Лилит. Госпожа Огненных Пустошей (СИ) - Птица Регина. Страница 1

Пролог или Присказка

Лилит рванула на себя рога Двэйна, сгибая демона пополам. Не целясь, ударила подкованным сапогом и тут же прижала подошвой к полу обнажённую спину.

— Ты понял ошибку, Двэйн?

— Да, госпожа.

— Ты станешь ещё приходить ко мне с такими вестями?

— Нет, госпожа.

Двэйн замер под её каблуком — не дёргаясь и ожидая продолжения.

Лилит отпихнула корчащегося на полу демона сапогом прочь и встала с окованного черепами трона.

— Вы простили меня, госпожа? — спросил демон, сверкнув красными глазами из-под низко опущенного лба.

— Нет, — сообщила Лилит. — Раздевайся. Наказывать буду.

Лилит проснулась от слабого стука в дверь и застонала. «Если они снова обвинят меня в неурожае, — подумала чародейка, — то я уже точно отравлю им все колодцы».

Она подошла к бочке, стоящей в углу её небольшого дома, плеснула себе в лицо водой и посмотрела на отражение: выглядела бывшая Чёрная Госпожа откровенно поношенно. Плохое питание и вечный недосып делали своё дело. Длинные чёрные волосы истончились и больше не производили впечатления, а под глазами залегли тёмные круги.

Стук повторился.

Лилит уже накинула было на плечи плащ и, застёгивая его на шее, стала приближаться к двери, когда та слетела с петель, едва не сбив её с ног.

Чародейка поспешно отскочила назад и заняла защитную позицию: выставила перед собой стул и прижалась спиной к стене.

На пороге стоял молодой воин с голубыми глазами и сверкающим мечом в руках.

Лилит тихо застонала и осторожно стала опускать стул. Однако стоило ей шевельнуться, как ставни открылись, и в окно влетела небольшая шаровая молния. Снаряд больно проехался по руке и взорвался, ударившись о противоположную стену.

— Чтоб вас, — сообщила она, подозревая, что переговоры бесполезны.

— Ты снова строишь козни, Темная? — воскликнул обладатель светящегося меча.

Лилит поджала губы.

— Если ты про капканы в огороде, то не надо было лазить ко мне за яблоками.

— Я не про это, — прорычал воин, но почему-то потер левую ягодицу. — На всех перекрёстках приносят кровавые жертвы Повелительнице Тьмы!

— Что поделать, — Лилит вздохнула, — я до сих пор популярна.

— На путников нападают бесы и вурдалаки!

— А я вам говорила, что в Аду наступит анархия и вам же будет хуже.

— И самое главное — кто-то похитил прекрасную Аэринн, — на последнем слове воин ощутимо растаял и почти уже было опустил меч, чем и не преминула воспользоваться Лилит:

— У Фенрира спроси… У дракоши нашего… — предложила она дружелюбно, ставя на пол стул и пытаясь отвести лезвие меча ещё дальше, но не тут-то было: меч взлетел вверх и в мгновение ока снова оказался у горла колдуньи.

— Не прикидывайся, коряга подболотная! — прошипел герой ей в лицо.

— Помилуй, — не выдержала чародейка, — как бишь тебя…

— Алистир, Хранитель Меча, — подсказал воин.

— Так вот, Алистир, помилуй, я уж лет триста как завязала. Посмотри, какая у меня картошка выросла… Во-о-о! — чародейка развела руки,

демонстрируя размер. — А баклажаны? Это ж … гм… монстры, а не баклажаны. Меня каждый вторник в таверне ждёт кузнец Томми. Ну на что мне твоя Аэринн? Оба вы — ни рожи, ни кожи.

Лилит почувствовала, что ошиблась, когда напор клинка стал сильнее.

— Я что хочу сказать, — торопливо попыталась исправить положение бывшая Тёмная Госпожа, — ну, пропала девушка… ну, напали на кого-то там… Я-то тут при чём? Или ты всех деревенских так опрашиваешь?

В дверях показалась крепкая фигура в доспехах поверх монашеской робы.

— По-моему, она правду говорит, Ал, — сообщил клерик, — оставь её, да пошли ещё где поищем.

— Ну уж нет, — заявил Алистир, — эта дрянь мою Аэринн знаешь, как обозвала?

Храмовник и Лилит синхронно закатили глаза.

— Да каюсь я, каюсь. Не видела твою Айлин, судить не могу.

— Аэринн, — прорычал Алистир ей в самое лицо.

