Страна Арманьяк: Бастард. Рутьер. Дракон Золотого Руна (сборник) - Башибузук Александр. Страница 7
Я приставил к его горлу клинок даги и как можно спокойнее поинтересовался:
– Назови мне хоть одну причину, по которой я не должен тебя прирезать, собака?
Мужик не произнес ни слова, только угрюмо зыркал глазами по сторонам.
– Как тебя зовут? Кто твой хозяин?
– Я свободный! – с вызовом буркнул разбойник. – Я Уильям Логан, из Ланарка.
– Это где?
– В Скоттии…
– Где?
– По-вашему – Шотландия.
– А что здесь делаешь? Воевал бы на родине с англами. Или проще на путников нападать?
Шотландец от возмущения даже рыкнул и отвернул бородатую морду.
М-да… кажется, больное место задел… по фильмам знаю, что не дружат они с англичанами. И, кажется, совсем недавно, а может, и прямо сейчас рубятся с ними не на шутку.
– Что рычишь, борода? Вот что мне с тобой делать?
– Убей… Мне все равно…
– Так не бывает… – Пощекотал кончиком клинка его подбородок. – Почему скрываешься в лесу? В розыске? Вина на тебе есть?
– Вины нет. Розыск есть… – буркнул мужик.
– Розыск без вины не бывает. Ладно… рассказывай. Обещаю, если есть на тебе преступление какое, сам решу судьбу твою. Выдавать не буду. Говори, а то я найду способ развязать тебе язык.
– Зачем оно тебе, кабальеро? Я в твоей власти, делай, что должно, и покончим с лишними разговорами.
– Вот даже как… – Пристально посмотрел шотландцу в глаза.
Как на моем месте поступил бы Жан Жанович, у меня сомнений нет. Глотку от уха до уха, и все дела. Он же дворянин… кабальеро… странно, при чем здесь кабальеро… вроде во Франции нахожусь, рыцарь по, крайней мере, привычнее звучит. Ладно, со временем разберусь, дело совсем не в этом. Дело в том, что я дворянчик средневековый только с виду, ну и чуть-чуть натуры проскакивает, а в остальном вполне цивилизованный человек двадцать первого века, и просто так резать глотки мне претит. Конечно, можно съехать на обстоятельства, внедрение в образ и запросто прикончить этого бедолагу, и даже очень подмывает это сделать, опять же свидетелей нет… но не буду…
– Сколько дней не ел?
Мужик изумленно уставился на меня и промолчал. Ага… видно, здорово я из образа благородного кабальеро выбиваюсь…
– Понятно… долго. Клянись Пресвятой Девой Марией, что не будешь пытаться убежать, когда я тебе развяжу руки.
– Клянусь Девой Богородицей, что не буду чинить вреда тебе, кабальеро, и не буду убегать, – недоверчиво глядя мне в глаза, пообещал шотландец и протянул руки.
– Смотри… – Я развязал путы. – Сиди здесь без движения, я сейчас.
Вытащил из сумки еду и на большой ломоть хлеба положил кусок мяса. Прихватил бурдюк с вином и вернулся к пленнику.
– Ешь… – Сунул хлеб в руки шотландцу и присел в стороне на валун, который он минутами ранее безуспешно пытался расколоть своей башкой.
Бурдюк с вином оставил себе: губами к горлышку он прикоснется только через мой труп. Смердит же, как падаль.
Уильям с едва сдерживаемым рычанием набросился на еду, уничтожив хлеб с мясом мгновенно.
– Руки ладошками сложи… – налил ему в них вина. – Перекусил? Больше тебе пока нельзя. Рассказывай давай… Ты не понял? Живее, а то скоро мое терпение закончится.
– Спрашивай, благородный кабальеро, все тебе расскажу. – Уильям выковырял из бороды последние крошки и отправил их в рот. – Только я тебя, бастард д’Арманьяк, не понимаю. Зачем оно тебе?
– Откуда ты меня знаешь? – попытался я скрыть изумление.
Получается, что Жан Жаныч был известный персонаж или… или я ни хрена не разбираюсь в Средневековье, что скорее всего.
– Твой щит, кабальеро. – Пленник показал рукой. – Герб д’Арманьяк, полоса бастарда. Тебя же я не знаю.
