Выйти замуж за злодея (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна. Страница 26

   — Лаэрли, — остановила меня нянечка, — умоляю, только не говорите, что узнали о смотринах от меня. Вы же сталкивались с мадам! Она выставит меня взашей и глазом не моргнет.

   — Не переживайте, — одарила я собеседницу мрачной улыбкой. — Ни за что не доставлю ей такого удовольствия!

   Я остановилась в мрачном коридоре перед обшарпанной дверью кабинета наставницы «Солнечного ветра» и мысленно досчитала до десяти. Помогло мало. Стук даже мне показался сердитым и требовательным. Не дождавшись разрешения, я бесцеремонно вломилась в кабинет, неприятно пахнущий старым чердаком.

   — Госпожа Астор, я не разрешала войти, — объявила старая карга, не отрываясь от изучения какой-то раскрытой на столе папки.

   — Значит, я плохо расслышала.

   Стуча каблуками по дощатому полу, я нахально пересекла кабинет, пристроила корзинку возле стула и без спроса уселась.

   — Доброе утро, мадам Драмлин.

   — Здравствуйте, — с тяжелым вздохом она сняла с носа очки и вперила в меня прямой недобрый взгляд. — Как проходит подготовка к свадьбе?

   — Не настолько бодро, насколько вы пытаетесь пристроить мою племянницу в приемную семью, — дала я понять, что наслышана о маневрах ведьмы.

   — Кажется, я не совсем вас понимаю, Лаэрли, — ледяным тоном вымолвила она.

   — А я полагаю, прекрасно понимаете.

   Подозреваю, моя «вежливая» улыбка походила на оскал.

   — Вы намекаете, будто я оспариваю ваше право на воспитание девочки? — вздернула брови Драмлин.

   — Нет, конечно, — покачала я головой. — Закон един для всех. Так ведь?

   — Да, и его придумывала не я! — Голос старой карги был тихим и острым, как нож для колки льда. — В Городе десяти островов сирот, обладающих даром, отдают в семьи, где по крайней мере один супруг владеет магией.

   — Месяц назад такого правила не было. Я могу наизусть прочитать свод.

   — Это закон здравого смысла, госпожа Астор, — отрезала она. — Скоро Хэйзер потребуются уроки по управлению магией. В приюте нет учителей, способных показать маленькому ребенку, как не поранить себя и не причинить вред окружающим.

   — Поэтому я уже подобрала очень неплохую магическую школу недалеко от дома, — заметила я.

   На кабинет опустилась напряженная тишина. Было слышно, как в коридоре шушукаются и хихикают дети. Мы с ведьмой буравили друг друга пристальными взглядами.

   Честное слово, я терпела три долгих года. Заискивала, юлила и даже изображала из себя дурочку, но что-то последняя неделя выдалась такая нервная, а уж вчерашний вечер побил все рекорды… Я набрала в грудь побольше воздуха и решилась заговорить о взятке, как Драмлин нарушила молчание:

   — Пару дней назад в моем кабинете появился господин, который расспрашивал о Хэйзер и очень живо интересовался ее тетушкой-нимфой из известного на острове Тегу дома мод. — Она сморщилась, с трудом проглотив некрасивое «дом терпимости». — Впервые на моей памяти, госпожа Астор, сбор информации о невесте называют подготовкой к свадьбе.

   Внутри завязался крепкий узел. Не возникало сомнений, кому понадобилось копаться в моей жизни. Похоже, Соверен Гард выяснил обо мне все. И историю с Гилбертом Эммотом теперь тоже знал…

   Из «Солнечного ветра» я возвращалась в сумерках. Дилижанс, курсирующий между центральным вокзалом и Шейросской низиной, трясся на неровной дороге. За окном проплывали скучные пейзажи. Вдалеке виднелись низкие горы, густо поросшие колючим кустарником, по бледному вечернему небу ветер гонял облака. На душе скребли кошки.

   Никогда не забуду страшной ночи, когда в нашу с Рутой квартирку вдруг постучались. По-особенному тяжело, тревожно. Стоило открыть дверь, как мне на руки упал избитый до полусмерти Трэн. Денег на лечебную магию не было, нам пришлось позвать аптекаря, разбиравшегося в снадобьях и порошках. Но несмотря на все усилия, старший брат пришел в себя только через сутки. Он рыдал и лепетал в горячечном бреду, что задолжал страшным людям крупную сумму. Трэну Астору — крышка, если они не получат деньги назад. До сих пор помню, как брат хрипел: «Что мне делать, Лаэрли? Что?!» Откуда мне знать, что делать? Я только отпраздновала восемнадцатую весну, похоронила деда, переехала на Тегу и мечтала учиться в академии. Я ничего не знала о реальной жизни!

