Где ты? (СИ) - Перышкина Лекса. Страница 41

— Аорет, ты выйдешь за меня?

— Да…

***

— Куда на этот раз собрался? — леди в бирюзовом сидела на его столе и болтала ногами в воздухе, как ребенок.

— Сопроводить принцессу Иорна из страны. Она призналась, дала показания, но на Эилин, как соучастницу, у нас ничего нет. Впрочем, Эгирон скоро объявит о помолвке и гостям придется разъехаться. — Яур недовольно оглядел свою форму одежды: все белое, будто Дикиор собирался превратить его в дворцовое привидение, и в обтяжку.

Сам король назвал это словом «элегантно», а Рысь бы это безобразие окрестил словом «неудобно». Но, как известно, привыкнуть можно ко всему. Тяжело вздохнув, он все же натянул узкие штаны, шнурованные сапоги с тонкой подошвой и приталенный камзол с вышитой золотыми нитями короной на вороте, символ не последнего человека при правителе, поверх тонкой рубашки. Отросшую гриву заплел в сложную косу, точно такую, какую плела ему Сирина. Стричь волосы оказалось бесполезным занятием — за ночь они отрастали снова.

— Тебе идет. И незачем так кривиться! Ты теперь королевский советник и маг, так что, изволь привыкнуть прикрывать пузо. — фыркнула мертвая дама.

— Послушайте, леди, загляните ко мне, когда я вернусь. Хочу вам рассказать кое-что, но времени вечно не хватает.

— Ох, я уже заинтригована! Конечно, загляну. Мне же не трудно.

Яур уже собирался покидать свои покои, но, бросив беглый взгляд в зеркало, остолбенел. В большом, во весь рост, зеркале, отражался его точный двойник, но одежда на нем была другая! Темно-красный охотничий костюм идеально охватывал поджарую тонкую фигуру, прямые светлые волосы собраны в высокий конский хвост, у бедра, пристегнутая на ремне, висела рукоять хлыста.

Рысь шокировано уставился на свои белые сапоги, рука мгновенно нашарила пристегнутую к бедру, как оружие, флейту.

«Юнэми» — отчетливо прозвучал в голове знакомый голос, так похожий на его собственный.

Двойник в зеркале улыбался, Яур видел его хищный прикус, такой же, как у него самого. Попятившись, Рысь задел бедром столик, на котором застыла памятником леди-призрак, и едва не упал, в последний момент удержав равновесие. Он мог поклясться, что это не его отражение, и за стеклом зеркала была не его комната. А этот парень не повторял его движений, он стоял, спокойно улыбаясь, и наблюдал за ним из зеркальной глубины.

— Боги! — прошептала дрожащая от ужаса леди — Кто это? Вы же на одно лицо с ним, даже родинка под глазом… Ох!

Яур даже представить себе не мог, что призраки вот так запросто заваливаются в обморок. Насквозь. Через стол и пол.

«У тебя очаровательная мертвая подружка»

Рот двойника не открывался, тем не менее, он говорил. Прямо в голове Рыси.

— Кто ты такой?

«Узнаешь. Ты забыл меня, но скоро вспомнишь. Я заставлю тебя вспомнить, Юнэми»

Он исчез так же неожиданно, как появился. Вот был, и в следующий миг Яур увидел свое настоящее отражение: глаза-плошки, побледневшее лицо и белый костюм.

Колени дрожали так, что Рыси пришлось опуститься на пол. Кто это такой? И почему он зовет его Юнэми?

Глава 12

Из первой красавицы Иорна Атилоя превратилась в жалкое дрожащее существо с мертвенно бледным лицом и темными кругами под глазами. И зачем она послушала эту рыжую ведьму? Нужно было сосредоточиться на охмурении бледненького и болезненного Деора, раз уж с Эгироном не получилось. Была бы королевой Даолии, а не изгнанницей, как сейчас. Сама виновата, что пожадничала. Но виновата в меньшей степени, чем предательница Эилин, или же этот ужасный королевский прихвостень Яур, носящий сейчас золотую корону на вороте белоснежного камзола, чтоб ему этой короной подавиться. Как узнал? Если бы не он, у нее все бы получилось. Корона Елора была так близко…

Теперь ее с позором отправляют домой. Страшно даже представить, что с ней сделает отец. Обещал выгнать на улицу в чем мать родила. Воображение живо нарисовало картинку такого позора: она, самая красивая девушка в Иорне, принцесса — и такая ужасная расправа над ней. Ну, уж нет, она не вернется домой.

