Дело о Короле оборотней (СИ) - Петровский Александр Владимирович "Алекс". Страница 36

А если эти бойцы примерно такие же, как и те разведчики, с которыми служил я, то сержант сейчас решает непростую задачу. Двое подозрительных штатских, болтающихся возле меняющего дислокацию полка, вполне могут оказаться чьими-то шпионами, в данном случае — шпионами монархистов. Но возня со шпионами — не уровень полковой разведки. Тем более, переброска войск происходит не тайно — марш предыдущего полка видела вся деревня, и наверняка не одна. Мы ничем не угрожаем их полку.

Будь сейчас война, неважно с кем, они бы наверняка прикончили нас на всякий случай, и поскакали бы дальше. Но в мирное время это вряд ли одобрят, значит, сержанту придётся отправить нас к своему командиру. А тому что делать с задержанным туристом из Империи? Да и с задержанной принцессой — тоже. Вряд ли он поблагодарит за всё это своего сержанта. Так что, скорее всего, нас застращают и отпустят.

— Ладно, Фенрир с вами! — махнул рукой сержант, подтверждая, что их разведка мало чем отличается от нашей. — Валите по своим делам. Но если ещё раз нам попадётесь — вас тихонько похоронят без лишних формальностей. Всё понятно?

Я кивнул, едва не гаркнув «Так точно!». Вовсе ни к чему вызывать лавину вопросов на тему «Где служил?». Такие разговоры хороши в пивной с друзьями, а не в безлюдной рощицы с какими-то военными, не то людьми, не то эльфами. Пока я раздумывал, какими словами с ними попрощаться, они уже исчезли. Я с облегчением вздохнул, и увидел, что и Тома заметно расслабилась.

— Думала, прикончат, — призналась она, слезая с лошади. — Сама не сталкивалась, но все говорили, что эльфы — самые жестокие воины. Всё, сегодня больше никуда не едем. Ночуем здесь.

— Сержант приказал валить отсюда, — напомнил я.

— И свалил сам. Занавеской ему дорожка. Разбиваем лагерь.

До Темпл-сити мы добирались пять дней, и по большей части это больше напоминало романтическое путешествие, чем просто поездку из одного пункта в другой. По словам Томы, течка у неё закончилась, но на её поведении это никак не отразилось. Что ж, мне не раз напоминали, что оборотни — люди, а не волки.

Самыми большими неприятностями были два ливня, что промочили бы нас до нитки, если бы на нас была хоть одна нитка. Но вся наша одежда лежала в притороченных к сёдлам непромокаемых сумках, а сами мы промокали и тут же высыхали, едва кончался дождь. Даже в тот раз, когда дождь шёл ночью. По пути нам постоянно попадались ручьи и озёрца, так что мы даже были почти чистыми. А один раз пришлось даже переходить вброд какую-то речку, там мы сделали привал и полдня с удовольствием плавали, прерываясь только на секс. Лошади тоже были рады возможности выкупаться — хоть мы их каждый день и чистили, но мы ведь не конюхи, так что вряд ли делали это достаточно хорошо.

Поначалу я боялся ехать на лошади нагишом. Дома ещё в детстве наслушался баек, что конский пот способен запросто разъесть мошонку и лишить меня главного мужского сокровища — уж не знаю, кто выдумывает эту хрень и зачем. На самом деле седло оказалось удобным и мягким, да и сам я не был совсем уж новичком в верховой езде, в Приграничье все знают, с какой стороны нужно подходить к лошади. Другие байки пугали, что тот же пот разъест голые ноги всадника, но этого я не боялся — дома не раз приходилось садиться на коня в шортах, и слезать с него целым и невредимым. Лошади из Вервольфа по этой части были ничуть не хуже имперских.

Питались мы тем, что купили в деревне — орехами, фруктами, овощами, сыром и копчёным мясом. Фрукты были вкусными, но увы, на третий день испортились на жаре. Оборотни всеядны, в человечьей форме они едят примерно то же, что и люди. Но Томе удалось разок загрызть оленя, и мы устроили что-то типа пикника — я пожарил мясо на костре, а она ела сырое. В ту ночь секса не было — наевшись мяса, она надолго осталась волчицей, а по её словам случка даже между оборотнями в разных формах у них считается извращением. Я совсем не расстроился — ритм медового месяца уже начинал меня утомлять.

