Псы войны (СИ) - Шек Павел Александрович. Страница 76

Я обратил внимание на стопку книг в два локтя. Каждая в ладонь толщиной и в локоть длиной. Такой можно и убить, если по голове стукнуть.

– А пока госпожа Елена занята, мы поговорим, – Рикарда встала. – В твоём кабинете.

– Поговорить всегда можно, – согласился я, но в голосе промелькнула обреченность, которая не укрылась от умудрённых жизнью женщин. Каждая из них улыбнулась по-своему.

Рикарда, словно хозяйка в доме, пропустила меня в кабинет, вошла и щёлкнула ключиком, чтобы нам не мешали. Активировала амулет от прослушивания, повесив его за ремешок на спинку одного из стульев.

– Эх, Берси, – вздохнула она, прошла по кабинету. – У тебя были неплохие учителя. Научили магии, думать, рассуждать. Но не смогли научить держать удар. Мне надо было исправить это раньше. Но у тебя такой характер, – она поморщилась. – Не надо мерить всех окружающих по себе. Ты в этом огромном городе один такой. Поэтому дочери Великой матери и тянутся к тебе. Плохо, что ты не привык, чтобы тебя хитро оскорбляли, и говорили то, что ты не хочешь или не желаешь слышать. Молчи, когда старшие говорят, не перебивай. Запомни, не каждое направленное против тебя действие требует немедленного ответа. Не каждый оскорбивший заслуживает сиюминутной смерти.

Она подошла, взяла меня за предплечье, поднимая руку.

– Давай, схвати меня покрепче за рог.

– Зачем? – не понял я. – Вот давайте без этого.

– Так надо. Для примера, чтобы ты понял, о чём я говорю. Смелее, это не унизительно – на подобное я бы не пошла. Это неприятно, очень обидно, оскорбительно, но не более.

Я поворчал, говоря, что это глупая затея, но встретился с ней взглядом и ухватил её за рог.

– Крепче держи, – по её лицу прошла гримаса. – Действительно, неприятно. Ох, как паршиво-то… Ну что ты как за ручку двери держишься, потяни в сторону.

Я попытался, но, как и ожидалось, без результата. Я мог на роге повиснуть, но не сдвинул бы её ни на миллиметр.

– Как же я хочу тебя стукнуть, – сказала она. И таким тоном, что я поверил – да, очень хочет. И возможно сейчас стукнет. – Руку сломать. Ты же целитель, вылечишь. Или пару рёбер. И ещё ногу. Вот был бы на твоём месте кто другой, сердце бы вырвала. Демоны, Берси! Видишь же, что мне неприятно – рог отпусти!

Я разжал руку, и она резко отошла на пару шагов. Её даже дрожь пробрала. Она с силой потёрла лоб, затем сам рог.

– Мне теперь надо кого-нибудь убить, чтобы в себя прийти. И это не шутки, – она оскалилась, демонстрируя клыки. – Но вместо этого мы будем говорить о серьёзных вещах. Садись, не стой, – она ещё раз потёрла рог, дёрнула щекой, передвинула свободный стул и села напротив меня.

Почти минуту она сверлила меня взглядом. Подняла глаза на дверь, к которой с той стороны приложила ухо Бристл.

– Это да, – сказал я, – она у меня любопытная. Как и все оборотни. Даже сквозь амулеты от прослушивания может слышать.

Бристл отошла от двери, обернулась и скорчила рожицу, передразнивая кого-то из нас, затем направилась в гостиную.

– Берси, – сказала Рикарда, – посмотри, как изменились наши отношения за последнее время. Когда я тебе последний раз что-то приказывала? Мы с тобой ушли от этой формы общения. Ты единственный, с кем я разговариваю, кого могу о чём-то попросить, а не выдать приказ, который надо выполнять, а не обсуждать. Даже представители старшего рода, задирающие нос до потолка и смотрящие на тебя как на нашкодившего ребёнка, выполняют то, что я от них требую. Скрипят зубами, рассыпают искры из глаз, в надежде спалить тебя, но выполняют. Мы с тобой никогда не перейдём на общение «ты мне, я тебе». По крайней мере, пока я жива, никому этого не позволю. Даже старейшинам.

– А раз так, – она сделала небольшую паузу, – давай относиться друг к другу с уважением и взаимностью. Сколько ты доставил мне неприятностей и хлопот. Я что, должна обидеться на тебя, сделать оскорблённый вид, не разговаривать неделю? Хотя совсем недавно ты, по своей наивности и глупости, серьёзно обидел меня. Как и многих из гильдии. Подумай на досуге, когда и чем. Это полезно – задумываться над поступками.