Осторожно выглянув из-за шторы крытого экипажа, она тайком оглядела сопровождающий ее отряд. Десяток всадников в форме дворцовых гвардейцев Елора, все вооружены до макушек, и с ними безоружный Рысь в беленьком костюмчике. Спина прямая, словно палка, точеные черты лица сложены в хмурую гримасу, янтарные глаза полоснули по ней раздраженным взглядом. Атилоя мгновенно задернула шторку. Ему-то чего хмурым быть? Радоваться должен, вон как выслужился: корону золотую и на грудь, и на хребет получил! Кот безродный!

Нет, пока этот треклятый Рысь ее сопровождает, ей не сбежать. Но на границе у нее есть шанс, своих людей обдурить всяко проще. Да им и в голову не придет, что она, нежный дворцовый цветочек, способна сбежать. А Атилоя готова была на все, лишь бы не попасть в руки суровому отцу.

***

Эилин была вне себя от ярости, даже побила Правую, чтобы выпустить пар, но не помогло. Глупая фрейлина теперь сидела на полу, зажавшись в угол, прятала рукой синяк на скуле и скулила, чем раздражала принцессу еще больше.

— Замолчи! — рявкнула она, замахнувшись.

— Ваше Высочество, прошу Вас! Не надо! — в ноги бросилась Левая.

Эилин едва не споткнулась об нее. Появилось острое желание проучить и Левую, но ей нужна была хоть одна прилично выглядящая фрейлина. Поэтому, просто несильно пнув ее в бок ногой, чтобы убралась с дороги, она схватила Правую за волосы и прошипела ей в лицо:

— Прекрати выть! Ты действуешь мне на нервы!

От неслабой пощечины голова девушки мотнулась в сторону, с разбитой губы закапала кровь, безнадежно пачкая ворот светлого платья.

— Почему я взяла в помощницы таких тупиц?! — она от души пнула свою жертву по ребрам.

— Простите… — сквозь слезы проблеяла Правая.

— «Простите…» — передразнила ее Эйли — Если бы не Рысь, у этой дуры все получилось бы! А теперь мне придется действовать самой! Что за жизнь? Ни на кого нельзя положиться. Ты! — она повернулась к Левой — Живо раздобудь нам платья каких-нибудь горничных и плащи подешевле!

Но, что-то ни у кого из прислуги она не видела рыжих волос, будто этот цвет является в Елоре редким. Недолго думая, принцесса Торхада взяла с низенького чайного столика маленький кинжал для резки фруктов и, склонившись над фрейлиной, принялась срезать белокурые пряди волос. Бедняжка плакала, но уже не сопротивлялась.

***

Духота летней ночи была настолько невыносимой, что он распахнул все имеющиеся в его покоях окна. Полная, желтая словно сыр, луна висела довольно низко, ее света вполне хватало, чтобы не натыкаться на мебель в темноте. Но все же он зажег свечу, просматривая старые книги и свитки, взятые из хранилища рода Аоддион. Многие из них были написаны на других языках или же старым наречием, но он справлялся, кропотливо выкраивая из них нужные знания. Вернувшись во дворец, он решил плотно заняться обучением.

От свитков его оторвал «замогильный» вой, больше походившей на крик какой-то ненормальной. Пламя единственной свечи робко затрепетало, закоптило и погасло. Вдобавок, до ушей донесся звук, очень плохо изображающий бряцанье звеньев цепи. Яур даже глаза закатил:

— Перестаньте! Дикиор вам что, жалование назначил за подобные фокусы?

— Мне что, уже и пошутить нельзя? — оскорбилась до глубины души леди в бирюзовом, вылезая из его шкафа — Ты просил меня зайти, и вот, я тут.

Она плюхнулась на его кровать, едва не провалившись насквозь, глупо хихикнула и, как-то разом посерьезнев, сказала:

— Знаешь, в тот раз, ну, когда я увидела в зеркале этого, который не ты, я упала в обморок.

— Знаю. — Рысь позабавили ее путаные объяснения.

— Так вот, пока я была в обмороке, мне привиделся такой странный сон! И не надо мне говорить, что мертвые не спят, я это знаю. Но мне, и правда, пригрезилось нечто!

— Что именно? — заинтересовался Рысь — Может быть, это ваши воспоминания?