Лилит. Госпожа Огненных Пустошей (СИ) - Птица Регина. Страница 17

— Человек, — оборвала его эльфийка, — ты делаешь всё слишком сложным. Силы тьмы — это силы тьмы. Мой лук — это оружие против сил тьмы. Я стреляю — силы тьмы умирают.

— Да… — Киган неловко прокашлялся. — И правда… Извини, что побеспокоил.

Некоторое время он шагал в мрачной задумчивости. Потом решил, что приготовиться, пожалуй, стоит ко всему — и стал вспоминать различные способы уничтожения нежити.

Штурм тюрьмы прошёл без происшествий. Только раз, в самом начале, Киган напомнил рыцарю, чтобы тот не лез на рожон — магической поддержки у них не было. Алистир пожал плечами и сообщил, что Киган и сам отлично справится.

В принципе, он действительно справился.

Аэринн в тюрьме не оказалось — там не оказалось вообще ни одной девушки. Зато Алистир обнаружил очередную карту с подсказкой в комнате начальника тюрьмы — рогатый демон, занимавший эту должность, вёл активную переписку с тёмным магом Сандро, владевшим Жёлтой Пустошью в паре дней пути к западу. Сандро перекупал у демона узников младше двадцати лет с виду, в основном человеческой и эльфийской расы. Однако в последние месяцы торговля замедлилась — Сандро уверял, что отправил караван с золотом, а демон отвечал, что денег не получал.

Дочитав последнее из писем, Киган неуверенно посмотрел на Алистира.

— Ал, — сказал он задумчиво, — ты не думаешь, что шанс найти её таким образом, убивая всех тёмных, которых мы знаем по именам, не слишком велик?

— Мы не должны сомневаться, — сказал Алистир, стирая с меча кровь. — Иначе потеряем надежду.

— Может, мы хотя бы будем их допрашивать? Прежде чем убить?

Алистир посмотрел на клерика.

— И что мы получим? Ложь и мольбы о пощаде. Нет, Киг, нельзя даже думать о том, чтобы говорить с тёмными. Все они подлые и хитрые твари.

— И в этом есть своя правда, — вздохнул церковник. — Ладно, спать будем здесь?

— Думаю, да. Здесь уже не осталось врагов.

— Тогда я посторожу первым. Всё равно не могу уснуть.

Алистир кивнул и, последний раз проведя носовым платком по блестящему лезвию, стал разбирать постель. Тиэль уже дремала, привалившись спиной к стене тюрьмы и подложив под голову плащ. Бударих и вовсе громко храпел в отдалении. Киган еще раз тяжело вздохнул.

Двэйну хватило терпения ещё почти на сутки. К вечеру та часть дворца, где он обитал, полностью опустела — даже Сканлан больше не рисковала к нему приближаться. Демон методично разносил вдребезги предметы меблировки, чередуя простые удары кулака с метанием небольших огненных снарядов — маг из Двэйна был никакой, но расовые способности всё же сказывались.

«Какого… Какого Ада Она приказывает Мне? — металось в его голове то и дело. — Она слабая. Слабая женщина, проигравшая свою последнюю битву. Может, раньше она и знала пару трюков, но теперь она похожа на Владычицу, как… Как не знаю что и на кого. И потом… одно дело — постель, другое — когда она приказывает мне уйти. Уйти насовсем. Ведь если она приказала мне уйти, значит, я больше не подчиняюсь ей, верно?»

Последняя мысль заставила Двэйна остановиться. И правда. Если Лилит больше не его Владычица. Если она сама прогнала его. С чего бы теперь Двэйну слушаться её приказа? Ничуть не успокоившись, он начертил в воздухе пентаграмму и шагнул в кольцо огня.

— Ты не смеешь мне приказывать! — выпалил он с разбегу и только затем огляделся по сторонам.

Двэйн стоял посреди небольшого лагеря под стенами его — Его! — бывшей тюрьмы. Стена неподалёку была проломлена, и здание явно пустовало. Впрочем, с этим он собирался разобраться позднее.

Двэйн вышел из костра, начинавшего уже лизать ему пятки и, сбив пламя с сапога, огляделся. Трое путников — человек, эльфийка и гном — спали по разные стороны от костра. Он смутно узнал герб на одеяле мужчины — в основном люди были для него на одно лицо, а вот символы Двэйн запоминал. Ещё один человек в белой робе, судя по скорбному выражению лица — храмовник, сидел у костра с закрытыми глазами и что-то бормотал. При появлении Двэйна он резко вскочил на ноги и потянулся к поясу в поисках булавы — но, так и не найдя её, замер на месте, почему-то не поднимая тревогу.

— Ты, — вымолвил церковник.

Глаза демона сверкали яростью, и он только что не дышал пламенем.

