Тайны Васильков или мое нескучное лето (СИ) - Филимонова Лина. Страница 10

Так что Белке я пока решила ничего не говорить. Сразу после водных процедур она попросила меня отвезти ее в Мальцево, чтобы посетить там магазин, в котором есть альбомы и краски, жизненно необходимые Алинке.

— Я взяла с собой целую кипу альбомов, но она уже все изрисовала! — пожаловалась моя мокрая подруга.

Итак, Белка переоделась, уложила Алинку спать, выпила три стакана простокваши, еще раз проинструктировала бабу Грушу, что делать с Алинкой, когда она проснется, и мы помчались.

До Мальцево чуть больше десяти километров по отнюдь не гладкой дороге, ехала я медленно, осторожно объезжая каждую кочку и выбоину, так что у знаменитого камня мы оказались не раньше, чем через двадцать минут.

— Ух ты! — воскликнула Белка. — Прямо как в сказке!

— Ты что, на самолете в Васильки прилетела? — поинтересовалась я. — По дороге этот камень никак не объедешь.

— Меня привезли. А в последние полчаса я вообще дороги не видела. Алинка раскапризничалась, я ее успокаивала.

— Ну, тогда смотри. Места тут очень живописные. И очень путаные. Лично я, когда ехала в Васильки, на этом самом месте заблудилась.

И я рассказала Белке историю с вороной.

— А, может, съездим, навестим ее? — предложила Белка. — Так вот запросто, по-дружески.

— Думаю, не стоит, — покачала я головой. — Она мне в прошлый раз очень по-дружески намекнула, что не стоит околачиваться на ее территории.

— Страсти-то какие, — произнесла Белка. — Ой, мы этот камень уже проехали! — воскликнула она через секунду. — А я хотела почитать, что на нем написано…

— Не надо.

— Почему?

— Боюсь, после этого ты станешь совсем другим человеком. И ничто уже не вернет тебе веру в прекрасное будущее для всех людей земли.

— Что, все так ужасно? А ты откуда знаешь? Останавливалась? Читала? — допытывалась Белка.

— Я — нет. А вот мой брат Борис Андреевич читал. И мне отсоветовал.

— А мне теперь еще больше хочется, — призналась Белка.

— Эх ты, — со вздохом произнесла я и укоризненно покачала головой.

По пути в магазин мы проехали почту, и меня осенила гениальная идея — отправить любимому брату телеграмму с вызывающим или загадочным текстом. Пусть удивляется и голову ломает. Я поделилась идеей с Белкой, она ее одобрила и, предоставив мне возможность самой осуществлять задуманное, отправилась в покупать вожделенные альбомы.

Мальцевская почта располагалась в старом кирпичном доме с решетками на окнах, белой надписью на синем картоне «Почта Телефон Телеграф» и деревянным крыльцом. Внутри стоял странный затхлый запах, а за облезлой стойкой сидела тетенька в соломенной шляпе с лохматым розовым цветком. Она усердно заполняла какие-то бланки и едва на меня взглянула.

— Добрый день, — поздоровалась я.

Она буркнула мне в ответ что-то неразборчивое.

— Я бы хотела отправить телеграмму…

— Подождите, — огрызнулась надменная работница единственного на ближайшие сто пятьдесят квадратных километров почтамта.

От нечего делать я уставилась на розовый цветок. Интересно, из чего он сделан? Похоже на искусственные перья. Или они все же натуральные, просто выкрашены в розовый цвет и старательно разлохмачены? И кому пришла в голову гениальная идея прикрепить его на этот хлипкий головной убор, его владелице или самому неизвестному производителю? И зачем, вообще она нацепила эту шляпку, если в помещении солнца нет, а ее огромный нос шляпка нисколько не прикрывает?

Я не успела как следует обдумать ответы даже на половину этих вопросов, как тетенька, по-видимому, устав от тяжести моего взгляда, встала, продефилировала к облезлому комоду, порылась его недрах и с видом победителя извлекла пожелтевший от времени бланк. Бросив его на стойку перед моим носом, она буркнула:

— Заполняйте.

Только тут я поняла, что текст в моей голове еще не сложился. Что я могу написать такого, чтобы у Борьки, хотя бы на секунду, глаза заползли на лоб? Хотя это может случиться благодаря самому факту получения телеграммы, хотелось бы чего-то для верности, контрольный, так сказать, выстрел. В итоге я настрочила: «приветик развлекаюсь белкой сокровищ нет страшно весело». Я слышала, что в телеграммах исключают предлоги и знаки препинания и неукоснительно следовала этому правилу. А что, прикольно.

