Дочь химеролога (СИ) - Андер Вирт. Страница 57

Однако я взял и «мерцанул» прямо в стену. Не, хотел, естественно, за нее, но не учел, что снаружи наложена защита, которая может просто не дать переместиться. Причем понял я это, только в момент активации, когда мысленный клик по карте вызванного «интерфейса» неожиданно сместился и уперся в обозначенную внешнюю линию стены. Хорошо еще, что «покров» не подвел, хотя и просел почти полностью. И результат получился, как предполагалось изначально. Толстенная кирпичная кладка просто разлетелась на мелкие кусочки, которые, к счастью, никого не задели. Папа по связи сразу высказал, что он обо мне думает, но после искренних извинений и транслируемого сильного чувства вины, вроде успокоился. Во всяком случае, я ощущал на данный момент с его стороны только положительные эмоции, чем и пользовался, млея под поглаживанием и неожиданно для самого себя даже заурчав от возникшего удовольствия. На мое сообщение про «нечто», располагавшееся на нижних этажах тюрьмы, он мысленно похмыкал, подумал, потом выдал что-то вроде: «интересно, но это к нам не имеет никакого отношения, поэтому забудь». Ну ладно…

Сквозь полузакрытые веки посмотрел на Охотников. Друид уже почти пришел в себя от заключения и столь необычного спасения и теперь с нескрываемым любопытством осматривался, очевидно, пытаясь понять, кто мы и что будет дальше. А вот Варя до сих пор пребывала в полной прострации, и похоже на это большей частью повлияло не заключение в тюрьме, а сами действия по спасению, почему-то повергшие ее в состояние полного шока. Вроде как мне рассказал папа, знаменитая Ночная Тень из легендарной Школы Теней, а по факту, сейчас просто испуганная девушка, судорожно прижимающаяся к своему другу и с непередаваемой смесью стыда и страха смотрящая на меня. Даже попытка улыбнуться лишь усилила бушующий водоворот чувств в ее сознании. Кстати, пальцы!

Я сосредоточиться и передал папе всю обеспокоенность состоянием рук девушки. Даниэль нахмурился, но сначала, очевидно, решил внести ясность в текущую ситуацию и сухо сказал:

— Я знаю, что вас зовут Фалион и Варя и чтобы не возникло никаких двусмысленностей, скажу сразу — помощь оказываю по своим причинам и объяснять их не собираюсь!

И обведя жестким взглядом застывших Охотников, продолжил уже более мягко:

— Лайнэл, Талика и Гор ждут за городом в деревне и очень сильно переживают. Как только вы присоединитесь к ним, то сможете сразу покинуть королевство и вернуться к себе в Пограничье. Понятно?!

Услышав имена друзей, Фалион сразу расслабился, да и буря в душе Вари начала быстро стихать под наплывом эмоций радости и надежды. Подождав, когда Охотники до конца осознают сказанное, папа, глядя на девушку и пытаясь еще смягчить свой голос, продолжил:

— А теперь, Варя, мне хотелось бы очень знать, что с твоими руками.

— Прошу великодушно простить, но не могли бы вы сказать, ваше имя? — раздалось со стороны исходящего любопытством друида.

— Ах да. Что ж, прошу прощенья, что сразу не представился. Дан. Дан — кукольник!

Резко возросшее удивление Фалиона, быстрый взгляд в мою сторону и внезапное осознание. Так интересно было за этим наблюдать! А вот Варя «тормозила», недоумевающее переводя взгляд с отца на меня и обратно.

Даниэль Люцифиано и друид Фалион

Даниэль с друидом вышел из комнаты, где лежала усыпленная после обследования Варя и в мрачном раздумье сел в кресло небольшой уютной гостиной, обставленной вычурно украшенной мебелью. Фалион расположился напротив и с сильным волнением уставился на Люцифиано. Сам он, чуть ранее, расписался в своем полном бессилии и теперь нервно сжимал и разжимал могучие ладони, с надеждой ожидая еще одного чуда от того, кто их спас.

