Первое мгновение вечности (СИ) - "Рэйя_Гравис". Страница 28

— С каких это пор ты так долго делаешь домашнее задание? — не выдержал он. — Обычно к воскресению ты все доделывал.

— Из-за матча я не успел написать эссе по зельям, — отозвался Гарри из-за горы учебников.

— Но мне скучно, — насупился Арчер, — и я хочу на улицу!

Ответом ему был раздраженный вздох. Том замолчал ровно на пять минут, чтобы обдумать дальнейшую стратегию.

— Давай ты сделаешь все на улице? Я даже тебе помогу...

Гарри выглянул из-за книг, вперив в друга задумчивый взгляд.

— Ты не отстанешь, да? — наконец, вздохнул он.

— Не-а, — ухмыльнулся Арчер.

Всё это казалось Тому странным. Гарри прекрасно разбирался в зельях, он практически наизусть знал весь учебник, и написать какое-то дурацкое эссе для него было проще простого, но сегодня...

Поттер промучился с домашней работой весь день, он не мог связать и двух слов и постоянно забывал, о чем пишет. Арчер, понимая, что с другом творится что-то неладное, помогал ему, разъясняя непонятные моменты и указывая на ошибки, но больше Тома беспокоила причина такого странного состояния. Гарри как будто вообще не видел того, что пишет, аккуратный почерк превратился в неразборчивые каракули и раза три Гарри переписывал все заново, пока, наконец, не остался доволен работой.

Проведя на улице добрую половину дня, они с горем пополам закончили домашнюю работу Поттера и вернулись в гостиную.

— Гарри, — Том тронул друга за плечо, когда они вдвоем расположились у камина, — ты здоров?

После пребывания на свежем воздухе Гарри, казалось, чувствовал себя лучше, по крайней мере, пропали эти болезненная бледность и вялость, сопровождающие его уже несколько дней. На вопрос Арчера Поттер отреагировал пожатием плеч.

— Да. А что?

— Ничего, — Том смерил друга подозрительным взглядом, — просто интересуюсь.

«Если он не хочет говорить, — упрямо подумал Арчер, разглядывая Гарри, — придется выяснять самому».

Отчего-то он подозревал, что состояние Поттера как-то связано с его шрамом.

* * *

Понедельник начался отвратительно, так как к общей слабости прибавилась мигрень. Гарри еле разлепил глаза, раздраженно глянув из-под одеяла на Тома, который пытался его растолкать.

— Проснись и пой, — Арчер ткнул его кулаком в бок, — наступило утро.

— Оставь меня умирать тут, — простонал Гарри, но все же сел, прикладывая прохладную ладонь ко лбу и чувствуя, как по позвоночнику катятся капли пота. Он искоса глянул на своих сокурсников, натягивающих мантии.

«Я здоров, — уверил он себя, — это просто головная боль».

С трудом поднявшись с кровати, Поттер побрел в ванную, всеми фибрами души ненавидя ранние подъемы. Глянув в зеркало, он тихо застонал, на него смотрело осунувшееся бледное лицо с покрасневшими воспаленными глазами. Он выглядел просто ужасно.

— Да что же со мной такое? — в отчаянии прошептал Поттер, запустив пальцы в непослушные волосы.

Половину уроков он практически проспал с открытыми глазами, профессор МакГонагалл несколько раз обеспокоенно взглянула на него, но ничего не сказала. Флитвик, наблюдая за потугами студента сотворить хоть какое-нибудь заклинание, удивленно поинтересовался, не болен ли Гарри, на что тот только покачал головой. Но хуже всего дела обернулись к полудню, когда слизеринцы собирались на занятия по зельеварению. Всё началось с того, что Блэйз попросил Гарри показать ему свое эссе, тот кивнул, и отправился в спальню, где лежала его готовая домашняя работа по зельям, которую они с Томом писали целое воскресенье. Открыв тумбочку, Гарри потрясенно замер, чувствуя, как с лица сходят все краски. Вместо аккуратно свернутого свитка на полке, где лежало эссе, валялась куча разорванных кусочков пергамента.

— Какого... — выдохнул Поттер и замолчал.

«Ну да, — зло подумал он, — я забыл, что слизеринцы обычно бьют в спину».

Сжав зубы, он достал волшебную палочку.

— Репаро! — клочки пергамента слабо затрепыхались и остались лежать на месте.

«У меня нет сил», — Гарри вздохнул и упрямо повторил заклинание — результата не было.

Дверь скрипнула, и в спальню заглянул Малфой, Гарри поспешно захлопнул дверцу тумбочки.

— Ты собираешься на урок? — лениво поинтересовался Драко.

