Испытательный срок. (СИ) - Гусина Дарья. Страница 15

— А мне все равно, эта война нужна нам! — сказал один из них. — Не важно, повод какой. Будь сейчас здесь Теклак, он меня поддержал бы!

Девушка резко встала и вышла из-за стола. Один из молодых орков, встретившийся на пути, будто бы в шутку приобнял ее, но она сердито вырвалась и, вполголоса бросив что-то парню, указала на своих соратников. Орк сразу погрустнел и отошел к стойке. Я последовала за девушкой. Та прошла через зал и вышла на площадь перед таверной. Девушка стояла, покачиваясь с носков на пятки, машинально поглаживая красивые короткие ножны на поясе. Я подошла и сказала в спину орчанке:

— Ах, вот ты где! Прячешься?

Сказала по-русски, наобум, даже не ожидая, что предположение подтвердится. Девушка вздрогнула всем телом, и медленно повернулась, затравленно глядя мне в лицо. А потом вдруг бросилась ко мне и вцепилась в руку мертвой хваткой, коряво шепча на русском:

— Мама, Бадын, папа, с ними все хорошо?

Глава 8. В которой Даша печалится и подозревает

— Как вы меня узнали? — спросила Тусса.

— Вы с братом на одно лицо.

— Мы двойняшки.

— Вот именно.

— Я сначала испугалась, а потом подумала: кто еще может говорить на этом языке, кроме знакомых семьи.

Мы расположились у самой стены таверны, под балкой и связками сушеной лаванды. Я вкратце рассказала на атче, кто я и как попала в мир Бадыновых. Орчанка предупредила друзей, что поболтает с землячкой, но пожилой воин со шрамами, как я успела заметить, бдительно посматривал на девочку.

— А они? Твоя семья. Они знают?! Ты хоть весточку им какую послала?!

— Нет, я хотела предупредить, но…

Я в изумлении покачала головой:

— Не верю своим ушам! Ты так спокойно об этом говоришь?! Они же там… они тебя на севере ищут! Почти целый год! По очереди вылазки делают, жизнью рискуют. Думали, тебя тролли в плен взяли! Или убили!

— Но я же жива!

— А ты о маме подумала?! Вы с братом у нее из пятерых детей вдвоем остались! Об отце?! Боря… Бадын убивается просто! Себя винит, переживает, что отец его воевать не пускает!

— Вот именно! — огрызнулась Тусса. — Его не пускают, и меня не пускали!

— На войну? Так ты воевать пошла? Сбежала?

— Ну… почти… Не сбежала, просто… осталась.

— Глупая! Так нельзя! Нужно предупредить родных, ты понимаешь?

— Да понимаю я! Но как я это сделаю?! Я даже своим… — Тусса махнула головой в сторону наемников, — не могу сказать. Они не знают, что я дочь Теклака. И как назло целыми днями только об отце и говорят. Я только Арыну рассказала. И никому больше не доверяю. Род Бадына все ищут: и тролли, и эльфы…этим-то мы на какой имп понадобились? Кому сейчас доверять можно?

— Все равно, не понимаю! Ты же знала, что семья торгует специями. Могла бы передать весточку.

— Я собиралась! В Берренате. А потом испугалась! Следила за лавкой. Но там все время кто-то был. Но я хоть знала, что с ними все хорошо. Они бы не торговали, если бы что-то случилось, правда? А сейчас? Почему они сейчас не везут товар?

— С твоей родней все в порядке. По крайней мере, было, когда я в последний раз их видела. Они прекрасно устроились. Бадын учится в школе. Твоя мама мечтает, чтобы он стал ученым человеком… А не торгуют они, потому что Врата закрыты…Слушай! Твоя родня тебя мысленно уже похоронила!

У Туссы покраснели глаза. Она все-таки была очень юной и воспитанной девочкой. Могла бы меня послать подальше, ан нет — я для нее была взрослой, еще и уважаемым человеком, учительницей брата. Помимо этого, полагаю, девочке давно требовалось излить кому-нибудь душу. Она заговорила, частя и сбиваясь. О том, как после бегства семьи из родного дома больше года назад, проведя пять месяцев в доме Кессы, почти спятив от скуки и нудной учебы (языку и «страноведению» наследников рода обучал один из орков, уже обосновавшийся в новом мире), она решила сбежать и отправиться назад в замок, как она думала, под защиту старых магов. Тусса признавала, что в голову ей ударил лихой кураж и всей опасности она по малолетству не представляла. Вскоре представился случай: Теклак собрал семью в доме друзей возле Пельтренната, чтобы попрощаться и отдать последние распоряжения роду. Сбежать было несложно. Все внимание было на Бадыне, которого незадолго до этого сумели вызволить из плена дядья и кузены. Бадын тяжело отходил от нескольких месяцев в рабстве, болел и грустил.

