Н 5 (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич. Страница 41

– Я должна быть там, чтобы вас представить. – извиняющимся тоном произнесла Дейю. – Сразу спрячусь за твою спину! Уверена, ты выбьешь с них достойную плату.

– Более чем, чтобы купить защиту для тебя и нашей семьи. – согласно кивнув, затронул болезненные для себя вопросы Павел, но тут же спохватился. – И достойный дом для моей обожаемой супруги, разумеется.

Дейю замерла, с удовольствием реагируя на услышанное. Поправила надетое платье, в одно мгновение подскочила к постели и поцеловала юношу. Затем коснулась губами его щеки, мочки уха и тихим шепотом произнесла.

– У тебя все получится. Только будь с ними по строже! Нам еще на княжество копить.

Павел иронично улыбнулся шутке. В ответ же получил широкую и открытую улыбку девушки, которая знала, как делать мужей великими.

Ритмичный стук колес о стыки рельсов, всполохи фонарей за занавесками в чуть покачивающемся составе и предвечерний сумрак чужой страны.

Старейшина рода Го помнил многие тысячи километров таких дорог за свою жизнь, и далеко не всегда его путь проходил в люксовом вагоне. Большую часть времени это была стылая железная коробка с деревянными скамейками, везущая клановое мясо из одной войны в другую. В те времена у Го Юнксу не было ничего, кроме сержантских нашивок и юношеского гонора.

Денег не было и у семьи, собиравшей богатое приданое для старшей дочери – что, в общем-то, и определило карьеру юноши. Еще и его университетское образование родители себе позволить не могли.

Зато самое ближайшее будущее сулило быстрый карьерный рост, а если с замужеством сестры все сложится, то взлет мог состояться с огромной скоростью – вплоть до коменданта форта где-нибудь в безопасной глубинке, с личными деревеньками и угодьями, приданными форту на кормление. К заманчивой перспективе в фантазиях юноши прилагался образ солидного полковничьего мундира с наградным оружием и орденом «Двойного дракона» – Го Юнксу, как и всякий юноша в его возрасте, был тщеславен и желал видеть в собственном успехе не только протекцию, но и результат собственного героизма по защите клана от внешнего врага.

По счастью, мечты о подвигах быстро выветрились – сложно соответствовать собственным идеалам, когда живот выворачивает от запаха сожженного мяса, а во врагах чернь с дрекольем, вставшая на защиту господина. Следом сломались идеалы, когда он осознал, что их привезли ограбить провинцию мелкого феодала, затянувшего с оплатой подати.

С карьерой же не ладилось вовсе. То ли семья его забыла, то ли влияло огромное количество более влиятельных отпрысков старших ветвей клана Го, которым приходилось уступать дорогу – пусть он и не видел никого из них в холодных вагонах рядом с собой, но первый офицерский чин не пришел и по истечению второго года службы.

Осторожные же расспросы родителей через письма завершились отцовским напутствием служить клану храбро и стойко. Тогда его обязательно заметят и приблизят к себе.

Небольшая передышка в боевых действиях, первая боевая награда с денежной премией и правом на краткосрочный отпуск вместе с визитом домой прочистили мозги окончательно. Да, семья пристроила сестру за важного чиновника из канцелярии старшей семьи Го. Да, в семье появились деньги и влияние. Но в семье никуда не делись еще четверо детей, которым надо было устроить судьбу – старших, с высшим образованием и куда более перспективных. Пятому же предложено строить карьеру по заветам предков. Возможно, они подразумевали те заветы, что преподают в университетах, в которые он не попал. Зато юноша знал другие – из тяжелых талмудов, что ставили ему на голову, чтобы выработать осанку. Тайком снимать их было можно, а вот просто держать в руках – скучно.

И Го Юнксу стал строить. Для начала – сколотил из своего отряда банду, и на следующем рейде в непокорную область слегка задержался после отъезда чиновника из клана, забравшего с собой награбленное. После чего разграбил область еще раз. Как идут дети по полю за комбайном, собирая несобранные зернышки и колоски – так и они выпотрошили все деньги из покоренных деревенек. Вышло изрядно – больше собственного жалования.