Я думала, и даже надеялась, что тетенька в шляпе удивится содержанию телеграммы, но она и ухом не повела. Жаль.

Оказавшись дома, я первым делом схватилась за телефон и набрала номер Эммы Константиновны. Мои колени слегка подрагивали, а в животе что-то кололось, как будто там поселился небольшой ежик. Буквально через пару минут я могу услышать разгадку самой таинственной тайны всей моей жизни! Только бы не запутаться в объяснениях. Длинные гудки оборвались, мне ответили.

— Алло, — произнесла я бодрым голосом. — Могу я поговорить с Эммой Константиновной?

— А кто ее спрашивает? — поинтересовался женский голос.

— Знакомая, — пробормотала я.

— Странно, — произнесла моя собеседница. — Я думала, что знаю всех маминых знакомых. Может, вы все же представитесь?

— Пожалуйста. Меня зовут Екатерина Андреевна Аверина.

— Что? — услышала я удивленное восклицание. — Но это же… Этого не может быть.

— Почему? — удивилась я. — Меня действительно так зовут.

— Наверное, это какой-то обман, — пробормотала женщина. — Я слышала, сейчас много разных аферистов… Витя! — крикнула она кому-то.

— Да подождите, я вовсе не аферистка. Я вообще не понимаю, с чего вы это взяли…

— А с того. Вы представились, как мамина подруга, которая умерла несколько лет назад.

— Ой, — вырвалось у меня.

— Вот тебе и «ой», — с неприкрытым торжеством в голосе произнесла моя оппонентка.

— Я совсем забыла, что у нас с бабушкой все одинаковое: и фамилия, и имя, и отчество…

— Так, значит, вы внучка Екатерины Андреевны!

— Ага, — с облегчением выдохнула я.

— Приятно познакомиться, — голос моей собеседницы сразу стал ласковым и вежливым. — А я дочка Эммы Константиновны. Меня Ольгой зовут.

— Мне тоже очень приятно, — сказала я. А что тут еще скажешь?

— А я помню вашу бабушку. Мы к вам приезжали с мамой, я тогда еще совсем девчонкой была… А вас и на свете не было, — добавила она.

Я побоялась, что она сейчас пустится в воспоминания, и осторожно намекнула:

— Мне бы хотелось поговорить с Эммой Константиновной. У меня к ней один вопрос…

— К сожалению, это невозможно, — тяжело вздохнула Ольга.

— Я надеюсь… с ней все в порядке?

— Мне бы очень хотелось ответить утвердительно, но пока еще рано… Доктор говорит, что здоровье у нее довольно крепкое, и она выкарабкается.

— Она заболела? — воскликнула я.

— Упала с лестницы. Вернее, со стремянки. Сотрясение мозга. Говорила я ей… Да, что теперь, — она снова вздохнула.

— Извините за беспокойство, — пробормотала я.

— Да, какое беспокойство. Приятно было познакомиться. Может, я смогу чем-то помочь?

— Вряд ли. То, что я хочу спросить, наверное, знает только Эмма Константиновна…

Может, и нет, но я пока не готова раскрыть карты.

— Позвоните недельки через две. Я очень надеюсь, что к тому времени маму выпишут.

— Спасибо. Я позвоню. До свидания.

И я положила трубку.

Итак, что мы имеем? Ничего. Надеюсь, с Эммой Константиновной все будет в порядке. Все-таки сотрясение мозга в таком возрасте — это не шутка.

Я с удовольствием окинула взглядом полки с книгами. Полки были от пола до самого потолка, и на них совершенно не было свободного места. Напротив, я знала, что за первым, видимым, рядом книг скрывался второй, невидимый. Раньше мне нравилось наугад взять с полки книгу и посмотреть, что прячется за ней. По правилам придуманной мной же игры, я должна была взять книгу из скрытого ряда, стоявшую за выбранной, и прочитать ее. Не всегда попадались легкие для чтения книги, вроде «Острова Сокровищ» или «Приключений Тома Сойера». Помню, лет в двенадцать я взялась за «Войну и мир», причем длинные описания и сцены сражений пропускала, меня больше интересовала история бедной Наташи Ростовой, у которой так долго не получалось встретить своего единственного…