– Но давай вернёмся к насущным делам, – продолжала она. – Кларет чаще всего сначала говорит, а потом думает. Бывает, что она просто говорит. Но как мне, по-твоему, готовить толковые кадры? Где брать тех, кто хотя бы способен вот столько, – она показала просвет между пальцами, – думать, а не махать оружием? Половина из нас вообще никогда людей не видела. Пусти любую из старейшин на большой столичный бал, хотя бы как у Блэс, и закончится всё оторванными головами и кровью. Не потому, что они дуры и не умеют держать себя в руках. А потому, что не понимают людей, мотивы их поступков, скрытый смысл сказанных слов.

Снова молчание.

– Давай переиграем, – сказала она. – Представь, что вместо Кларет я приехала туда лично. И ты вывалил на меня всё, что вывалил на неё. Готов?

– Готов, – глубоко вздохнул я.

– Ты в своём уме?! – заорала она так, что я едва со стула не свалился. – Какого демона ты творишь?!

Она встала, схватила меня за грудки, подняла и встряхнула пару раз, отчего я едва язык не прикусил. Затем с силой опустила обратно.

– Когда герцоги делят золото, всё вокруг залито кровью, – она нависла надо мной. – Ты же это видел в Рагусе? Только там не поделили клочок земли, а здесь на кону не самая бедная провинция. Да нас с тобой просто сметут, закидают телами, будут жечь, вылавливать по одному и убивать. Пока мы публично не откажемся от претензий на землю. А потом ещё придушат немного, для верности, чтобы уж точно не подняли голову в будущем.

– Ну, нравится тебе эта девка белобрысая, – бушевала Рикарда, – бери её. Вытащить из всей этой круговерти можно. Ты хочешь втянуть в эти разборки Блэс? Не получится. Тогда против них объединяться уже все герцоги, чтобы Даниэль не стал слишком сильным и влиятельным. Он это понимает и не пойдёт на конфликт. И тебе не даст.

– Что ещё? – не дала она мне вставить и слово. – Допустим, что гильдия втянется в эту войну. Зачем? Вот зачем это нам нужно? Сколько молодых и перспективных пар мы потеряем, пока будем доказывать, что эти земли важны для нас? Да и важны ли они для нас? Учёл ли ты, что асверов ненавидят и не позволят владеть землёй в центре Империи? Просто не позволят. Если бы нас было в десять, да хотя бы в пять раз больше, чем сейчас, мы бы сами заявили своё право на земли. Расширили бы влияние вокруг Холодного мыса. Ты же лучше других знаешь, в каком мы сейчас положении.

Она села на стул, тяжело дыша. Её переполняли эмоции и чувства. Но не злость или ненависть, а что-то похожее на бессилие, когда не можешь объяснить кому-то простую истину.

– Посмотри в зеркало, – сказала она. – Что ты там видишь? Молодого мужчину, барона, человека, связанного семейными узами с Блэс. А что видят окружающие? Они видят рога у тебя на лбу! Ты для них асвер полудемон в человеческом обличии. Никто уже не считает тебя нашей марионеткой. Ты сам в этом виноват. А значит, всё, что ты делаешь, ты делаешь в наших интересах. Это же так просто, – её голос немного упал. – Три четверти всей элиты Империи – это маги. Потомственные, новоиспечённые, какие угодно. И кто мы для них? Кто ты для них?

В комнате повисла тишина. Я не знал что сказать, поэтому молчал. А что говорить, если она права.

– Кларет, хоть и дура, но она это понимает, – сказала Рикарда. – Только выбирает не те слова, чтобы донести до тебя эту мысль. А ты слухи пустить хочешь, – ехидно заметила она. – Объявить во всеуслышание, что претендуешь на целую провинцию. Кто бы тебе её вот так отдал? Преподнёс на золотом блюде?

– Как у Вас так получается – сбить на взлёте и мордой в грязь? – спросил я.

– Это жизнь. Она имеет привычку макать тебя в то самое.

– Вы не думайте, что я эгоистичный ребёнок, который только и может, что помыкать гильдией. А вот за то, что я не подумал, мне надо надрать уши. И почему я решил, что моим противником будет только герцог Янда? Нет, с ним я бы разобрался. У меня даже план… был. Зараза!