6 июля 1415 г. Эта казнь, безусловно, сделала из Яна Гуса мученика и вызвала протест народа и верховной власти Чехии. Конфликт между сторонниками чешского проповедника, с одной стороны, и Римской Церковью и государством, в котором немецкая нация составляла меньшинство — с другой, приобрел окраску борьбы за национальное самоопределение. Гуситские идеи начали распространяться и в немецких землях, и нужно было срочно принимать меры. Распутывать сложную ситуацию пришлось императору Священной Римской империи Сигизмунду I Люксембургу, который сменил своего брата Вацлава IV на чешском престоле. Известный крестоносец, участник Никопольского сражения, император тем не менее считал борьбу с еретиками не менее важной, чем войну с турками. Желая разом решить все проблемы, Сигизмунд обратился за помощью к немецким князьям, но реакция тех была пассивной, и тогда король принял предложение папы Мартина V и сторонников решительных действий — их было немало при его дворе — о том, чтобы придать военной кампании против гуситов статус крестового похода. Итак, весной 1420 г. понтифик выпустил буллу крестового похода. Во главе огромной крестоносной армии Сигизмунд вторгся в пределы собственной страны. В результате он был разбит под Прагой на Витковой горе, а когда после поражения заявил о своем желании вести переговоры с победителем, гуситы сформулировали свои требования. К этому времени в их среде по существу было два течения: одни (чашники) были сторонниками того, чтобы сохранить церковные обычаи, которые не противоречили прямо Священному Писанию, другие — более радикальные (табориты — от имени горы Табор, где находился их центр) — выступали за безусловный отказ от всего, что не согласуется со Священным Писанием. Несмотря на уже существующие разногласия, чашники и табориты объединились и в мае 1420 г. выставили т. н. четыре пражских статьи в народном манифесте. Они требовали свободы проповеди (на народном языке), лишения владений обретающихся в смертном грехе священников, наказаний за смертные грехи, к которым они относили и вымогательство Церкви, в частности продажу индульгенций — главного источника «крестовых денег». Наконец, они выступали за отмену введенного Римской Церковью обычая, в соответствии с которым миряне причащались только хлебом, в отличие от священников, которые причащались и хлебом, и вином — т. е. они требовали предоставления чаши (отсюда и их название). Переговоры не увенчались успехом, «четыре пражских статьи» были объявлены в Чехии законом, а Сигизмунд лишился престола и был изгнан из Чехии. Два последующих крестовых похода против гуситов в 1421 и 1422 гг. также завершились их победой, во многом благодаря талантам военного предводителя Яна Жижки. Такой же успех ждал гуситов и в третьем крестовом походе, состоявшемся уже после смерти их полководца. В 1427 г. гуситы перешли от оборонительных действий к наступательным и совершали рейды в Силезию и Саксонию. В том же году под руководством немецких князей состоялся четвертый, а в 1431 г. — пятый, последний поход против гуситов, которым руководил папский легат Джулио Чезарини, и вновь крестоносцы потерпели сокрушительное поражение. Этот поход был последней попыткой применения силы перед тем, как Церковь и император перешли к переговорам на созванном папой Мартином V Базельском соборе, начавшемся в 1431 г. Но эти переговоры не удовлетворяли радикально настроенных таборитов и только обострили прежние разногласия, и очень скоро новый конфликт вылился в военное сражение при Липанах в мае 1434 г., в котором табориты были наголову разбиты. После долгих тщетных дискуссий между папством и гуситами 30 ноября 1433 г. стороны пришли к обоюдному соглашению — были приняты т. н. Пражские компактаты, в силу которых собор разрешал желающим причащение под обоими видами. Остальные же три пражские статьи были признаны лишь номинально, с уничтожавшими их смысл оговорками. Но и это событие не поставило последнюю точку в истории гуситского движения — оно продолжается до середины XV в. Крестовые походы против гуситов, организованные папством, были единственным примером борьбы против «ереси» в позднее Средневековье. Они завершают историю военно-религиозных экспедиций, направленных против схизматиков и вероотступников и оправданных с канонической точки зрения, но порождавших споры в средневековом обществе. Эти походы были крайне непопулярны в христианской Европе, и именно они во многом подорвали веру в крестовый поход, в то время как критика церковных порядков гуситами предвосхитила идеи Реформации.

