Смеющаяся Тьма (СИ) - Громова Полина. Страница 26

Я согласился с ним: в самом деле, я рисковал опоздать на занятия.

Спустившись с крыльца, я прошел под аркой и прочел короткое заклинание на удачу. Не знаю, оно ли подействовало так быстро и так эффективно или мне повезло и без него бы…

На теплых и сырых улицах лежали сумерки. Фонари уже погасили, дворников еще не было видно. Перекресток наваждений дремал… Но память моя не дремала. Всякий раз, выходя из дома Хельги или возвращаясь, я вспоминал о Юрисе. Вот и теперь я будто бы выхватил краем взгляда его скорченную на мостовой фигурку, и силуэт Хельги, и свой темный силуэт… Я снова и снова видел это будто бы со стороны. Юрис вообще часто вспоминался мне, причем не полуживой мумией сохранился он в моей памяти, не чернокнижником, который попался на мою ложь. Я упорно помнил его обыкновенным мальчишкой, своим ровесником, который дважды в неделю приходил навещать своего деда. Юрис — мой билет в другую жизнь и ритуальная жертва белокурому демону Хельге и ее Перекрестку — заходил на кухню, чтобы перекинуться со мной парой ничего не значащих словечек и подогреть своему деду чайку. А потом он оказывался в центре маленькой толпы запоздалых уличных зевак, здесь, на Перекрестке, почти под самыми окнами моего нового дома. Я не видел его тогда, мое воображение само дорисовывало необходимые детали — и Юрис почему-то всегда получался совсем не изменившимся, шестнадцатилетним.

Это были неприятные воспоминания. У меня вообще было довольно много неприятных воспоминаний. Поэтому, направляясь в школу, идя по поручению Хельги или просто прогуливаясь, я выстраивал свой маршрут таким образом, чтобы проходить по как можно меньшему количеству знакомых мест. Но миновать Перекресток было нельзя… Хоть через холмы в школу ходи, честное слово.

Такие мысли крутились в моей голове, пока я шел по медленно просыпающимся, ворочающимся в утренней полудреме улицам. Я погрузился в размышления так глубоко, что мог и не заметить ее… Но я заметил. Не поверил собственным глазам, конечно — первая мысль была о том, что я обознался. Но потом захотелось окликнуть, догнать еще до того, как она обернется, нечаянно коснуться щеки губами… Это ведь была она, да, точно она — Милена.

Я уже дернулся с места, но тут же сам остановил себя. Всякие посторонние глупости вылетели из моей головы, и теперь я видел то, что при первом взгляде не бросилось мне в глаза. Во-первых, Милена выглядела странно. Из-под длинного стеганого пальто с чужого плеча виднелся краешек яркой домашней юбки, а передвигать тяжелые зимние ботинки ее точеным ножкам, привыкшим к замшевым сапожкам, было совсем не просто. Во-вторых, шла Милена как-то неправильно. Она долго медлила, прежде чем сделать очередной шаг, и сильно прижималась к стене дома, фасадом выходящего на проспект, — как будто бы из-за ближайшего поворота должна была выскочить взбесившаяся лошадь и не просто сбить с ног, а размазать по мостовой беззащитную девушку, идущую себе по улице, никому не мешающую… Стоп. А что здесь делает Милена в такой час — и в таком виде? Может, что-то случилось и ей нужна помощь? Тогда я должен…

Стоп — сказал я себе еще раз. Медленно перевел дыхание и, перейдя улицу, пошел следом за Миленой. Она же вела себя все подозрительнее: почти касалась ладонями стен домов, словно ища в них опоры, а шагала вперед так, как будто бы с минуты на минуту ожидала или невидимой ступеньки, или открытого люка… Точнее, как будто бы она не видела, куда идет.

Я не мог ни окликнуть ее, ни взять за руку. Если моя догадка верна, ее ни в коем случаем нельзя было грубо выводить из того состояния, в котором она находилась. А догадка моя такая: Милена в состоянии транса. Реального мира для нее почти не существует.

Очередной дом закончился, и Милена буквально провалилась в узенький переулок. Я бросился за ней, но у самого угла снова остановился. Милена отлепилась от глухой стены и пошла увереннее, хотя руки ее все еще были растопырены в разные стороны. И я видел, куда она идет.