Тусса отправилась в Берренат, чтобы, как она выразилась, «запутать следы». Денег у нее с собой было немного, лишь на дорогу до Бокры. Дальнейший путь представлялся исключительно в радужном свете: она сядет в обоз, а потом... Из романтического плана каким-то образом выпал пункт о пропитании в дороге. И, проголодавшись, она не придумала ничего лучше, чем украсть с прилавка тминную лепешку. Девушку поймали за руку, и три месяца, в рабском поясе, она драила жаровни на станции близ городка. Ей повезло, ее выкупил начальник стражи в Берренате, часто бывающий на постоялом дворе по делам Гильдии. В Доме Стражей к орчанке отнеслись хорошо, а выкупивший ее Арын (тот самый орк со шрамами, у которого несколькими годами раньше от рук троллей погибла вся семья) так вообще почти заменил ей отца. Девушка объявила себя сиротой, и ее взяли в ученицы. В Доме гильдии «дочь полка» кормили и обучали ратному делу. Но Туссе было стыдно. Хотелось вернуться к семье, обнять маму, успокоить отца. Пусть они хоть целый месяц бьют ее розгами (в возможность такого жестокого наказания Тусса, судя по храбрости заявления, не очень верила) и отправят в другой мир. Жизнь уже не казалась веселым приключением, а авантюра с побегом по прошествии времени уж и вовсе предстала в ином, весьма печальном свете. И Тусса решилась рассказать все Арыну. Орк, разумеется, всполошился, надрал девчонке уши и засобирался в дорогу, к Тонким Озерам. И тут…

— Вы же понимаете, — сказала девочка, заискивающе глядя мне в глаза, — как я могла после этого вернуться в леса, вы же тоже остались. Боитесь, да?

— Нет, почему? — озадачилась я. — Я же сказала, Врата закрылись, лесные твари эти… Ну, нечисти, наверное, боюсь, она меня на север отправила. Но не в этом дело. Мне домой надо, а Кесса ушла и не вернулась.

— Я о том же, — закивала Тусса. — О Кессе. Вы из-за того, что с ней случилось, вернуться боитесь?

— А что случилось с Кессой? — спросила я, чувствуя, как пробежал по спине холодок.

— Так вы не знаете? — ужаснулась Тусса.

И рассказала о том, как сразу после праздника Лозы стража нашла в канве на окраине Беррената прикрытый мусором и листвой труп женщины. Тусса узнала в мертвой друга семьи, лекарку из земли близ Тонких Озер, и чуть не умерла от страха и жалости. Страха было больше. Девчонка вообразила себе бог весть что. Что тролли нашли и умертвили всю ее семью, что нагнали сбежавшую помощницу рода и жестоко добили. Тусса со слезами на глазах бросилась к Арыну, умоляя его отправить ее к Тонким Озерам, но старый орк решил повременить. Он сам расследовал смерть Кессы, придя к выводу, что лекарка действительно умерла не своей смертью. Хуже всего, что сделано это было черным Плетением. В кармане у женщины нашли записку, размытую дождем. Разобрать, что на ней было написано, представлялось неврзможным.

— Бедная Кесса, — повторяла я как заведенная. — Это точно была она?

— Да, — Тусса пригорюнилась. — Я ее еле узнала. Ни есть, ни спать потом не могла.

— Мне кажется, я тоже не смогу. Боги, боги!

— Вам надо выпить, — предложила Тусса.

— Не знаю. Да, пожалуй. Здесь подают что-нибудь покрепче эля?

— Подают, — Тусса понимающе кивнула. — Самогон имбирный. Будете?

— Буду.

Я закрыла лицо руками. Кесса мертва. Вот и первая потеря в новом мире. То, чего я всегда боялась. Черное Плетение. Зачем?

— Эй, вы как? — Тусса поставила передо мной узкий стаканчик из рога с чем-то неаппетитно мутным и изрядно воняющим.

Я заглотнула пойло на выдохе. Видели бы меня сейчас мои ученики. Ничего, а-ля гер, как говорится. По студенческим годам знаю, что чтобы опьянеть, мне нужно много больше. А боль притупить хватит и стаканчика. Тусса завороженно смотрела, как я пью. Взгляд Арына, направленный на нас, был тревожным. Нужно закругляться. Меня ждут дела.