Превратности судьбы (СИ) - Беспалова Екатерина. Страница 13

Кирилл слегка похлопал товарища по плечу и, встав на ноги, пошёл к костру. Александр, возмущённый своей беспомощностью, закрыл глаза и уже через пару минут погрузился в глубокий сон.

Когда Чудов снова вернулся на своё место, Катя по-прежнему сидела и не сводила глаз с пламени костра. Она уже не плакала, а на её лице застыла маска пустого безразличия. Никто из них не решался промолвить ни слова. Тишину нарушал только треск горящих веток. Наконец, Кирилл заговорил первым:

— Кто такой Влад?

Катя молчала.

— Я знаю, это не моё дело, и ты, конечно же, можешь не отвечать мне, но… — он осёкся и посмотрел на Катю, внимательно изучая каждую чёрточку её лица.

И тут, к его собственному удивлению, он снова заметил то, что было совсем не свойственно девушке. На её верхней и нижней губе были еле заметные красные пятна, похожие на запёкшуюся кровь.

— Тебя что, били? — вдруг выпалил Кирилл, пытаясь подавить растущее внутри возмущение.

— Это моё личное дело! Вы все одинаковые!

После этих слов Катя направилась к тому месту, где она спала. Для Кирилла её фраза так и осталась загадкой, так же как и то, что он увидел на её теле. Конечно, он мог объяснить эти следы тем, что девушка была в плену и могла получить их там, но имя Влад — не кавказское, и ни один из полевых командиров не мог его носить.

Сначала он гадал и пытался найти ответы, но тяжёлый день и усталость взяли своё, и через несколько минут его окутал глубокий сон.

Утром, когда солнце ещё не поднялось из-за горизонта, Александр открыл глаза. Он попробовал вздохнуть, но боль в боку не позволила ему насладиться горным воздухом.

«Хоть так», — подумал про себя Шторм.

После этого он попытался осмотреться по сторонам. Не поднимаясь, Александр бросил свой взгляд туда, где ещё вчера вечером горел костёр. Сейчас на том месте была кучка углей, которые всё ещё продолжали дымиться, но никакого тепла не давали. Рядом спал Кирилл. Его лицо было перепачкано кровью и сажей, а у правого глаза виднелась огромная ссадина. Рука ефрейтора лежала на автомате.

Александр улыбнулся и тихо прошептал:

— Это, конечно, всё очень хорошо, но, наверное, мне нужно встать.

С этими словами он согнул руки в локтях и, поставив их на землю, попытался приподняться, но боль помешала ему это сделать. Однако Шторм не сдавался. Он снова попытался сесть, но и в этот раз у него ничего не вышло.

Александр опёрся спиной на огромный камень и стал тяжело дышать, превозмогая боль в боку. На ткани, которая служила бинтом, проступила кровь.

— Чёрт! Как же больно!

И тут он услышал голос за своей спиной:

— Ты должен лежать. Тебе нельзя вставать!

Александр замер. Этот голос…. Он был таким знакомым! Столько раз он слышал его во сне! Восемь месяцев.… Восемь долгих месяцев, каждый день он жил надеждой когда-нибудь снова его услышать, хотя бы на секундочку, на одно мгновение, но чтобы это было не во сне, а на яву. И вот он дождался этого!

Тем временем незнакомка подошла ближе к Александру и, сев почти напротив него, сказала:

— Ты ещё очень слаб, тебе нельзя много двигаться. Может снова начаться кровотечение!

Шторм не сводил с неё глаз — он просто не мог поверить в то, что это на самом деле происходило с ним. Эта девушка, которая сидела сейчас перед ним, и которую он видел у торгового центра…. Она была здесь! И эти глаза.… Но они снова были полны страха. Почему? Чего она так боялась? Или, может быть … кого?

— Кто ты?

Катя, которая до этого изучала его лицо, тихо прошептала:

— Я.… Разве ты меня не узнаёшь?

Александр прекрасно помнил тот день, когда впервые встретился с ней, и хранил в памяти каждую деталь тех нескольких мгновений, но, сколько он не пытался, у него ни разу не получалось объяснить себе, откуда он её знал.

— Я видел тебя… — сказал он. — Ты плакала. И… просила помочь тебе, а потом, когда увидела меня, так испугалась…

Александр замолчал. Она тоже ничего не говорила.