В глубине двора возвышалось старое краснокирпичное здание, кладка от времени и сырости потемнела, мощные решетки на окнах покрылись ржавчиной. Здание стояло заброшенным последний десяток лет. Когда-то это был дом какого-то князя, он считался архитектурным украшением города. Теперь же это был просто еще один заброшенный дом. Милена шла к распахнутым настежь воротам. В направлении нельзя было ошибиться.

Меня тянуло последовать за девушкой. Пусть я ни разу не погружался в Поток и даже не заглядывал в него, я все же чувствовал, что к этому старому зданию стекаются ручейки силы. Тоненькие, осторожные, протекающие через множество иных мест — но все же приносящие силу сюда. Свежую, вкусную силу…

Я привалился спиной к стене, чтобы не последовать за Миленой немедленно. Сила, потоки которой сходились в здании, достигала такой концентрации, что я хмелел без вина. В то же время я понимал, что это скоро должно прекратиться: маги не могут не заметить такую аномалию. К тому же… Милена… Зачем она идет туда? Это может быть опасно для нее! Я должен… Я… должен…

Я сполз по стене. Меня лихорадило. В голове шумело, будто там задорно плескался океан… Нельзя. Хельга говорила: нельзя поддаваться силе. Сила без воли — безумие и смерть. Сила без разума — погибель.

Бросив быстрый взгляд в сторону улицы и убедившись в том, что за мной никто из ранних зевак не наблюдает, я создал вокруг себя поле из своей собственной силы. Оно было небольшое, но большое мне и не было нужно: я ведь всего лишь хотел сохранить связность мыслей. Добившись этого, я как можно яснее представил себе Колена — и отправил ему зов. Общаться мысленно на расстоянии я еще не умел, да и просто принимать подтверждения о полученном зове тоже, но отправлять зовы мне уже удавалось. Будем надеяться, что и в этот раз у меня получилось, потому что то, что я буду делать дальше, может не получиться, и тогда, возможно, мне понадобиться помощь…

Возможно, нам обоим понадобиться помощь: мне и Милене. Но пока я надеюсь, что я справлюсь и сам — с чем, правда, я буду справляться, пока не представляю… С другой стороны, не очень-то я и рискую. Что бы ни находилось в этом здании, если мне это не по силам, Колен и Хельга обязательно с этим справятся. А еще я не имею права бросить Милену… А еще мне хочется узнать, чего я уже стою. Не только как демон, маг или как там, не важно, но и как… не знаю, кто. Я еще не решил… В общем, причин сделать глупость больше, чем причин не сделать ее — их я даже искать не стал. Свернув поле, я побежал за Миленой.

Самая хорошая мысль, как всегда, пришла в последний момент, когда было поздно претворять ее в жизнь. Я подумал, что можно было бы сейчас догнать Милену, стащить ее с крыльца, привести в чувство и оставить до прибытия Колена, а самому сунуться внутрь краснокирпичного особняка и узнать, что там делается. Милена уже тянула на себя большую чугунную ручку; я рассчитывал, что успею остановить ее до того, как она справится с дверью. Но тяжелая дверь, не открывавшаяся уже лет десять в лучшем случае, легко и без скрипа отошла от косяков, и Милена канула в темноту за ней прежде, чем я понял, что опоздаю.

Когда дверь закрылась и за мной, я оказался в полутьме низкого зала, занимавшего целый этаж. Окон с внутренней стороны здания не было, зеленоватый свет исходил от старых вещей, разбросанных по сырому и пыльному полу: обломков мебели, полусгнившей одежды, почерневшей от времени посуды, какого-то мусора. Я неторопливо прошелся по залу, похожему на поле боя. Со стен свисали лохмотья обоев, на люстре болталась паутина, похожая на длинные рваные тряпки. Все выглядело так, как будто бы люди, покидавшие этот дом, сначала замуровали окна, потом хорошенько посходили здесь с ума и лишь после этого разбежались в разные стороны.

Милены здесь не было. Она прошла дальше, и я не мог последовать за ней. Потому что я сам пришел сюда, а Милену… Ее вели. Кто-то — или что-то — вело ее сюда.

И как я раньше не подумал об этом? Меня ведь тоже захлестнуло — там, в проулке, просто я не понял этого. А вдруг это дело рук нашей Ласточки? Я сосредоточился и послал еще два зова: снова Колену и еще один Хельге. Если это и в самом деле Ласточка, будет лучше, если они окажутся здесь… до того, как с Ласточкой столкнусь я.