Испытательный срок (СИ) - Смородин Кирилл. Страница 16

«Все очень и очень серьезно», — думал Страд.

Дролл велел ложиться спать, но сам до глубокой ночи занимался делами: листал за столом книги, записывал что-то в дневнике. Несколько раз выходил на улицу или в комнаты за ширмой: в одной располагалась библиотека, другая, маленькая, без окон, служила кладовой.

Страд лежал под тонким одеялом на лавке у окна и, делая вид, что спит, наблюдал за мракоборцем. По-прежнему беспокоило дурное предчувствие. Словно кто-то нашептывал: в деревне Чешуйка случится страшное.

Он так и не понял, провалился ли в сон хоть на несколько минут. Разум утопал в тумане из обрывков мыслей. Становилось то жарко, то холодно. Сдавливало виски…

…— Вставай, — голос Дролла.

Страд открыл глаза, сел на лавке, чувствуя себя, словно после тяжелой болезни.

— На завтрак нет времени, за нами скоро приедут, — объявил мракоборец. Он был одет в крепко сшитые кожаную куртку и штаны. На широком ремне висели ножны с кинжалом — рукоять украшало несколько кусочков янтаря в форме капель. — Перекусим в пути. Иди, умывайся — и быстро.

…Как только умытый Страд вернулся в дом, возле арки остановилась уже знакомая повозка, запряженная каурой лошадью с коротко подстриженной гривой.

— Пора, — Дролл вручил ему один из мешков и, хмурясь, направился к выходу.

Глава 10

Путь до деревни Чешуйка занял четыре с лишним часа, причем половина времени ушла, чтобы пересечь Баумару. Восточные ворота, до которых от дома Дролла пятнадцать минут быстрым шагом, были закрыты уже несколько дней.

Сначала экипаж петлял по узким улочкам окраины. Вдоль убогих домов сновали крысы, и одна безумная зверюга, огромная и жирная, внезапно кинулась под повозку. Переднее колесо размозжило серую тушку, и возница, краснолицый потный толстяк, грязно выругался. Дролл помрачнел еще больше и что-то беззвучно прошептал.

Страд поджал губы. Он знал, что если крыса бросается под колеса, — это дурная примета. В конце пути злосчастный экипаж ждет беда…

«Хотя это и без крысы ясно», — подумал Страд, сглатывая подкативший к горлу ком.

Потом ехали по скованным каменными заборами территориям промышленных построек. Было пасмурно, и дым, тянущийся от труб, сливался с серыми тучами.

Когда справа, в двухстах футах, показались торговые ряды восточного базара, Страд не мог не вспомнить приключение со жглякой.

«Не возьми я тогда эту тварь, мастер Дролл просто выставил бы меня, — подумал он со слабой усмешкой. — И не было бы испытаний, заданий, тренировок. Не ехал бы я сейчас в деревню Чешуйка, где происходит… что-то…»

Напряжение, на несколько мгновений отступившее благодаря воспоминаниям, вернулось и стало сильнее. Внутренности стянуло узлом, аппетита не было, и поел Страд только потому, что велел мракоборец.

Пересекли один из мостов через Игрунку: серая, точно сталь, вода, на косах — ни единой компании. Затем еще долго тряслись на мощеных улицах центра столицы. От шума сдавливало виски, Страд несколько раз прикрывал глаза и безуспешно пытался поспать.

Там, в центре, он стал свидетелем неприятной картины. Возле одного из домов, к которому примыкал вход в подземное убежище, стояли мужчина и женщина в серых, засаленных плащах. Оба казались сумасшедшими. Мужчина — лысеющий, грязный, худой — тряс табличкой. На ней Страд увидел коряво сделанную надпись: «Не ходите туда!!! Когда они придут!!! Не прячьтесь!!!» Женщина, еще более изможденная, таращила глаза и выкрикивала, хрипло, словно каркала ворона:

— Прочтите и подумайте! Прочтите и подумайте!..

Прохожие обходили их стороной. Многие смотрели с неодобрением, но никто не решался задержаться возле странной пары.

Наконец миновали северные ворота Баумары. Справа и слева начали попадаться деревянные, железные и даже каменные строения — от простых сараев и амбаров до корпусов в несколько этажей. Некоторые прятались за заборами, дымили трубами. Слышались лязг, стук, звон, жужжание.

