Приручить Цербера (СИ) - Абель Ава. Страница 10

«Как же близко он стоит, как хочется почувствовать под руками его сильные плечи, спину, чтобы удостовериться, что не показалось… Да-да, мне нужно убедиться, что я ему действительно нравлюсь…» Она посмотрела на едва заметную темную щетину на щеках, на красивый рот — и больше ни о чем не думала.

Они потянулись друг к другу одновременно, торопливо, почти грубо, и Настя протяжно застонала, когда Цербер запутался пальцами в ее волосах, сжимая их в кулак. Помедлил, будто засомневавшись, но сразу же сдался и запустил вторую руку под мягкую футболку; коснулся обнаженной талии и притянул Настю к себе.

А потом он ее поцеловал, не прошло и шесть лет. Сначала нежно, водя своими губами по ее губам, а затем жестче, до боли, выплескивая отчаяние, которое копилось слишком долго. Он нежно кусал ее припухшую нижнюю губу и сразу же обводил языком, словно извиняясь за грубость, и стало совершенно не важно, кто они и где. В груди жгла настолько невыносимая жажда, что Настя, не задумываясь, подняла руки вверх, помогая стащить с себя футболку. Казалось, она убегала от пожара и опаздывала, и нужно было как можно скорее избавиться от этого огня…

— Я сам, — Цербер отвел ее руку, когда она попыталась расстегнуть молнию на юбке. — Весь день об этом думал.

Юбка была сдернута, и Настя осталась лишь в кружевном белье и черных чулках. Данила собрался что — то сказать, но вместо этого рванул на себя, подхватил под ягодицы, заставляя обвить его талию ногами. Они будто завершали то, что начали в пятницу в клубе.

Возбуждение душило, мешая дышать и задумываться о последствиях, сейчас вообще ничего не имело значения, кроме единственного способа, которым можно потушить пожар внутри и спасти собственную галактику.

Длинная темная челка упала Летову на глаза, сиявшие безумным светом, когда он пронес Настю через комнату и впечатал в стену у открытого окна. Шума улицы Аида не слышала, поглощенная голодом, которым не умела управлять. Добравшись до нижнего края мужской майки, дрожащими пальцами потянула вверх, чтобы потом отбросить в сторону.

Данила дернул вниз чашечку бюстгальтера и, обхватив грудь ладонью, нежно обвел сосок языком, а затем втянул в рот. Настя ахнула и укусила Цербера в плечо, заставив зарычать и снова приподнять ее под бедра. Он не позволял ей двинуться, взяв в плен, лаская большими пальцами обнаженную кожу над резинками чулок, и от этого Настя медленно сходила с ума.

Она отказалась прийти в себя и всхлипнула, когда Летов шире развел ее ноги и толкнулся вперед, продолжая разглядывать и касаться. Ей хотелось гораздо большего, и она, одурманенная, потянулась к ширинке на джинсах, но Данила перехватил за запястья и с силой прижал их к стене; сердце к сердцу, глаза в глаза — и ни капли былой холодности в прикосновениях.

Настя испугалась, что Цербер отстранится, но он нежно поцеловал ее шею, губы, и, заставив приоткрыть рот, начал ритмичные движение языком в такт бедрам, будто выбивая свое клеймо; они оба дрожали от напряжения и жажды разрядки. Данила освободил ее руки, и она обняла его за шею, припав ко рту с такой страстью, что ощутила вкус крови. Настя царапала ногтями широкую спину, цеплялась за плечи и горела, горела…

Но несмотря на сумасшествие, именно Аида очнулась первой, когда Летов нетерпеливо опустил ее ладонь на свой возбужденный член, который она чувствовала все это время между ног через ткань влажных трусиков. Ее накрыло волной страха, который сумел пробиться через лихорадку, и она замерла в шоке. Шалость зашла слишком далеко.

Данила уловил эту перемену; закрыв глаза, шумно выдохнул и уткнулся носом в изгиб ее шеи, продолжая ласкать. Настя выводила пальцами узоры на его рельефной спине, пока Цербер обнимал ее и касался губами плеч и груди, будто запоминая. Они еще долго стояли, не решаясь отпустить друг друга. Данила как будто осознал, что чуть не взял дочку босса прямо у стены, и искал в себе силы посмотреть Насте в глаза.

— Мне… пора, — она взмолилась, чтобы Цербер не стал препятствовать.