    Тогда-то судьба свела нас с Гилбертом Эммотом, владельцем монетного двора, одного из крупнейших в Городе десяти островов. Сделка казалась до смешного простой: он дает мне денег, а я появляюсь с ним на людях, красивая, юная и по мере возможности смотрю на мужчину втрое старше себя влюбленными глазами.

   Что постыдного в том, чтобы сопроводить в ресторацию аристократа? Он не требовал чего-то больше, не покушался на мою невинность, а хотел отомстить супруге, открыто закрутившей роман с молоденьким прехорошеньким нимфом. Предложение показалось божественным благословением. Особенно, если учитывать, что на кону стояла жизнь Трэна.

   Месяц спустя у Гилберта случился удар. Еле выкарабкался. Жена вернулась к приболевшему супругу и потребовала от «любовницы» выплатить весь долг до последнего злотого. До сих пор считаю, что я легко отделалась. Подумаешь, заставили вернуть деньги и потрепали имя. Некоторые люди живут без рук и ног, а уж испорченное реноме, на моей памяти, вообще никого не убило. Меня в том числе.

   Почти три года я аккуратно отдавала ссуду и надеялась, что история потускнела под слоем пыли, но появился Соверен Гард и в обычной нахальной манере распахнул дверцы шкафа со спрятанным скелетом. Надеюсь, этот самый скелет выпал удачно и ударил черепушкой точно в лоб спесивому болвану! Осталось понять, почему я так сильно расстроилась.

   Домой вернулась уже в темноте и обнаружила Руту сидящей на крыльце в тусклом круге света от ночника. С несчастным видом соседка куталась в вязаную кофту, шмыгала носом и поджимала колени. Ярко-красный бант на светлых волосах выглядел пожухлым печальным цветком и сполз на ухо.

   — У нас заклинило дверь? — осторожно поинтересовалась я.

   Рута трагически покачала головой.

   — Он снова явился? — намекнула я на Соверена Гарда, и губы моментально защипало. Господи, неужели теперь не только его имя нельзя произносить всуе, но даже о нем думать?! Но подруга, шумно высморкав в платок покрасневший от холода нос, драматично прошептала:

   — Вот ты сейчас сказала, и я вдруг поняла, как была бы рада видеть Гарда. Но пришла твоя сваха.

   — Мадам Салазар? — зачем-то уточнила я, хотя других свах, конечно, не знала.

   — И еще этот… из музея. Честное слово, он один в один, как на гравированной карточке. Захочешь — не перепутаешь.

   — Ашер здесь? — Я почувствовала, как меняюсь в лице.

   — С мамой.

   — И она?! — охнула я, вдруг поймав себя на желании крепко обнять корзинку и сбежать обратно в Шейросскую низину — попросить у старой карги политического убежища для преследуемой нимфы.

   — Они еще папу с собой привели, — продолжила Рута. — И, по-моему, он единственный адекватный человек, потому что тоже не понимает, что делает среди этой подозрительной компании. Его глаза молили о помощи! Слушай, мужика точно надо спасать.

   — Надеюсь еды они с собой не принесли… — Вдруг представилось, что квартет подминает задом старенький диванчик и с аппетитом наворачивает из расписных ящичков жаренные в кунжутном масле креветки, и немедленно захотелось нахальных захватчиков разогнать. Взяли привычку заваливаться в чужие дома и жрать, простите мой анадарийский, в чисто убранных гостиных!

   — Они привезли гвоздики, — неопределенно кивнула Рита. — Мама жениха почему-то думает, что это твои любимые цветы. Я, конечно, попыталась намекнуть, что мы родились на острове Анадари, а там гвоздиками украшают только поминальные залы и склепы, но она совершенно не понимает намеков.

   — В общем, ты их всех вместе с похоронными цветочками оставила в нашем доме, — резюмировала я. Естественно оставила, если жмется на крылечке бедной сироткой, вышвырнутой за дверь жестокими родственниками.