Затем потянулись поля с редкими деревьями, верхушки которых словно пригибались под тяжестью хмурого неба. Вдалеке исполинскими зелеными волнами вздымались холмы.

Повозка поехала быстрее, из звуков остались лишь топот копыт, слабый скрип колес да бормотание толстяка-возницы — тот, похоже, напевал под нос. В лицо подул прохладный ветерок, и Страду стало легче.

Дролл всю дорогу молчал, листая небольшую книгу в кожаном переплете. Он что-то вычитывал то в начале тома, то в середине, то ближе к концу, после чего возвращался к первым страницам… Страд видел, что мракоборец всерьез озабочен, и от этого становилось не по себе.

«Без причины он бы не тревожился», — думал Страд.

Время от времени на пути попадались телеги, загруженные тканями и одеждой, мешками с мукой и посудой, зеленью и мясом… Торговцы провожали черный с серебром экипаж почтительными взглядами.

Деревня Чешуйка встретила слабым, но холодным дождем. Внешне она мало чем отличалась от Хлопковой: такие же бревенчатые дома с большими окнами и резными наличниками, сараи, огороды за низкими заборами, яблони и грушевые деревья, кусты с ягодами.

Деревня стояла в полумиле от берега Ларгузы — крупнейшей реки Баумэртоса, берущей начало у Великого Горного Хребта. Ларгуза имела несколько десятков притоков, питала множество озер и являлась домом для тысяч живых существ.

Водные обитатели были главным промыслом для жителей Чешуйки. В реке водились серебряки — шустрые рыбки с красными плавниками, самые крупные длиной в пару ладоней, бокастые усачи весом с пятилетнего ребенка, скользкие змеетелы — хищники, пожирающие даже своих сородичей. Еще более свирепым нравом отличались пятнистые баракусы: зубастые рыбины длиной до десяти футов умели выпрыгивать из воды, и, случалось, переворачивали лодки и убивали рыбаков. А самой долгожданной добычей всегда были шипари, настоящие великаны и полноправные хозяева водных просторов Баумэртоса на протяжении многих тысяч лет. Некоторых особей, слышал Страд, приходилось вытаскивать при помощи лошадей.

Не меньше, чем рыба, ценились моллюски и водоросли. Из них готовили множество деликатесов, а кое-что становилось частью зелий и лечебных снадобий.

Были в Ларгузе и другие жители — темные твари. К примеру, кнутохваты — клубки щупалец с тремя зубастыми пастями. Или подводные родственники каверов — хинноги. Змееподобные тела этих чудищ достигали пятнадцатифутовой длины, а многочисленные присоски не уступали размерами чайному блюдцу. Встречались возле реки и бесплотные, но от этого не менее злобные и опасные создания…

Экипаж остановился на площади, неподалеку от деревянного, окованного железом люка, что вел в подземное убежище. Толстый возница с неожиданным проворством соскочил с козел и поспешил к трактиру — аккуратному двухэтажному зданию, которое, как могло показаться, пустовало уже много дней.

Страд ступил на землю, потянулся и, вдохнув пропитанный рыбным запахом воздух, стал оглядываться. На нешироких улочках — никого, деревня казалась заброшенной. Однако вскоре он заметил двух-трех жителей едва ли не в каждом окне. Все напряженно смотрели на него и Дролла, который по-прежнему сидел в повозке.

А в центре площади высился столб-сигнальщик. Четыре крылатых тела, без голов и лап, натягивали цепи, стремясь улететь. На фоне пасмурного неба это выглядело еще более зловеще.

«Как я и представлял», — невольно подумал Страд, вспоминая картину, возникшую перед глазами, когда Дролл рассказывал о задании.

— Мастер Дролл! Наконец-то!..

Услышав за спиной низкий и хриплый голос, Страд обернулся.

К экипажу спешил высокий — никак не ниже семи футов — и толстый человек с гривой угольно-черных волос. Одет он был в красный кафтан, стянутый на выдающемся животе широким ремнем с большой пряжкой, широкие черные штаны и заляпанные грязью сапоги. Великан приблизился, Страд разглядел его лицо — круглое, румяное, гладко выбритое, покрытое сетью морщин.

И глаза — серый и янтарный.