Арджуманд. Великая история великой любви - Мурари Тимери Н.. Страница 4

Напротив балкона, в середине окруженной тенистыми деревьями роскошной клумбы (розы, фиалки и канны), был устроен фонтан. Мелодично журча, стекала вода, которую, я знала это, таскали из колодцев на тридцати шести бычьих упряжках. Но труды стоили того — один взгляд на голубоватые струи приносил ощущение прохлады, хотя повсюду царила нестерпимая жара.

Слуги уже устраивали прилавки для базара, где мне вскоре предстояло выставить на обозрение жалкую кучку серебра. Из дворца несли ковры, чтоб устелить утрамбованную землю.

— Ах вот ты где. А я тебя повсюду ищу! — Мехрун-Нисса подвела за руку маленькую скромную женщину, мягкую и нежную, как серебристый шелк, в который она была закутана. — Ваше величество, вот моя племянница, Арджуманд.

Я склонилась в поклоне, догадавшись, что это Джодхи Бай, супруга Джахангира. Мне показалось, она чем-то обеспокоена, даже огорчена, и как будто ожидает от меня каких-то слов. Однако на ум ничего не пришло, и, пока Мехрун-Нисса болтала о предстоящем базаре, я стояла молча.

Джодхи Бай, дочь влиятельного князя из Страны раджей [12], была матерью принца. Я и предположить не могла, что тетушка состоит в таких близких отношениях с любимой женой падишаха. Хотя… хитрющая Мехрун-Нисса ничего не делает просто так… Может, она что-то замыслила, познакомив нас?

Джодхи Бай наконец ускользнула от нас, как испуганный зверек, спешащий укрыться в высокой траве.

— Ох, ну и тупица же она… — вздохнув, прошептала тетушка.

— Тогда почему ты была так приветлива с ней?

— Не могу же я проявить неучтивость к такой женщине! — Она посмотрела назад, на переполненные комнаты. — Кроме того, я хотела разобраться, что она собой представляет. Как оказалось, ничего особенного! Неудивительно, что наш падишах пьет без удержу.

— Говорят, он пил и до того, как женился. Его братья умерли, потому что спились.

— Он тоже долго не протянет, если будет держать ее при себе.

— Тетушка, ты что-то задумала?

— А вот это не твое дело! — Она устремилась в толчею, словно птица, подхваченная ветром.

Тетушка была честолюбивой натурой, но разгадать ее намерения я не могла: Мехрун-Нисса, как всегда, таила свои мысли от всех.

В назначенное время, за три часа до полуночи, до нас издалека донеслись женские голоса:

— Зиндабад падишах! Да здравствует падишах!

Шум нарастал, все женщины встали, чтобы поприветствовать властителя.

Джахангир шествовал по алому бархату, раскатанному перед ним, увлеченно беседуя с моим дедушкой Гияз Беком. На голове властителя был шелковый тюрбан с султанчиком из длинных перьев цапли. Перья крепились массивной золотой брошью с огромным изумрудом посередине. Талию падишаха обвивал золотой пояс, украшенный алмазами и рубинами. Слева был пристегнут меч Хумаюна [13], а справа за пояс был заткнут изогнутый кинжал с эфесом, инкрустированным рубинами. Шею правителя обвивало жемчужное ожерелье в три нити, на руках были золотые браслеты, усыпанные алмазами, — по одному, широкому, выше локтей и по три, чуть тоньше, на запястьях. Пальцы падишаха украшали перстни с драгоценными камнями, на ногах были туфли, расшитые жемчужинами и золотой нитью.

За властителем следовали два человека: один нес лук и колчан со стрелами, другой — книгу. Мальчик-абиссинец нес чернильницу и перо: Джахангира отличала страстная любознательность, и он требовал от подданных фиксировать каждое впечатление, каждую свою мысль.

Мой скромный прилавок располагался в стороне от входа, в тени дерева ниим [14]. Палатка тетушки, Мехрун-Ниссы, была у фонтана, на самом видном месте. Я перекладывала свои украшения и так и этак, но тщетно: никакими усилиями невозможно было придать этой жалкой кучке хоть сколько-нибудь привлекательный вид. Серебряные побрякушки одиноко лежали на синем коврике.

— Кто такое купит, Иса?