Совсем по-другому, чем на севере и востоке Европы, развивались события в Испании и Португалии. Крестоносное движение там было успешным, и, сравнив его с антитурецкими и антигуситскими походами, можно было бы показать, в чем состояло преимущество экспедиций, которые происходили на Пиренейском полуострове. В XV в. мы можем наблюдать преемственность в содержании и формах священной войны в этом регионе. В Арагоне в 1410 г. регент Кастилии и будущий король Арагона Фернандо I Справедливый (ум. 1416) отвоевал город Антекера во время войны с Гранадским эмиратом, санкционированной и поддержанной папством. Традицию борьбы с маврами продолжали и кастильские короли, которых вообще рассматривали как щит христианства против ислама. Король Энрике IV (1454–1474), например, начал свое правление с объявления священной войны против мусульман. Кастильская армия дошла до стен Гранады и овладела Гибралтаром, но закрепиться на этой территории не удалось (кастильцы окончательно утвердились в Гибралтаре лишь в 1462 г.). Эта военная кампания рассматривалась как крестовый поход. Весной 1456 г. папа Каликст III (1455–1458) предоставил участникам экспедиции «крестовые индульгенции»: тем, кто сам сражался против неверных или платил крупную сумму в золотых монетах, отпускались все грехи в их смертный час. Используя институт крестового похода, испанские правители медленно, но уверенно отвоевывали у мавров территории, которые, как считалось, по праву принадлежат христианам. Последняя фаза Реконкисты на Пиренейском полуострове наступила в 1469 г., когда был заключен брак Католических королей — Фернандо II Арагонского и Изабеллы I Кастильской, положивший конец длительному соперничеству и династическим распрям и объединивший королевства Леона и Кастилии, с одной стороны, и Арагона — с другой. Если на севере Европы династический брак Ядвиги и Ягайло, как мы видели, ознаменовал упадок Тевтонского ордена, то брак пиренейских правителей, напротив, способствовал оживлению крестоносного движения. Религиозное воодушевление здесь удачно сочеталось с национальным подъемом. Усилия Католических королей были направлены на организацию самого крупного в XV в. крестового похода, целью которого стало отвоевание последнего и самого мощного оплота мусульман на Пиренейском полуострове — Гранады. Завершение Реконкисты и объединение Испании были самым главным делом жизни Католических королей. Эта важная стратегическая задача требовала сосредоточения крупных военных сил, создания запасов продовольствия и снаряжения, мобилизации человеческих ресурсов. И, конечно, для ее осуществления были нужны немалые финансовые средства. По свидетельству современников, королева Изабелла, заинтересованная в неуклонном ослаблении позиций Гранадского эмирата, беспрестанно заботилась о том, чтобы отыскать деньги и для борьбы с маврами. Важным источником финансирования организуемых королевской властью экспедиций против мусульман были «крестовые десятины» и доходы от церковного налогообложения и продажи индульгенций. На этом этапе Реконкиста по-прежнему приравнивалась к крестовому походу, и римские понтифики выдавали участникам военных действий такие же грамоты об отпущении грехов, как и, например, сражающимся против турок. Борьба против мавров на Пиренеях, с одной стороны, и война против Османской империи в Малой Азии и Эгейском море — с другой, вообще мыслились как разные направления единой военной кампании, ведущейся христианским миром против неверных, и собранные на крестовый поход средства тратились иногда одновременно (как, например, в 1482 г.) на оба фронта, хотя всегда в большем объеме в пользу Испании. И это не случайно. Ведь в целом Реконкиста на Пиренейском полуострове была намного успешнее антитурецких кампаний: уже в 1482 г. один из главных полководцев католических королей маркиз кадисский Родриго Понсе де Леон захватил мавританскую крепость Альхаму, в 1487 г. кастильцами взята Малага, в 1489 г. — Альмерия, и тогда же в результате длительной осады христиане отвоевали Басу — город в гранадской провинции.