Дочь химеролога (СИ) - Андер Вирт. Страница 94

— «Сати, такой глупый смех тебе не идет».

— «Бра-а-атик. Вечно все испортишь. Уж и пошутить нельзя было. Ты смотри, сколько радости вокруг разлито, хоть ложной черпай!»

— «М-да, судя по всему, ты уже нахлебалась. Ничего, я сейчас приведу в чувство».

— «Ты о чем?»

— «Сестренка, а не хочешь тоже папе показаться?»

— «Ой!»

— «Что ой? Мы же вроде как умерли. Общего тела больше нет. Так не пора ли разделиться? В конце концов, в первую очередь Даниэль любил тебя!»

— «Братик, а как же ты?»

— «А что я? Папой он мне быть не перестанет. Именно мне, а не тому, кто жил в том теле раньше. И я сомневаюсь, что его чувства изменятся. Наоборот, два ведь лучше чем один? Да и все равно делить придется, нас тут четыре десятка».

Я ощутил, как посерьезнев, Сати неожиданно задумалась. Нет, прочитать можно было, но лезть в ее мысли я давно себя отучил. Как минимум — это некрасиво. И главное, единственное, что осталось своего. И вот…

— «Знаешь, братик. Очень странные ощущения. Я действительно люблю Даниэля как папу. Но. У меня есть… была… мама. И я очень хотела бы ее увидеть еще раз. И настоящий отец еще жив. И даже брат родной есть. Живой. Я не знала, честно. Только сейчас, непонятно как, это осознала. Или вспомнила. Хоть почему-то и не все. Как зовут, кто они… по-прежнему пусто. Прости».

— «Ясно. И да, ничего страшного, хоть куча братьев. Любимой сестренкой ты все равно быть не перестанешь».

— …

— «А вот реветь совсем необязательно…»

— «У-уже в-все. Б-братик, я тебя тоже люблю!»

…

— «То есть показаться Даниэлю все же не хочешь? Да и про твою семью он может рассказать. Только давай честно».

— «Я… боюсь».

— «Ну вот, еще одна. Как другим советовать, проблемы нет. А что-нибудь для себя предпринять, уже не может. Все давай, пошли!»

— «Бра-а-атик…»

…

— Привет, Эли!

Погруженный в разговор с сестренкой, я не заметил, как рядом появилась сияющая радостной улыбкой Чиса. За ней, похоже притащенные как на буксире, стояли Акена и Кен.

— Я так рада, что ты с нами!

Да, сама непосредственность. Даже обидеться невозможно. Поэтому улыбнувшись, ответил:

— Я тоже Чиса.

Потом, посмотрел на брата с сестрой и, вспомнив, что так и не поблагодарил, сделал глубокий поклон:

— И вас рада видеть. Простите, что не смогла сразу, но большое спасибо за матрицы. Очень помогли!

Сильно покраснев и смутившись, они пробормотали скороговоркой что-то вроде: «Нестоитблагодарностимысчастливычтопомогли!» После чего, уже, в свою очередь, утащили Чису, успевшую только помахать рукой и крикнуть: «Еще поговорим», — обратно в толпу ребят. Какая милота!

…

Так, ну вроде Регна с Даниэлем обниматься закончили. И остальные дети немного разошлись в стороны. Уже распределились по небольшим группам, что-то обсуждают. Но на папу постоянно оглядываются, как будто бояться, что он вдруг исчезнет. Под причитания сестренки: «Братик, ну может не надо, ну давай попозже…», вновь подошел. Еще раз с восхищением осмотрел его новый облик. И что интересно. Не остроконечные уши, пробивающиеся сквозь по-прежнему серебристые волосы с проявившимся зеленым оттенком. Не изменившаяся в целом фигура, ставшая как-то гибче и стройнее. Не даже другие черты лица. Что по отдельности, что вместе, они нисколько не мешали узнаванию и пониманию, кто стоит передо мной. А то, чем были заполнены вытянувшиеся ярко-голубые глаза, могло устроить, если превратить в воду, хоть и не всемирный потоп, то хорошее такое наводнение точно. Что же, пора еще влить туда пару ведер.

