Мемуары цифровых победителей (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте". Страница 20

- А что ты сам хочешь? – сказал гном, пристально глядя на меня, умоляющими глазами.

Я беззаботно усмехнулся и произнес:

- Можешь рассчитывать на меня. Думаю, что будет весело. Все, бывай. Мне пора на волю. Пока.

Я нажал логаут и вылез из капсулы. Мой немного затуманенный взгляд наткнулся на Библию. Негодующе забурчал желудок. Мочевой пузырь тоже был недоволен столь долгим погружением в игру.

Транзитом, через туалет, я оказался на кухне. Библию я прихватил с собой. Быстро приготовил нехитрую еду и погрузился в чтение. Тут позвонила Наташа, пришлось трепаться с ней ни о чем не меньше часа. Только после этого я закончил ужин и завалился спать, еще немного почитав перед сном.

Ночью мне снилось, как апостол Петр учил меня рыбачить на берегу реки Иордан. Я все схватывал налету. За что получил его одобрение и похлопывание по плечу. Потом он предложил прогуляться по воде. Вначале я тоже не сплоховал. Шел вполне уверено, пока кто-то не начал утаскивать меня за ноги под воду – это оказался недавно чуть не почивший непись-стражник. Он тащил меня все глубже и глубже… пока я не проснулся, обливаясь холодным потом. В маленькую щелочку между тяжелых занавесок проникал хмурый серый рассвет.

Глава 8

Утро началось с приема таблеток и приготовления завтрака, который состоял из пары яиц и котлет из супермаркета. Когда у меня все скворчало и аппетитно пахло, раздался телефонный звонок. На экране высветилась старая фотография Вовы, когда он еще был пухлым херувимчиком.

Я нажал зеленый кружочек и недовольно произнес:

- Слушаю.

- Доброе утро, - нервно сказал Вова, из чего я сделал вывод, что утро будет совсем не добрым. – Тебе надо срочно приехать ко мне.

- С Элей помочь? – скабрёзно пошутил я и перевернул ножом котлету: взметнулись брызги подсолнечного масла.

- Сейчас не до смеха, - взволновано проговорил друг. Мое воображение рисовало, как он истерично заламывает руки. – Есть очень важный разговор. Очень. Он касается нас обоих. Я должен тебе кое в чем признаться.

- Вова, предупреждаю сразу – я люблю Наташу, - быстро произнес я, не сумев сдержать смешка и тут же серьезно уточнил: - Ну, как люблю… никак. Но это не значит, что я переметнусь на голубую сторону.

Из телефона раздался сдавленный возглас, и Вова затараторил, давясь воздухом:

- Все очень серьезно! Ты понимаешь? Дело жизни и смерти!

Слова парня наконец-то проняли меня. Похоже, действительно стряслось что-то важное. Уж больно он нервничает. Я, конечно, догадываюсь, что всему виной опять его Эля, и я бы просто мог дать ему пару советов по телефону, но раз он так фонтанирует эмоциями, прокачусь до его берлоги, авось успею вытащить из петли.

Я серьезно проговорил, слыша в телефоне тяжелое надсадное дыхание Сизифа, снова почти закатившего валун на гору:

- Не паникуй. Папа скоро будет

Я сбросил вызов и тут же заказал такси, в тайне надеясь, что оно не будет торопиться, и я успею уничтожить завтрак. К сожалению, этому не суждено было сбыться, машину подали практически мгновенно, похоже, таксист ночевал возле моего подъезда. Раздосадовано покачав головой, я быстро оделся и покинул квартиру.

Таксист попался исключительно бандитской наружности: свороченный на бок нос, шрам через всю щеку, колючие глаза. Я понимал, что район у меня не самый благопристойный, но тип, который сидел в машине, даже у местных отморозков должен вызывать приступ определенного страха.

Увидев меня, настороженно бредущего к его автомобилю, он по-волчьи оскалился в щербатой улыбке и почти ласково проговорил:

- Присаживайтесь. Быстро домчу.

Лишь бы не в ближайшие гаражи, а там монтировкой по голове и в лесок. Конечно, вслух я ничего не сказал, а только благодарно кивнул головой и уселся на заднее сиденье потрепанного авто.