– Ты обладаешь познаниями, неведомыми для смерда. Берегись, если ты врешь… – позволил я выпятиться в себе Жан Жановичу.
– Я же тебе говорил… не смерд я. – Шотландец поморщился. – Положение мое, воля злого рока и проклятие моего рода, преследующее нас со времен Брюса…
– Говори, – приказал я.
Как все интересно… сейчас он окажется прынцем в изгнании. Средневековье, ёптыть.
– Я из великого клана Логанов… – прокашлявшись, начал повествовать Уильям. – Воины нашего клана – сподвижники Роберта Брюса [20], законного кинга Скоттии. Двое из нас сопровождали Черного Дугласа [21], когда он вез сердце короля в Святую Землю, и погибли, покрыв клан славой. Мой предок был шерифом Ланарка, получил эти земли от самого Брюса и был повешен тираном Эдуардом Карнарвонским [22], мужеложцем и содомитом, пусть горит его душа в аду…
– Это, конечно, все впечатляюще… – прервал я Логана. Плеснул ему еще вина в ладони и приказал: – Давай эти истории оставим на потом. Ближе к делу.
– Это же история нашего рода… – попытался возмутиться шотландец, но, увидев мое недовольное лицо, поспешил продолжить: – Моя семья – лэрды [23], входящие в клан Логанов…
– Что такое лэрд?
– Мы землевладельцы… ну… нетитулованные дворяне. – Уильям немного смутился. – Но лэрды также заседают в палате лордов в одном помещении…
– Короче!
– Нас прокляли, и дела семьи покатились под гору. Жены перестали родить мальчиков, посевы не всходили, на скот напал падеж. Мужей наших поражало безумие, они стали предаваться непотребному…
– Ты меня уже достал…
– В общем, меня во искупление грехов рода отправили в монастырь…
– Так ты монах? – Я расхохотался.
Вот ну никак не похож этот громила на монашка. Все что угодно, только не это.
– Был… – мрачно насупился Уильям. – Доминиканцем.
– И сбежал?
– Сбежал.
– От чего? Не по нраву епитимьи [24] и палка настоятеля? Девок непотребных захотелось? – ехидно поинтересовался у шотландца.
Ну от чего еще можно сбежать из монастыря; по мне, так только по этим причинам.
– Поспорил…
– Я тебя сейчас кинжалом ткну, rojai bistree… – Последние слова у меня вырвались по-русски, и я невольно осекся… так и спалиться можно.
– Меня перевели в аббатство Сен-Север во Францию переписчиком летописей, так как я грамоте и искусству писания образов обучен. А там я поспорил с настоятелем по поводу некоторых теологических определений Фомы Аквинского.
– Убил? – догадался я.
– Нет… – тяжко вздохнул Уильям. – Связал и порол вервием… А что? Он поносил меня и сквернословил, не признавая очевидные догматы.
– Ой, не могу… – чуть не задохнулся от хохота.
Это же надо… теологический диспут с насилием… ну, красавчик.
Отхохотав, налил ему еще вина и дал хлеба.
– Продолжай, парень, ты мне уже нравишься.
– Закрыли меня в монастырскую темницу на месяц, наложили епитимью. Обязали носить вериги семифунтовые и уязвлять плоть голодом и плетью… Ну, и сбежал я… Пробирался ночами до Арагона, хотел наняться воевать с маврами. По пути подрядился расписать базилику в соборе Святой Марии, что в городе Оше…
– Кого на этот раз?
– Местного каноника… – признался Уильям. – Повадился, собака, ходить к девице Мари, дочери местного булочника… Там и поспорили…
– Опять Фома Аквинский [25]?
– Не-э… – заржал шотландец. – О достоинствах оной девицы. По итогу схватила меня городская стража, заключили в темницу, всплыл побег из монастыря, появились обвинения в ереси и колдовстве. В лучшем исходе – виселица. В общем, выломал решетку и бежал. Вот… теперь в этом лесу обретаюсь. Прости меня, кабальеро. Не корысти ради напал на тебя, а от отчаяния и голода великого.
– Так откуда ты о моем гербе знаешь?
– Я все в геральдике знаю. Многие свитки и книги переписывал, в том числе и с перечислением именитых родов и их гербов.
Вот так… даже не знаю, как назвать эту встречу. Чем-то этот громила мне симпатичен и даже может быть полезен…