— Да хоть Айслин. Не видела я её. Что ты ко мне пристал?

Алистир подхватил чародейку за плечо и, волоком вытащив на улицу, бросил на землю.

— Клянись, — потребовал он, — или я отрублю тебе голову.

Лилит осторожно потёрла шею. Она очень не любила, когда ей рубили голову. Это было больно, и шея у неё всегда плохо срасталась.

— В чём клясться-то? — спросила она, не теряя надежды, что рыцарь попросит какую-нибудь глупость: например, славить имя его прекрасной дамы во всех городах, где побывает Лилит.

— Клянись, что станешь служить мне и подчиняться во всём, пока мы не отыщем прекрасную Аэринн и не победим Владыку Тьмы.

Лилит с надеждой посмотрела на храмовника, который стоял по другую руку от неё.

— Лучше клянись, — посоветовал тот, — когда на Ала находит, с ним надо во всём соглашаться.

— Клянусь, — обречённо согласилась Лилит. — Дай хоть вещи собрать.

Лилит протянула руки к огню и потёрла друг о друга озябшие кисти. Взгляд её был устремлён сквозь пламя — на сидящего по другую сторону от костра рыжеволосого юношу.

— Вот так и случилось, — закончила она, — что я странствую с победителем драконов и просто славным парнем Алистиром, Хранителем Меча.

Глава 1. Я пришёл предложить тебе сделку…

— Опять ты на Алистира наговариваешь, Тёмная? — спросил храмовник. Он сидел чуть левее и мягкой тряпочкой стирал остатки крови с «символа веры» — массивной шипастой булавы. Храмовника звали Киган, и из всех друзей Хранителя он казался Лилит самым вменяемым.

Были ещё агрессивная эльфийка с нацистскими замашками по имени Тиэль и лысый, как колено, гном Бударих, который больше увлекался алкогольным туризмом, чем, собственно, поисками прекрасной дамы. С Бударихом можно было поговорить, когда он был трезв. Однако случалось такое не часто. Тиэль же испытывала к Госпоже ненависть почти физиологическую, так что Лилит сильно подозревала, что у неё к чёрным госпожам какие-то свои, личные эльфийские счёты. Усугубляло ситуацию то, что Тиэль отлично стреляла из лука и имела привычку делать это в ответ на любую невинную шутку.

Сам Алистир обращался к чародейке только тогда, когда ему надо было подогреть мясо, поджарить бандитов или вскипятить воду. Алистир очень любил мыться, особенно в горячей воде. Всё их общение ограничивалось, как

правило, короткими репликами наподобие: «Что стоишь, Тёмная? Жги!» и «Пошла вон, змея подколодная».

В отличие от этих двоих, Киган — такой же брутальный представитель рода человеческого, как и Алистир — имел какие-то зачатки познаний о вежливости. А может, беда его была в том, что он поклялся не убивать никого без веских на то причин… Правда, представления Кигана о «веских причинах» были весьма специфичны — за это Лилит уважала его ещё больше.

Главным минусом Кигана была его необъяснимая любовь к Алистиру. Клерик трепетал при звуке имени героя, как бабочка при виде цветка. Лилит отвернулась от собеседника и вновь перевела взгляд на существо, сидевшее чуть левее. Клейн — рыжеволосый попрошайка лет пятнадцати на вид — попался им на воровстве. Со свойственным ему милосердием Алистир объявил начинающему преступнику, что тот может присоединиться к их благородной миссии, и даже будет иметь в дороге кусок чёрного хлеба три раза в день. Клейн не выглядел довольным — Лилит примерно представляла доходы уличного нищего и вполне понимала его расстройство. Однако, как и сказал Киган в их первую встречу: «Когда на Ала находит — с ним лучше не спорить».

Именно Клейну Лилит и рассказывала об их спец-отряде по спасению прекрасных дам, когда в повествование вклинился Киган, усмотревший в её словах какие-то ему одному видимые нападки на Алистира.

— Не отворачивайся и не увиливай от ответа, Тёмная, — клерик пересел поближе к Госпоже, мечтательно оглаживая булаву. — Что ты там плетёшь про Хранителя?

— Я, уважаемый Светлый, — сказала Лилит нарочито вежливо, — не плету, а рассказываю. О странствиях и приключениях нашего командира. И у меня в запасе ещё не один десяток историй, так что, если не хочешь, чтобы я вывалила их на неокрепшую детскую психику — лучше отвали.