Я посмотрел на отца, потом на девочку, отошедшую чуть в сторону, похоже, догадывающуюся, что сейчас произойдет что-то необычное, и уже собрался сказать, как вдруг…

Сначала даже не понял. Но, окружающий нас туман начал меняться и темнеть. Вновь возникшие отдельные пряди стали касаться тела, пытаясь о чем-то предупредить. Появилось что-то тревожное и непонятное. И оно становилось все сильнее. Возникло осознание стремительно уходящего времени, и на самой грани ощущений чей-то невероятно усталый голос едва слышно произнес: «Поторопитесь, я уже почти не могу… сдерживать». Как странно. Хотя, похоже, кроме меня, никто из присутствующих здесь, ничего не почувствовал и не заметил. Однако явно стоит прислушаться. Поэтому произнес совсем не то, что планировал.

— Регна, а что вы собирались делать дальше? Ведь не будете же сидеть тут до бесконечности. Скоро всем придется «вернуться», и что тогда?

Улыбнувшись, девочка довольным голосом ответила:

— Неужели ты думаешь, что мы не готовились к этому моменту?

Потом стала более серьезной и, посмотрев на Даниэля, продолжила:

— Папа для нас самый лучший, но много в прошедшей жизни сделал… «неправильного». Поэтому просто так в свои Врата не попадет. Не примут. А Круговорот сразу отправит в Нижние миры, где ему предстоит пройти через несколько очень неприятных перерождений.

Внимательно слушающий ее и слегка пришедший в себя от навалившихся чувств, Даниэль, поморщился, кивнул и сказал:

— Я очень благодарен своим детям, что смог ощутить столько счастья разом. Теперь мне не так тяжело будет «туда» уходить.

— А кто сказал, что ты куда-то пойдешь? — со странной интонацией произнесла Регна.

И, под удивленно приподнявшиеся брови эльфа, неожиданно крикнула:

— А ну всем тихо! Давайте начинать! Пора!

Гул голосов стих. Дети переглянулись, и стали быстро выстраиваться в ряд перед недоумевающим Даниэлем. Девочка, подтолкнув меня в плечо, негромко сказала:

— Эли, ты тоже вставай, чем больше, тем лучше. Хотя вероятность уже полная, но мало ли чего.

Хм, как говорится «все страньше и страньше». Ладно, времени немного есть, да и результат предстоящего действия, похоже, важнее, чем пока непонятная опасность.

…

Регна вышла вперед, встав перед замершими неподвижно ребятами, и громко произнесла:

— Используя данное Круговоротом право, призываю к ответственности находящуюся тут душу, в последней жизни именуемую Дарданинэль Лицифианаролис или Даниэль Люцифиано, и объявляю Суд Душ.

Затем, выдержав торжественную паузу, и обращаясь к удивленному происходящим эльфу, продолжила:

— Готова ли эта душа принять ответственность за совершенные по отношению к нам действия?

Судя по всему, непонимающий, что происходит, Даниэль, тем не менее став окончательно серьезным, кивнул и сказал:

— Да, готов.

— Готова ли душа выслушать свой Приговор?

После последних слов, девочка, как и все дети, не особо пытаясь скрыть проступающие волнение, с видимым напряжением уставилась на стоявшего перед ними. В ответ была легкая улыбка и прозвучавший без всякой задержки спокойный голос:

— Да!

— Приговор! Именуемый в прошлой жизни Даниэлем Люцифиано не уйдет на следующее перерождение до тех пор, пока до конца не выполнит взятые на себя обязательства по отношению к присутствующим здесь душам и не осуществит все их желания. Согласен ли подсудимый с Приговором?

Еще одна растерянная улыбка и…

— Да, согласен.

— Приговор окончательный и обжалованию не подлежит! Приводится в исполнение немедленно!

Туман вздрогнул, размывая окружающее легкой пеленой. Издалека донесся странный звук, похожий на раскат грома. Однако спустя мгновение все прекратилось. Ровные ряды неподвижно стоящих фигур неожиданно распались, вновь закрутив вокруг ничего не понимающего и растерянного эльфа вихрь из детских тел. Сквозь возникший многоголосый звонкий хор пробивалось:

— Чур, он меня первого на качелях будет катать.

— Обойдешься, я раньше химерой стала, я буду первой.

— Так нечестно.

— Сначала пусть корабль мне сделает!

— Какой корабль? Пусть сказку расскажет! Ее же всем можно слушать!

— Какая сказка? Совсем в младенчество вернулся? Мне с математикой надо помочь. У меня «там» скоро экзамен, а я не понимаю…