— Какой-то очень удачливый человек, агачи. Я это чувствую.

— Надо быть глупцом, чтобы купить такое… Любой прилавок на этом базаре принесет ему больше удачи…

Вельможи свободно прохаживались вдоль прилавков, теперь они уже не следовали за властителем. В присутствии незнакомцев я немного смущалась, ведь на мне не было покрывала, и все же я чувствовала себя счастливой: ведь я давно мечтала сюда попасть!

Всего одна ночь, как это мало… В своих мечтаниях я воспаряла очень высоко, но в то же время помнила, что… к лапке привязана веревка.

Мои фантазии прервал дедушка.

— А ты хорошо спряталась, Арджуманд.

— Такое уж место мне дали. Я здесь, наверное, младше всех…

Он рассмеялся:

— Зато красивее многих!

Мой дедушка всегда так говорил, и я любила его. Он был спокойный и добрый, никогда не ругал меня; и он, насколько я понимала, был хорош собой: высокого роста, изящный, глаза цвета вечернего неба, как у меня.

— Ты купишь что-нибудь? Ну, пожалуйста! Больше ведь никто ничего не купит, — взмолилась я.

— Нет, повезти должно другому мужчине. Просто еще не время, моя дорогая. — Потом он прошептал: — Но если все они окажутся глупцами, обещаю, я вернусь и куплю твое добро. Назначишь мне хорошую цену, договорились?

— Я видела тебя с падишахом…

— Да. Он снизошел к моей ничтожной персоне…

— Так о чем же вы разговаривали? Он возьмет тебя на службу?

— Потом скажу.

С заговорщицким видом ущипнув меня за щеку, дед ушел. Другие мужчины, посматривая в мою сторону, перешептывались и пересмеивались, но подойти ни один не решился. Мои соседки, подобно торговкам на придорожных базарах, кокетничали, подзывая их к прилавкам, но я так не могла. Вместо этого я наблюдала за тем, что происходит. От моего взгляда не ускользнуло, как Джахангир задержался у прилавка Мехрун-Ниссы, выбрал какую-то безделицу, потом шепнул что-то тетушке и двинулся дальше. Она казалась совершенно счастливой, но вскоре переключилась на других покупателей.

В этот момент я почувствовала на себе чей-то взгляд. Взгляд был настойчивый, звал обернуться. Я едва ли не физически ощущала его прикосновение. Внезапно меня охватила слабость, борясь с ней, я повернула голову и увидела принца Шах-Джахана.

Он стоял у палатки в соседнем ряду. В палатке мерцала свеча, в неровном свете которой поблескивали грустные угольно-черные глаза. Прочитав в них волнение робкого мальчика, я поняла, что причина этого волнения… я сама… Так вот что означает приснившийся мне гром… И алая искра… Это не кровь, не шелк, а пунцовый тюрбан наследного принца! Там, во сне, я, кажется, протянула руку, чтобы коснуться незнакомца, и он потянулся ко мне — как к другу, как к единственной, кто может разделить его одинокое существование… А наяву, что будет наяву?

Шах-Джахан пошевелился и исчез из поля зрения. Настала моя очередь испугаться — внезапно я лишилась надежды, о которой миг назад и подозревать не могла. Растерянно озираясь по сторонам, я всматривалась в узкие проходы, заполненные вельможами и смеющимися женщинами. Мысленно я осыпала их проклятиями и больше всего желала, чтобы они сейчас же исчезли с лица земли. А потом я увидела, как принц, запыхавшись, локтями пробивает себе дорогу.

Мое сердце забилось ровнее, и я начала погружаться в свое нежное, теплое сновидение.

ШАХ-ДЖАХАН

Я — принц Шах-Джахан, уже не мальчик по имени Хуррам, но Владыка мира и наследник падишаха Джахангира. И хотя мне пока пятнадцать, сегодня я почувствовал себя взрослым: отец позвал меня посетить мина-базар. В предвкушении этого события я трепетал от волнения: приглашение отца говорило о том, что я окончательно выбран наследником необъятной империи, братьям придется посторониться.

Получить власть и крепко держать ее в своих руках — чего еще может жаждать юный принц? Но в ночь накануне базара я предчувствовал, что меня ждут еще неожиданности…