И вышло еще изрядней, когда в следующую короткую войну они не стали усердствовать с грабежом, выдав чиновнику чуть больше той суммы, что местный господин «задолжал». Клан остался доволен – и Го Юнксу тоже.

Хотя молодость и еще оставшееся в нем благородство чуть не привели его на виселицу – желание раздать первые солидные деньги подчиненным обернулось их пьяным загулом, похвальбой перед легкодоступными женщинами и сожжённой до тла харчевней с самыми говорливыми. Разумеется, кроме них внутри кабака были и другие люди – но Го Юнксу, что стоял на улице перед пылающим зданием, не сильно переживал за их судьбу. По сравнению со своей собственной жизнью, что могла встать под угрозу из-за воровства у клана, это была недостойная внимания мелочь. Рядом с ним стоял заместитель – что и привел его сюда, сообщив о пьяных трепачах. Позже он же даст показания о случайном возгорании в этой недостойной постройке из дерева и разврата, что вспыхнула как свеча – и если бы не его командир, что проходил мимо и лично вытащил из огня на себе…

Им не поверили, но Го Юнксу в первый раз в жизни дал взятку. Взамен получил благодарность, еще одну медаль и отпуск – быстро, без проволочек и войны насмерть под непрекращающимся ливнем. С тех пор карьера Го Юнксу действительно пошла в гору.

Хотя, в сущности, ничего не изменилось. Он как и раньше грабил ради клана. Немного грабил ради себя – но стоило начать грабить и для вышестоящих чинов, как те стали проявлять истинно отеческое участие. Например, убрали из нищих и опасных областей в более сухие и теплые – попутно объяснив молодому, что никакого офицерского чина ему не видать с такими потерями, и ему бы поберечь отряд.

Беречь людей в сытых деревеньках, где при появлении врага все рутинно угоняли скотину в ближайшую чащобу и уходили сами – а не резались насмерть за кривую глиняную посуду, оказалось не так и сложно. За два месяца Го Юнксу скакнул в лейтенанты – щедро отдарившись за добрые советы.

Под руку пришло пополнение – теперь он решал, какому отряду пойти в самоубийственную атаку, а кому остаться выжидать. Сам отдавал приказы и следил за исполнением. И сам убирал ненадежных под пули врага и трибунал, формируя небольшую армию, верную только ему.

Еще у него были деньги, чтобы купить своим людям лучшее снаряжение и медицину. И другие деньги – чтобы платить семьям своих бойцов пансион и гробовые. И деньги третьи – чтобы совершенствоваться самому, выкупая дорогие техники Силы. Только вагоны все еще оставались холодными, а расстояния в них – огромными, под стать области влияния клана Го.

Но там, где бежали одни, отряд лейтенанта Го Юнксу добивался успеха – наводя ужас и богатея. Его ставили в пример и произносили имя в высоких кабинетах, игнорировали доносы на его имя, награждали и бросали в новый бой.

Разумеется, за это не оскудевал поток благодарностей к начальству – звонкий, цвета серебра, оттертого от крови.

К моменту получения звания майора, тридцатилетний Го Юнксу осознал, что нужен своим покровителям куда сильнее, чем они – ему. Там, в высшей клановой иерархии, богатой и влиятельной, интригующей и сражающейся за лакомые должности, отчаянно нуждались в деньгах. Доходы от поместий физически не могли перекрыть даже средних размеров интригу, не говоря о поддержке подобающей положению роскошной жизни. Кто-то закладывал земли и ставил все на кон в рисковой политической игре – и мог уйти на эшафот нищим. Кто-то брал деньги у дипломатов других кланов, обещая решить их проблемы – и мог быть утопленным с клеймом предателя. А у кого-то был Го Юнксу, что способен выставить с удачного набега до сотни килограмм серебра монетами и украшениями.

Там, наверху, отчаянно в нем нуждались – даже строили далеко идущие планы, основываясь на его существовании и доходах, из него проистекающих; затевали интриги и обещали щедрые подарки. Пожалуй, исчезни Го Юнксу, и кое-кому придется бежать из страны, а иным готовиться ко встрече с палачом.