Смерть в любом случае (СИ) - Бэйн Екатерина. Страница 22

— Что особенного в моей просьбе? Говорю, мой брат голоден, принеси ему поесть. Все расспросы и объяснения после.

— Ладно, — кратко отозвалась Талаат и выскочила за дверь.

Нарсин покачала головой и вернулась к столу, на котором стоял поднос с едой. Села на стул и взглянула на парня, который до сих пор сидел, съежившись и почти не дыша.

— Расслабься, — сказала она ему, — Талаат тебя не съест. Она только с виду грозная.

— А что, мне нельзя тут? — поинтересовался тот, выпрямляясь.

— Кто это сказал? Глупости. Не волнуйся, я что-нибудь придумаю. Уверена, в таком большом доме всегда найдется, куда пристроить человека.

— В слуги? — Турен поморщился.

— Может быть. Чего кривишься? Ты хотел, чтобы тебя сразу в советники к князю пристроили?

— Ничего я не хотел, — он вздохнул, — я понимаю, так надо. Но сама подумай, какой из меня слуга?

— Что-нибудь и выйдет, если подучишься. Видишь, у Талаат получается. И она, к тому же, не слишком перетруждается.

Парень фыркнул.

— Ладно, я попробую.

Нарсин покосилась на поднос и спросила:

— Не возражаешь, если я поем?

— Конечно, ешь, — Турен удивился, — чего спрашиваешь?

— Ну, как-то неловко. Я буду набивать живот, а ты — смотреть.

— Но мне же принесут, да?

— Куда денутся. Обязательно принесут. Ладно, — она сунула в рот кусок мяса и принялась жевать.

Талаат принесла ужин для Турена как раз тогда, когда Нарсин доедала свой. Водрузила его на стол, бросила на парня косой взгляд, повернулась к девушке и сказала:

— Вот.

— Спасибо, — поблагодарила ее Нарсин, — Турен, ешь давай.

Его не пришлось просить дважды. В мгновение ока он оказался у стола и навалился на еду так, словно не ел по меньшей мере неделю. Талаат неодобрительно качала головой, наблюдая за этим, явно желая высказаться насчет его манер и воспитания, но понимая, что это будет как-то не к месту. Однако, заметив, как Турен обращается с кашей, не выдержала:

— Там ложка есть, — сообщила она сурово.

— Угу, — отозвался тот, не прекращая своего занятия.

— Ну и братец у вас, — не смолчала Талаат, теперь это было сказано специально для Нарсин, которая уже закончила есть.

— Родственников не выбирают, — пояснила девушка, вволю налюбовавшись на изысканные манеры Турена.

— Да-а, тяжелый случай. Кстати, вы так и не сказали, что он тут делает, госпожа.

— Ужинает.

— Это понятно. Ну, а вообще?

— А вообще… Сама не знаю. Тут такая штука вышла, — Нарсин задумалась, как бы это короче объяснить, — в общем, ему нельзя в Арджанту возвращаться.

— Почему это? Что он натворил?

— Ничего. Кое-кто на него зуб точит.

— И этот кое-кто наверняка из стражей закона, — съехидничала Талаат и была не так уж неправа.

Стражи закона давно присматривались к Турену.

— Нет, — поморщилась Нарсин, понимая, что от объяснений никуда не деться.

И она коротко пояснила, что именно произошло и кому так мешает ее названный братец.

— Так это они вас так разукрасили? — ахнула догадливая Талаат и всплеснула руками, — но вы-то показали им, где раки зимуют?

— О да, — согласилась девушка.

Турен едва не подавился кашей.

— Очень на это надеюсь, — служанка внимательнее присмотрелась к повреждениям госпожи, — это гораздо хуже, чем обычно. Вам надо к лекарю, госпожа.

— Не надо.

— Надо. Вы же не хотите, чтобы у вас был уродливый шрам на лице. Это не красит девушку. Нужно, чтобы лекарь это подправил.

— Но…

— И не спорьте. Пойдемте к Ками, или я его сама сюда приведу, — безапелляционно заявила Талаат.

Нарсин душераздирающе вздохнула. Само собой, ей не хотелось идти ни к какому лекарю, но делать было нечего. Угрозу служанки она воспринимала серьезно. Приведет она сюда Ками, с нее станется.

— Уже поздно, — предприняла она последнюю попытку.