Так вот не спеша, путешествуя прогулочным шагом, отлично отдохнувшие, на пятый день около полудня мы внезапно заметили, что лесная тропинка плавно перетекла в улицу пригорода. Тома действительно отлично умела держать направление. Она сказала, что это умеют многие оборотни, а уж ищейки — почти все. Я, пока её слушал, заодно глазел по сторонам, пытался найти, чем Темпл-сити отличается от городов, построенных людьми. Люпус-бич не отличался ничем, но то был курорт, построенный так, чтобы там удобно было туристам-людям. Темпл-сити оборотни строили для себя, но та улочка, по которой мы ехали, отлично смотрелась бы в моём родном городишке.

Зато прохожие были совсем не такие. Люди тут ходили нагишом, и никто не обращал на это внимания, хотя, демон побери, было на что! Крестьянка и её дети тоже не обременяли себя одеждой, но то всё-таки была деревня, а в городах, мне казалось, должно быть иначе. Но я судил по Люпус-бич, а он предназначался для людей. Здесь люди тоже иногда бывали, храм Фенрира считался туристическим объектом, сюда даже ходил прямой дилижанс из Империи. Но под нас никто и не думал подстраиваться. Не нравится обнажённое тело — зажмуривайся, отворачивайся, или вообще не приезжай.

А ещё тут во множестве бегали волки и волчицы, чего у нас и быть не могло — запрещено указом мэра. Отлично знаю, что местные оборотни это иногда нарушают, и не слыхал, чтобы кого-нибудь за это хотя бы оштрафовали, но у нас попросту невозможно увидеть сразу больше десятка спешащих по своим делам оборотней в волчьей форме. Наши лошади не обращали на них никакого внимания, видать, давно привыкли к таким у себя в деревне.

Но больше всего меня поражало почти полное отсутствие даже полицейских, не говоря уже об армии, гвардии, или хотя бы жандармерии, кто бы ещё мне объяснил, чем она отличается от полиции. Если президент хочет сорвать ритуал пожирания пацана с родимым пятном, преданные ему части должны были оцепить Темпл-сити и сейчас тщательно прочёсывать его, пытаясь найти мальчишку. Если армия поддерживает монархистов, вокруг города должны стоять армейские пикеты, да и военные патрули на улицах совсем не помешали бы. А мы, проехав до самого центра, видели только один полицейский патруль, женщина в человечьей форме и волк. Оба глянули на меня, но даже документы у подозрительного эльфа не проверили.

— Почти приехали, — сказала Тома. — Видишь вон тот дом с синей крышей? Там мы и остановимся. Спешивайся, возьми сумку. Я заведу лошадей в конюшню, а ты посиди пока тут, вот как раз свободная скамейка. Мне нужно поговорить с хозяевами, ведь нас никто не ждёт. Через полчаса заходи.

— Может, лучше, чтобы ты вывесила в окне флаг, если всё нормально, и можно заходить? — предложил я.

— Шпионские штучки, — фыркнула она. — Понимаю, ты же служил в разведке. Флаг, так флаг. Мне не сложно.

— А мной не заинтересуется полиция?

— Сиди спокойно, и они пройдут мимо. Полиция вмешивается, если нарушается порядок. А так — зачем ты им нужен? В городе полно эльфов, и местных, и туристов из Империи. В крайнем случае покажешь визу и документы.

Я плюхнулся на лавочку, поставив сумку рядом, а Тома направила свою лошадь куда-то во двор дома с синей крышей, ведя мою в поводу. Я приготовился ждать около получаса, а пока по привычке огляделся вокруг, присматривая, куда удирать, если вдруг придётся. Мгновенно понял, что удирать тут некуда, и выбросил это из головы. Ещё минут десять ушло на разглядывание дома, где мы якобы будем дожидаться Ритуала Преображения. Дом был чуть побольше моего, но следили за ним хуже — кое-где не помешало бы подкрасить, а одна из форточек заметно перекосилась и вряд ли закрывается. Летом это не страшно, а ближе к зиме её придётся менять.

Мне в этом деле было куда проще. Фирма старика Митрофана бесплатно ремонтировала мне дом, а я за это проверял тех, кого он брал на работу, тоже бесплатно. Кадровая текучка в таких фирмах всегда велика, так что работы было немало, но взамен мой дом всегда был в идеальном состоянии. А я среди желающих поработать на Митрофана выявил двух воров и одного убийцу. Так что мы оба оставались довольными нашей сделкой, хотя и не подружились. Впрочем, с Митрофаном никто не дружил, очень уж пакостный у него характер.