— Да, конечно… — Он подал ей футболку и юбку, а сам быстро натянул майку. — У меня… Знаешь, у меня давно не было женщины, а тут ты — в этой чертовой блузке. Если не будешь мелькать передо мной в таком откровенном виде, то обещаю, что больше не трону. Ты… в порядке?

В его голосе была такая же мольба, как и в ее собственном, и она не только не обиделась на несусветную чушь, которую вылил на нее Цербер, но была ему несказанно благодарна.

Во-первых, он подтвердил, как легко Настя может довести его до ручки; во-вторых, сделал вид, что ничего не произошло. Прекрасно. Можно со спокойной совестью составлять план игры на два месяца, которые покажутся ему пыткой. «Не сможешь ты вечно прятаться за трюком с шалавой, Данечка. Ох и помучаешься еще, козлина».

Несмотря на то, что Настю все еще потряхивало от возбуждения, она надела блузку и юбку, оставив церберскую футболку на диване, и умудрилась выдавить улыбку.

— Ну что ты, все в порядке. У меня просто… вибратор сломался. И мужика давно не было. Папа ведь против, чтобы я занималась сексом до брака, но… ты ведь понимаешь, я не железная. А еще ты тут полуголый… Только не говори Большому Боссу о моих связях, ладно? А то совру, что первым у меня был ты. Вместе ко дну пойдем… Ну пока.

У Цербера был такой охреневший вид, когда она выходила из берлоги, что Настя не перестала улыбаться до самой ночи, когда, страдая от бессонницы, уснула под звуки расслабляющей музыки.

***

Данила еще долго приходил в себя, восстанавливая сбитые в хлам мысли. Что она сказала? Да всей Москве известно, что она девственница. Летов лично изучал биографию любого кровососа, который пытался за ней ухлестывать.

…Работа так и осталась невыполненной. В окне сияли звезды, а Данила, во второй раз приняв холодный душ и выпив крепкого кофе, наконец сложил все куски мозаики в больной голове.

Настя накопила обиду еще с тех пор, как он впервые ее отверг, и, увидев пятничный ролик, решила Цербера поизводить, а заодно доказать, что имеет право творить все что в голову взбредет и при этом остаться безнаказанной.

Только она не учла собственную неопытность в таком виде «вождения», и ее сразу занесло. Их обоих занесло, да так, что не выбраться из кювета без царапин. Но они, тем не менее, умудрились вовремя опомниться и разойтись мирно, притворившись, что ничего не произошло. Настя даже не смогла скрыть облегчения, когда он отмахнулся от их крышесносных объятий, как от ничего не значащего рукопожатия. Этим она подтвердила, что прощупала почву, осталась довольна и намеревается продолжить игру.

Правда, Настя не знает, что Цербер сложил два плюс два и понял ее мотивы. Надо признать, этот раунд остался за ней. Черт… Вибратор сломался. Заткнуть бы ей рот кляпом…

О-хо-хо…

Да, придется поддержать Настеньку в ее искреннем желании досадить боссу. Главное не сорваться и не перейти черту… С этим будет трудно, но Летов справится, и не таких кукол обламывал.

Он потрогал прокушенную губу, которая немного саднила, и покачал головой: «Ох, допрыгаемся мы с тобой, Аида…» Но было поздно отступать, потому что впервые в жизни Данила испытывал вдохновение из-за чего-то еще, помимо работы, и ему это чувство слишком понравилось.

А еще в той зоне мозга, за счет которой богатеют психиатры, молотком стучала мысль, что невинная игра для них с Тереховой куда безопаснее, чем зыбкая реальность с неудобными вопросами.

До конца недели Настя вела себя на работе неподражаемо примерно, и на юную практикантку сотрудники приходили просто посмотреть, чтобы пустить слезу умиления. «Как же Терехову с дочкой повезло.» — эта фраза стала самой популярной во внутрикорпоративной сети. Данила не переставал удивляться потрясающей памяти Насти, ее исполнительности и тому, как легко она разбирала на детальки любое сложное задание.

Она сорвалась лишь один раз, когда на совещании с маркетинговым отделом предлагали планы продвижения новой технологии на японском рынке. Технологию разработал лично Летов, вернее, он усовершенствовал уже существующую — солнечные батареи для автомобилей. Его разработка могла стать наиболее мощной и наиболее дешевой среди существующих, но рентабельность предстояло еще доказать.