— Ничего, — Талаат было не так-то легко сбить, — здесь никто не ложится рано, госпожа, и вы это знаете. Идемте. Пусть ваш братец набивает брюхо, здесь он в безопасности. Только скажите ему, что нельзя облизывать пальцы. Для этого существует полотенце.

— Слышал? — хмыкнула Нарсин, взглянув на Турена, — веди себя прилично. Ладно, пошли к твоему лекарю, — это относилось к служанке.

— Он не мой, а князя, — не смолчала служанка, направляясь к двери, — мне его помощь сроду не требовалась, а вот вам — регулярно.

— Ничего подобного. Ни разу.

— Все когда-нибудь бывает впервые.

— Гляжу, ты тут самая умная, — съязвила Нарсин, поплотнее закрывая дверь, — хватит ворчать. Пожалей мои уши.

— Да, это почти единственное, что осталось у вас целым, — не отстала от нее Талаат, — не знаю, правда, надолго ли.

Нарсин молча показала ей кулак. Девушка хихикнула.

Как она и говорила, лекарь еще не спал. Он даже и не думал готовиться ко сну. Увидев, кто к нему пришел, Ками лишь приподнял брови, но, когда разглядел получше поздних визитеров, его брови взлетели едва ли не на лоб.

— Боги, — прошептал он, подходя к Нарсин, — таким манером мы потеряем обоих телохранителей.

— А что такое? — заинтересованно спросила Талаат.

— За дверь выйди, — велел он ей, даже не глядя в ее сторону, — и жди свою госпожу там. И не подслушивай.

— Я не подслушиваю, — обиделась служанка.

— Ну-ну.

Надутая Талаат ушла, стукнув дверью сильнее, чем следовало.

Ками велел Нарсин сесть, а сам занялся приготовлениями всего необходимого для лечения. Между делом он спросил:

— Кто постарался?

— Да так, — неопределенно пояснила она, — на дверь налетела.

— Одна на дверь налетела, другой с лестницы упал. Весело живете.

— Кто с лестницы упал? — живо спросила девушка.

— И причем, неудачно так, что руку сломал. Бывает.

— О ком вы?

Ками искривил губы в усмешке, поворачиваясь к ней. Нарсин заметила в его руке большую иглу и сразу забыла о своем любопытстве.

— Зачем это?

— Будет больно, потерпи, — не ответив, приступил к делу лекарь, — но это необходимо.

— Уберите. Не надо.

— Надо. Ты же не хочешь ходить со страшным шрамом. Тем более, на лице. Такие шрамы сильно портят хорошеньких девушек.

— Я телохранитель, — отрезала Нарсин и закусила губу, так как в самом деле было очень больно.

— Знаю. Но одно другому не мешает. Куда приятнее, даже будучи телохранителем, смотреть на свое симпатичное отражение в зеркале.

— М-м, — отозвалась девушка для поддержания разговора.

Ками обманул ее, было не просто больно, а очень больно. Она даже кулаки стиснула, впившись ногтями в кожу, чтобы не заорать на весь дворец. Хорош телохранитель, который вопит от любого пустяка!

— Еще немного, — утешил ее хладнокровный лекарь, сосредоточенно кладя стежок за стежком шелковой нитью, — крепкая дверь, видеть, была.

Наконец, пытка закончилась. Ками оставил шрам над бровью и занялся синяком, делая почти то же самое, что не так давно Этан.

— Что-то я тебя раньше здесь не видел, — заметил он, — за два месяца в первый раз. Странно. Или ты нечасто на двери налетаешь? Я думал, ты будешь моей самой часто посещаемой пациенткой.

— Неужели? — съязвила Нарсин, морщась.

Примочка пахла чем-то неприятным.

— Говори сразу. Что еще себе повредила? Или мне провести полный осмотр?

Девушка подозрительно на него посмотрела.

— Больше ничего.

— Уверена?

— Да.

— А почему хромаешь?

Нарсин без слов задрала штанину и продемонстрировала повязку.

— Кто постарался?

— Этан.

— А-а, — протянул Ками, — она кое-что понимает во врачевании. Ладно, в таком случае, сегодня я ничего больше не смогу для тебя сделать. Завтра придешь, после обеда.

— Зачем? — спросила девушка, поднимаясь.

— На осмотр. Проверю, все ли в порядке. И впредь запомни, когда лекарь говорит, что нужно прийти, это значит, что нужно прийти обязательно. Нам здесь не нужны больные и увечные.

— Ха-ха, — не смолчала Нарсин и все-таки задала вопрос: