Дочь химеролога (СИ) - Андер Вирт. Страница 70

…

Да! Они опять распахнулись! Так же как и тогда, когда я зачем-то выпрыгнул через крышу. Правда, уже ближе к полу и лопатки вновь сильно резануло болью, но тем не менее. Эх, это ощущение, пусть и короткого, но полета. Просто непередаваемо! Настроения заглядывать в «интерфейс» и узнавать, как получается и чего стоит, не было (потом как-нибудь), поэтому скосив глаза, я просто полюбовался мерцающим силуэтом сверкающих серебром и постепенно исчезающих крыльев (левое, правда, было гораздо темнее и в какой-то дымке), потом посмотрел на дриаду.

Изумление и шок! Наконец-то, хоть какие-то другие эмоции, кроме тех, что она транслировала до этого. После чего прозвучало:

— Кто ты?

— Тот, кого просить о помощи, а потом захотеть убить!

— Я… не знала.

— Не надо знать, надо верить!

— Я никому не верю!

— Даже мне?

Молчание. Еще один взгляд на кольцо. Потом обреченно:

— Не имеет значения. Но я не буду просить прощения за совершенное. Да и поздно. Сейчас меня не станет.

Тут уже я не выдержал и, спустив девочку с рук, потряс ее за плечи:

— Глупый! Маленький и глупый!

Неожиданное возмущение опять смогло пробить дриаду на эмоции.

— Я не маленькая! Знаешь, сколько мне лет?!

— Не иметь значение! Глупость, это состояние душа, а не прожитый время!

— У меня нет души.

— Тогда бы я не услышать тебя.

Может быть, наш спор продолжался еще долго, но неожиданно девочку скрутило судорогой, и она вытолкнула из себя:

— Вот и все…

Все?! Нет! Внутри опять стала подниматься какая-то темная волна и, глядя в гаснущие глаза дриады, я неожиданно жестко сказал:

— А кто дать тебе право умирать? Твоя душа — моя!

После чего я ее крепко прижал к себе, а за спиной опять раскрылись крылья, правда, почему-то серебро окутывали красные всполохи. Они сомкнулись вокруг нас, и все залил ослепительный свет.

…

Получилось! Я смог проконтролировать и уже на пределе прервал тот вал энергии, что выливался на девочку. Пусть артефакт опять показал донышко, но там оставалось достаточно, чтобы спокойно добраться до выхода из пещер без всяких превозмоганий. А дриада…

Когда я разомкнул руки, то первое, что увидел, это пылающие ярко-зеленым светом глаза, в которых была такая смесь эмоций из недоверия, удивления и внезапно возникшей надежды, что я не удержался, и опять обнял, слегка взлохматив спутанные волосы:

— Глупый, глупый младшая…

И услышал в ответ:

— Прости… старшая…

…

Элинэ Сатинэль Люцифиано и Даниэль Люцифиано

— Нет!

— Папа, ну пожалуйста!

— Нет, дриаде не место среди людей!

— Но ей, так быть сиротливо в лес одна, ну можно мы взять с собой? Я лично быть ухаживать!

— Это не обсуждается!

Увы, ни широко раскрытые глаза, ни специально на максимум использованный голос, не помогали. Отец не соглашался ни в какую. Блин, ну почему нельзя?! Я бы ее выгуливал в местных рощах, кормил всяким вкусным, поливал вовремя… И вообще, как можно такую «милоту» выкидывать в столь опасный и жестокий мир?! Но папа был непреклонен. Завтра (а дело шло к рассвету, поэтому уже сегодня), мы покидаем город, заходим в ближайший лес и оставляем дриаду там, потом к Охотникам, затем не останавливаясь домой. Причем мне пообещали, что весь обратный путь проведу в контейнере, запертом на замок. Чтобы еще кого-нибудь не бросился спасать.

…

Кстати, мы были уже в гостинице, в своем номере. Более того, в это время Кайнэ в специальной комнате, отмывала девочку в ванне, так как по прибытии встал вопрос об одном важном моменте. Путь она и «милота», но воняет! И сильно! И я даже не буду говорить вслух, чем. Скажем так, на кладбище и то лучше пахнет. Так что срочно организованная ванна с водой (большое уважение к служанкам гостиницы, безропотно среди ночи принявшим заказ и мгновенно его отработавшим) стала нашим спасением. Правда, сначала в ней по-быстрому ополоснулся я, но это так, частности.

…

А до этого была эпическая встреча, когда Даниэль с нескрываемым волнением ждал меня возле уже снятой решетки и едва увидев, обнял, чуть не задушив, не обращая внимания на вцепившуюся сзади за одежду настороженную дриаду. Потом все повторилось, но уже с Кайнэ, только девушка еще дополнительно порыдала на моем плече, пришлось гладить по волосам и успокаивать. Происходящее не удивило, так как первое, папа по-настоящему за меня перепугался, а травница это явно почувствовала, и второе, как я понял, после «подтвержденного» Долга Жизни, дриада ничего без моего разрешения делать не могла и опасности больше не представляла, что навевало определенные ассоциации. Но вот оставить ее себе… тут он оказался непримирим. Когда же я напомнил об ограничениях, то получил в ответ, что, мол, объяснишь правила поведения на землях людей, и она будет их выполнять. А постоянного нахождения рядом Долг не требует, достаточно устного разрешения от «взявшего» его. Правда, меня немного удивил один интересный, но, увы, оставленный без продолжения момент. Когда «обнимашки» прекратились и Даниэль обратил внимание на дриаду, то она, посмотрев на него странным взглядом, со вздохом произнесла:

— Отступник, теперь мне все понятно, — после чего без объяснений сказанного, девочка опять спряталась за мою спину, вцепившись в рукав.

Папа, промолчал, хотя в эмоциях и проскользнула тень застарелой боли. Вместо этого, он глубоко вздохнул, очевидно, чтобы успокоить нервы, потом замер и снова наклонился ко мне. Но, не пытаясь обнять, а почему-то принюхиваясь. Потом осторожно спросил:

— Дочка, а ты что ела?

Удивленный этим вопросом, честно рассказал про вкусную кашу, которой меня угостили (услышав от дриады непроизвольное и резкое урчание в животе).

— И все?

— Ну, еще Талика орешки угостить…

— Хм, значит орешки… Такие продолговатые, коричневого цвета с ямочкой сбоку?

— Э-э, да.

После этого, Даниэль, необычно звучащим, очень спокойным и ласковым голосом поинтересовался — когда и сколько я их съел. А по связи стал транслировать, ну очень подозрительное участие и дружелюбие, одновременно активировав зачем-то свои печати и наставив их на меня. Ну, ответил, мне нетрудно, хотя и удивился такой реакции. Причем тут орешки? Однако, спустя некоторое время, папа облегченно выдохнул и успокоился. И, наконец-то, мы отправились в гостиницу. В ждущий нас экипаж, кстати, дриада села с сильным затаенным страхом, фактически повиснув на моих руках, и не отцеплялась всю дорогу. Похоже, были неприятные воспоминания.

Вообще, только напрямую приказав, я смог ее оставить с Кайнэ. А так, за меня держались, стараясь ни на мгновение не отпускать. Даже когда после ванной в неимоверных объемах поглощала принесенную еду (еще раз спасибо служанкам, умницы, даже не спросили, зачем столько, только поинтересовавшись, нужно ли еще). Причем я не особенно отставал. Лишь немного замедлился на третьем подносе с пирожками. Девочка же продолжала трескать вовсю и также все, до чего дотянется, и неважно, что именно. И куда только влезало?

Хотя, вспомнив увиденную «диету», на которой она в камере существовала, я был не удивлен. Земля, перемешанная с человеческими (неприятно, но факт) останками, давала мало простора для воображения. А Даниэль (показал ему по связи), получил повод для размышлений и на некоторое время мрачное лицо. Увы, но дриаде действительно было все равно, чем питаться (хотя пирожки явно понравились больше) и я не мог ее в этом винить. Что не помешало объяснить, что такие вещи недопустимы, и сразу получить полное согласие. Вообще, после тех «обнимашек» в пещере, я от нее, кроме слов: «Да, старшая» или «Как скажешь, старшая», почти ничего не слышал. И эмоции, полные готовности беспрекословно подчиняться. Приятно, конечно, но меру тоже знать надо!