Люцифиано обвел взглядом все вокруг, пытаясь собраться с мыслями и немного успокоиться. Вот зачем надо было использовать столь специфическое устройство, да и к тому же не зная как это делать правильно? Ведь оно просто не давало использовать магию с помощью жестов, фиксируя пальцы, но, не калеча их! И ни в коем случае нельзя было его устанавливать с существующими повреждениями рук. Все-таки, похоже, этот мастер пыточных дел, нацепивший «ведьмовы пяльцы» на девушку, не то что не умел ими пользоваться, а сделал так даже специально! И поэтому он еще слишком легко умер. Даниэль превращал бы его в фарш гораздо медленнее, что бы тот смог ощутить всю боль, что бессмысленно нанес другим. А учитывая рассказанную накануне историю, то наверно очень-очень медленно!

Да, Люцифиано не испытывал теплых чувств к теневой гильдии и воспользовался их помощью только из-за необходимости. В другой ситуации, он бы не задумываясь уничтожил всех, не испытывая никаких моральных страданий. Однако, первое, Даниэль прекрасно понимал, что не будет этих — придут другие. Увы, человеческие пороки неискоренимы. И, второе, при любом раскладе, невинные люди страдать не должны. Взяв в руку нож или украв кошелек, будь готов заплатить за свои поступки. Но женщины и дети не несут ответственности за близких и родителей, особенно если не пользуются плодами их неправедного труда.

Зачем надо было хватать под надуманным предлогом (что-то больно легко в этом городе так поступают, уже навевает неприятные мысли) молодую женщину и потом пытать ее, желая выяснить, где скрывается жених? Она, ведь даже не знала, что он работает на теневую гильдию. Собственно на самом деле являлся ее главой, но Даниэль притворился, что не понял этого, когда сидящий в небольшой комнате напротив него мужчина, не скрывая капающих слез, рассказывал, как хоронил свою любимую, не выдержавшую издевательств, вместе с так и не успевшим родиться ребенком. А незаметно активированная печать Правды гарантировала его искренность.

Вздохнув, Даниэль еще раз пробежался глазами по окружающей обстановке. Конечно, эти пастельно-розовые тона слегка раздражали, но Даниэль признавал, что любезно предоставленное теневой гильдией укрытие вполне обеспечивает надлежащую безопасность беглецам, а остальное, включая иногда прилетавшие уж очень громкие «звуки», можно и потерпеть. Все-таки от борделя другого ожидать сложно. Да и к тому же, это неплохое объяснение, для возможных наблюдателей, причины нахождения здесь как Дана-кукольника, так и «госпожи с Востока». В конце концов, у богатых и избалованных свои причуды.

Эли же он опять оставил снаружи под предлогом контроля окружающей обстановки. Да, Даниэль понимал, что раньше она была взрослой девушкой, как и Сати, чью душу, он ей дал, но сейчас-то это невинный ребенок, даже ежемесячные женские проблемы пока отсутствуют, а кое-что другое, наоборот, в наличии. В этом плане у девочки патологий или каких-то отклонений не было, и Люцифиано помнил, как он радовался, когда обнаружил этот факт. Уж больно тогда напрягла неожиданно проявленная химеризация. Но, тем не менее, отвечать сейчас на вопросы об «определенном аспекте» существования взрослых, Люцифиано, испытывая непонятное смущение, был пока не готов. Вот чуть позже…

…

Уйдя в свои мысли, Даниэль не сразу услышал деликатное покашливание, после чего, даже с некоторым недоумением посмотрел на сжавшегося в напряжении друида.

— Простите, господин Дан, — с волнением проговорил он и осторожно спросил:

— Все действительно так плохо?

— Да, Фалион, вынужден признать, что проблема оказалась более серьезной, чем я мог предположить. Вы абсолютно правы, прокачивание силой Жизни тут уже не подействует, да и зелье Восстановления, что вы просите и которое я, кстати, действительно могу добыть, тоже. Организм уже «не воспринимает» пальцы как свою часть, объективно говоря, они полностью мертвы. Более того, повреждения начали распространяться дальше.

Судорожный вздох. Молчание. Раздавшийся спустя время глухой голос:

— Значит, необходимо их удалить. Жаль, я надеялся, что хотя бы несколько, пусть и на одной руке, можно будет спасти. Сложно ей придется, совсем без них.

— Почему совсем? — спросил Даниэль, — да, потеря трех пальцев, трагедия, но…