— Где она? — рыкнул Двэйн, ничуть не заботясь о том, что может перебудить весь лагерь.

— Двэйн? — спросил Киган неуверенно.

— Что?..

— Отлично. Значит, это не мои демоны пришли меня искушать.

— Ты бредишь? — Двэйн подошёл к человеку вплотную и, схватив за ворот, потянул его вверх. Церковник попытался разжать мощный кулак, но поняв, что это бесполезно, быстро сдался.

— Где Лилит? — спросил храмовник, стараясь не замечать дискомфорта.

Двэйн резко разжал кулак.

— Как понять — где Лилит?

— Это же по вашим тёмным делишкам она вечно исчезает?

— Что?

Двэйн помотал головой, начиная ощущать себя неуютно.

— Какие, к демонической бабушке, тёмные делишки? Если ты сейчас же не скажешь мне, где моя Госпожа, я…

— Это ты мне скажи, демон! Она исчезла вчера ночью. И если кто-то и знает… Двэйн отступил назад и почесал затылок.

— Ты кто? — спросил он, решив подойти к вопросу с другой стороны.

— Я — Киган! Вообще-то, это я сбил тебя с дрейка два дня назад. Мог бы и запомнить.

— А… — Двэйн махнул рукой. — Киган… Так ты считаешь, Владычица занята какими-то тайными делами?

— Ну да, а вы разве не в сговоре?

Двэйн снова почесал затылок.

— Всё может быть, — пробормотал он, но тут же оборвал себя. — Демоны Ада, да плевал я, чем она там занята. Мне нужно с ней поговорить.

— Ничем не могу помочь, — Киган развёл руками, — скажи ещё спасибо, что героя не бужу.

Двэйн бросил раздражённый взгляд на блаженно сопящего Алистира.

— Где ты видел Владычицу последний раз? — спросил он.

— В замке на Ледяном Перевале.

Рука Двэйна снова взметнулась вверх, поднимая священника в воздух.

— В замке Дункана? — рыкнул он.

— Да… — прохрипел Киган.

Всё ещё удерживая храмовника на весу, Двэйн несколькими крупными шагами отошёл в сторону от лагеря и свободной рукой начертил в воздухе пентаграмму:

— Феано, явись! — бросил он, и рядом с ним появился небольшой ящер, похожий на помесь дракона и змеи.

Двэйн наконец отпустил клерика и одним махом взлетел в седло.

— А ну, залезай, — бросил он. — Покажешь мне, где этот замок.

Ящер взлетел. Двэйн призадумался, грызя коготь на большом пальце правой руки. Лилит имела дела с Высшим. Это не укладывалось у Двэйна в голове. Впрочем, у него вообще не укладывалось в голове поведение Госпожи. Он очень хотел верить, что священник прав, и Лилит просто «плетёт свои интриги», и всё же что-то заставляло его беспокоиться. Возможно, это были расчленённые останки последних трёх гонцов, которые вернул Двэйну вампир. Полёт занял около получаса, и эти полчаса сердце демона стучало как бешеное.

Киган, сжавшийся за спиной демона и неловко обхвативший руками его талию, думать мог с трудом. Ветер, свистевший в ушах, порядком отвлекал его даже от попыток опознать местность, не говоря уже о размышлениях о ситуации в целом.

— Здесь, — только и смог он выдавить из себя, завидев далеко внизу гранитные руины, но дрейк Двэйна уже пикировал к земле.

Двэйн спрыгнул с животного и за шкирку стащил с него жреца.

— Точно этот? — он ткнул когтистым пальцем в полуразвалившиеся ворота.

Киган кивнул.

— Странно, что мы не заметили его издалека, — добавил он задумчиво. — Такая махина. И выглядит не очень.

— Замок зачарован, — оборвал его рассуждение Двэйн. — Сколько было охраны у Дункана?

— Никого, — Киган покачал головой. — Только карлик-слуга… Но мы так и не увидели его лица.

Двэйн подтолкнул Кигана к воротам.

— Идём, — бросил он, — ничего не говори и имени моего не называй.

Дункан сидел в парадной зале в старинном потрёпанном кресле и довольно жмурился. Он отлично поужинал. Кровь Бессмертной напоминала ему выдержанное вино — тонкий привкус печали, букет ненависти, любви и презрения, и всё это окрашено глубокими и сильными тонами абсолютной власти. Нет, это не крестьяне — и тем более не демоны. И те, и другие слишком грубы. Он ещё кое-как переносил вкус детей — было что-то очаровательное в их невинности, но большинство смертных так и не успевали созреть до того потрясающего вкуса, который тёк в венах могущественных магов. И даже среди них Бессмертная была особенной. Это приятное послевкусие вишни, приправленное ароматом горячего шоколада… Возможно, Сделка придавала ей этот неповторимый вкус?