— Да... а ты не видел Тома? — поднимаясь с колен, спросил Поттер.

— Он уже ушел, — светлые брови Малфоя вопросительно изогнулись. — Что-то случилось?

— Нет, — поспешно ответил Поттер, — ничего.

Схватив с пола свою сумку, Гарри вылетел из комнаты, бессильно злясь на весь свет.

* * *

— Поттер, — процедил Снейп, злобной тенью нависая над ним, — что, позвольте узнать, бурлит в вашем котле?

— Успокоительное? — вяло предположил Гарри, не глядя на профессора.

— А вы уверены в этом? — холодно уточнил Снейп. — По мне так это отрава в чистом виде.

Ученики в аудитории, старательно делая вид, что готовят зелье, напряженно слушали разговор. Впервые на их памяти Снейп отчитывал Поттера за плохое зелье. Том, сидящий рядом с Гарри, переводил обеспокоенный взгляд с друга на учителя, понимая, что сейчас Поттер просто не в состоянии сварить нормальное зелье. Он наблюдал за другом целый день и пришел к неутешительным выводам: Гарри болен, возможно, серьезно болен, при этом он почему-то делает вид, что всё в порядке. Гарри же в свою очередь молчал, разглядывал содержимое своего котла и не мог даже сосредоточиться на том, что говорит Снейп.

— Простите, профессор, — пробормотал он, — я все переделаю...

— Не стоит утруждаться, мистер Поттер, — резко взмахнув палочкой, декан Слизерина очистил его котел и бросил на него презрительный взгляд. — Если вы не можете приготовить зелье, о котором писали эссе, с первого раза, то не сможете приготовить его и во второй.

Плечи Гарри напряглись при упоминании домашней работы. Заметив это, Снейп холодно ухмыльнулся.

— Хотя, возможно вы соблаговолите показать мне ваше эссе, и мы поймем, где именно великий Гарри Поттер допустил настолько идиотскую ошибку, чтобы испортить свое зелье.

Гарри прочистил горло.

— Простите, сэр, но могу я принести эссе после уроков? — тихо спросил он.

— О, так вы считаете, что мне категорически нечем заняться, кроме как вашей бездарной писаниной? — профессор откровенно издевался, ученики забыли про свои работы и, затаив дыхание, слушали, как декан Слизерина отчитывает местную знаменитость, Гарри все ниже опускал голову, Том медленно приходил в ярость. — Что ж, — наконец, заключил профессор, — это ноль, Поттер, а теперь покиньте аудиторию.

Не сказав ни слова, Гарри собрал свои вещи и быстро вышел в коридор. Том, наблюдая за другом, перебирал в голове заклинания, которыми можно было проклясть Снейпа, но если бы в этот момент кто-то на него посмотрел, то ни за что в жизни не догадался бы, что тот находится в состоянии близком к массовому убийству.

«Чёртов паразит, — думал Арчер, резкими отрывистыми движениями, нарезая ингредиенты, — он же видит, что Гарри нездоров, зачем он это делает?!»

Краем глаза он наблюдал, как их декан, словно ничего и не случилось, ходит по кабинету.

«Как я это ненавижу, — в бессильной ярости думал Арчер, — абсолютная зависимость и никакого права голоса, ненавижу, как же я это ненавижу!»

* * *

Гарри швырнул сумку под стол и сел на стул, водрузив перед собой гору учебников.

«Я переделаю его, — упрямо думал Гарри, — я ведь уже написал это эссе, мне просто нужно восстановить его в памяти! — он разложил на столе письменные принадлежности и взял в руки перо. — Я все сделаю», — с ноткой отчаяния повторил Гарри.

Когда часы пробили полночь, Гарри оторвался от своей домашней работы, снял очки и устало помассировал переносицу. Он потратил на эссе для Снейпа почти целый день, а ему ещё предстояло столько домашней работы, что можно было даже не мечтать о сне.

«Я все смогу, — сказал себе Поттер, — я совсем не болен».

Но как бы Гарри ни убеждал себя, что все это переутомление и к выходным всё пройдет, с каждым днем состояние его неумолимо ухудшалось. Он перестал делать домашнее задание, стал избегать однокурсников и особенно Тома, который уже не раз пытался заставить друга сходить в Больничное крыло, на уроках он даже не пытался понять, о чем идет речь, и за какую-то неделю потерял столько очков, сколько Слизерин не терял за месяц. Снейп продолжал злорадствовать, заваливая его тоннами дополнительных заданий, Гермиона без конца убеждала его прекратить самоистязания и признаться в том, что он болен. Люпин несколько раз пытался достучаться до него и выяснить, что с ним творится. Даже Рон однажды осторожно поинтересовался, все ли с ним в порядке.