Я ожидал, что таксист окажется молчаливым мужчиной, но он наоборот – трещал без умолка, болтая обо всем, что видел: на дороге, возле дороги, над дорогой. Его совсем не смущало то, что пассажир не настроен разговаривать. Иногда он многозначительно замолкал, ожидая моей реакции. Мне приходилось вставлять односложные фразы в его монолог.

Когда мы уже подъезжали к Вовиному дому, то он с придыханием сказал, устремив неодобрительный взгляд на стайку китайцев, идущих по тротуару:

- Понаехали мать их ети. Туристы хреновы. Валите обратно за свою Стену.

Китайцы между собой не плохо говорили по-нашему, что выдавало в них уроженцев Сибири: второе, может быть третье поколение, родившееся уже на просторах моей необъятной родины.

Таксисту я ничего объяснять не стал, просто расплатился и покинул машину, после чего быстро вошел в дурно пахнущий подъезд и приветливо кивнул старой, побитой молью консьержке. Она оторвалась от вязания и взглянула на меня. В ее выцветших глазах мелькнуло узнавание.

Консьержка не стала спрашивать к кому я иду, прекрасно зная конечную квартиру моего пути. Потеряв ко мне интерес, она со вздохом вернулась к вязанию. Я же быстренько заскочил в лифт: из него как раз выходил усатый мужчина представительной внешности. Я нажал кнопку и подъемный механизм, загудев, повез меня на нужный этаж. Пока поднимался, успел рассмотреть себя в зеркале. Дома я старался этого не делать, а тут маленькое замкнутое пространство и большая зеркальная поверхность. Увиденным я остался не доволен. Человек, который сейчас смотрел на меня разительно отличался от того парня, который глядел на свое отражение в стекле салона красоты. Разница была отнюдь не в лучшую сторону.

Двери лифта бесшумно открылись – именно так я бы хотел сказать, но они же отворились с таким грохотом, словно разверзлись врата в Ад. Я выскочил из лифта, словно в одно место ужаленный. Он явно сдал с нашей последней встречи. Обратно по лестнице пойду. Ну его на фиг так рисковать.

Поежившись, я подошел к Вовиной квартире и позвонил в звонок. Тут же, будто парень поджидал меня за дверью, начали раздаваться скрежещущие звуки открывающегося замка.

- Здорова, - сказал я, глядя на его бледную физиономию с густыми синяками под глазами. – Отвратительно выглядишь.

- Ты тоже еще тот красавчик, - невесело произнес он, пожал мою руку и отстранился, пропуская меня внутрь квартиры. – Проходи.

Пока я разувался, Вова направился свои стопы в сторону кухни. Шел парень сутулясь и еле поднимая ноги, словно тапочки весили не один десяток килограммов. Справившись с обувью, я последовал за ним, все больше и больше изумляясь. Квартира Вовы больше не напоминала тот гадюшник, который я привык здесь видеть. Теперь она блестела от чистоты.

Конечно, мебель была старая, ковры тоже еще помнили, как на них блевал Есенин, но все было отдраено, очищено и дышало свежестью. Мне стало как-то неловко за собственный жилой уголок. Надо бы тоже заняться его облагораживанием, либо же наконец-то съехать оттуда в место поприличнее.

Все еще изумленно смотря по сторонам, я зашел в кухню – это была обычная среднестатистическая кухонька, каких полно в многоквартирных домах нашей страны. Три человека для нее - это предел вместимости, так как сюда уже прописались: желтый с белым кухонный гарнитур, стол, холодильник и три стула.

Вова в этот момент деловито открывал литровую бутылку дешевого, но очень крепкого виски. На столе стояли два хрустальных фужера на тонкой ножке – из таких обычно пьют шампанское. Рядом была пластиковая бутылка с газировкой.

- Что отмечаем? – проговорил я, глядя как он неумело разливает по фужерам виски. – Приезд Белоснежки? Она так отдраила твою хату? Или это сделали семь гномов из какой-нибудь братской республики?

- Садись, - почти приказал он мне и указал глазами на стул. – Ты с газировкой или чистый?

- С газировкой, - сказал я и примостился на недовольно скрипнувшем стуле. – Мне еще в игру надо успеть. Я там в шаге от питомца.

- Это хорошо, что ты сам Утопию вспомнил, - с горечью проговорил Вова и залпом выпил чистый виски, даже не поморщившись и не став ничем закусывать.