— С того самого дня я каждый день, и даже ночь, видел твой образ. Твои глаза…

— Хватит! — резко прервала его слова Катя.

Она хотела было встать, но он остановил её.

— Подожди! Подожди, не уходи… пожалуйста!

Она замерла на месте, не зная, что ей делать: то ли уйти, то ли остаться вместе с ним.

— Не уходи, — снова, почти шёпотом, произнёс Шторм. — Прошу тебя.

И тут в её голове всплыли её собственные слова, когда она умоляла его друзей отпустить её, а сам он сидел в машине и даже не сказал ни слова. Не раздумывая больше ни минуты, Катя пошла прочь от того места, где лежал Александр, в глубь зелёных зарослей. Он смотрел ей вслед и не мог ничего сделать.

— Я должен с ней поговорить, — прошептал он и, превозмогая боль, начал вставать на ноги.

Пятно крови на его правом боку увеличилось, а дыхание стало частым и прерывистым. Едва он только поднялся на ноги и сделал шаг, как всё перед глазами поплыло, и он чуть было не упал на землю, но огромный камень, служивший до этого опорой, помог ему удержаться на ногах.

Кирилл, услышав странные звуки, резко подскочил и, вскинув автомат, приготовился стрелять, но, увидев друга, тут же бросился ему на помощь.

— Сань, зачем ты встал? Тебе нельзя!

— Та девушка! Она была здесь! Девушка, которую я видел!

Кирилл посмотрел на друга, и единственная мысль, которая пришла ему в тот момент в голову, была о том, что он снова начал бредить.

— Сань, давай ты ляжешь! У тебя опять кровь пошла.

— Ты не понимаешь, Кирь! Я жил ею одной все эти месяцы, и теперь она здесь! Я видел её! Мне нужно поговорить с ней!

Чудов кое-как заставил его лечь и, когда тот облокотился о камень, он закричал:

— Катя, ты где? У него снова кровь!

Шторм сидел и почти не дышал от боли.

— Катя! — не унимался ефрейтор.

Когда она показалась из-за деревьев, Кирилл бросился ей навстречу:

— У него кровотечение… он встал. И… и, по-моему, он снова бредит!

Катя взглянула на Александра, и та же волна жалости накатилась на неё, когда она впервые осознала, что раненый солдат был никем иным, как Сашкой Штормом.

Она подошла к солдату и, сев рядом с ним на колени, потянулась к ране. Александр открыл глаза.

— Сань, это Катя, — услышал он голос своего друга. — Она помогла тебе.

Солдат смотрел на неё и ничего не говорил. Она потихоньку стала разворачивать куски материи, которыми была перетянута рана.

— Кирилл, мне нужна вода, чтобы смыть кровь.

— Да, я сейчас!

Ефрейтор побежал к ручью. Вернувшись, он отдал Кате воду. Она стала аккуратно промывать рану Шторма. Его тело напряглось, но он не издал ни звука, пытаясь оставить боль в себе.

— Пожалуй, я вас оставлю, — сказал Кирилл. — Думаю, ты и без меня справишься, а я пока пойду, соберу дров и поищу что-нибудь нам на завтрак.

Чудов улыбнулся и, посмотрев на Александра, направился к зелёным зарослям, которые отныне стали местом, где они могли найти еду и тепло.

Когда он скрылся из виду, Шторм спросил:

— Почему ты боишься меня?

Руки Кати, которые до этого занимались его раной, на секунду замерли.

— Нет, — невпопад ответила она.

— Что «нет»? — переспросил солдат.

Он положил свою ладонь на ладонь Кати и тихо сказал:

— Посмотри на меня!

Она робко подняла свои глаза, и их взгляды встретились.

— Ты боишься, но только я не могу понять… почему?

Катя сидела, не двигаясь. Она дрожала, и её рука, находившаяся в ладони Шторма, лишь подтверждала его предположения.

— Ты испугалась тогда, и сейчас…. - начал Александр. — Восемь месяцев я днём и ночью спрашивал себя, почему она испугалась меня, но я никогда не мог найти ответа на этот вопрос. «Я даже не знаю её», — говорил я себе, но что-то подсказывало мне, что я ошибаюсь. Восемь месяцев я жил надеждой снова увидеть тебя, твои глаза.… Услышать твой голос. И… и, наконец, спросить, что тебя так пугает во мне или…