Горе-волшебник. Книга 1 (СИ) - Касперович Алла Леонидовна. Страница 19

Я довольно долго просидел в ванной и, если бы не завтрак, наверное, вообще бы уроки тут прогулял. Но я ведь обещал Париусу, что поделюсь с ним едой, да я и сам уже проголодался. Причем давно.

Когда я вернулся в свою комнату, Руфуса там уже не было, как и бутерброда, который я себе на утро оставлял.

На столе лежал лист бумаги с расписанием уроков. Мне его вчера Гэнриус дал, чтоб я ничего не перепутал. А чего тут путать? Всего-то по четыре предмета в день. Так-с, чего там у нас сегодня? Какой, кстати, сегодня день? А, точно! Девятый. Ага, значит, по расписанию у нас Волшебство слова, Алхимия, Волшебство превращений и Зведочетство. А завтра Свободный День! Ура! Ура! Ура!

Я глянул н часы. Ну наконец-то! Завтрак! Я переоделся в форму, кое-как причесался, завязал волосы в хвост и вышел в коридор. Там уже было совсем светло, и маленькие фонарики в коридорах не просто не горели, а их вообще не было.

На этот раз Гэнриус не стал ждать меня возле двери, он стоял возле своей комнаты и с кем-то разговаривал. Когда я подошел к нему поближе, то увидел, кто это был. Трисса! И она ему улыбалась, но как только заметила меня, то ее лицо тут же стало, как говорят у нас в деревне, каменным. Вот бы мне сейчас под землю провалиться!

— Привет, Гэн!

— М-марвус, доброе утро! — сказал он оборачиваясь. — Ого! Что с тобой случилось?

— Упал.

Трисса даже не покраснела, а ведь это из-за нее на моей физиономии красуется такой смачный фингал — у Гавриуса и то не такой большой.

— Я пойду, — сказала она Гэнриусу, посмотрела на меня как на пустое место и пошла в Столовую.

— Ч-что это с ней? — Гэн поправил очки и уставился подруге вслед.

— Понятия не имею, — улыбнулся я другу. Не буду ж я ему рассказывать, как я сегодня за Триссой подглядывал. Я вообще-то и не подглядывал, но выглядело это именно так. — Пошли есть уже, а то мой живот сейчас меня самого сожрет.

В Столовой уже все были на своих местах, а некоторые и не на своих. Я еще возле двери заметил, что Париус, как и обещал, сидит за моим столом. Было похоже, что он вздремнуть решил. Он сидел, сложив руки на груди, а глаза его были закрыты. Может, он так сделал, чтоб не замечать косящихся на него школяров? Что ж, я его прекрасно понимаю.

И тут Париус как будто почувствовал, что я пришел. Он открыл глаза и заорал на всю Столовую:

— Дружище! Давай быстрей! Я тебя уже давно жду! Чуть от голода не помер!

Если раньше школяры на него просто поглядывали, то теперь уставились на него как на сумасшедшего.

— Т-ты с ним знаком? — тихонько спросил Гэн.

— Угу, — улыбнулся я и пошел к своему столу. По дороге я заметил, что у длинноносого брата Корнелии уже нет фингала. Наверняка ему его Лекарь убрал, а вот я ничего делать не буду. Шрамы и синяки только украшают мужчину. Надеюсь только, что Трисса никому не проговорится, что мой фингал от бабской руки. Когда я проходил мимо нее, она ко мне даже голову не повернула. Не проговорится. Я почему-то был в этом уверен.

О! Так она в одной комнате с Корнелией! Ах, какая же она красивая! Корнелия, в смысле. Сегодня она заплела свои волосы в две косы и перевязала их такими же голубыми ленточками, как и ее мантия. Я уже это говорил, но какая же она красивая!

А вот и мой стол.

— Ты чего так долго?

— Ты не передумал? — спросил я своего нового друга. — Я думал, что ты не захочешь за мой стол садиться.

— Вот еще! — фыркнул он и улыбнулся. — Садитесь уже! Чего стоите? Еда будет, только когда Марвус сядет.

Мы с Гэном переглянулись и, наконец, уселись. И сразу же перед нами появились заполненные всякой всячиной тарелки. Я, как и обещал, половину отдал Париусу, и пока я ел, он успел слопать свою пайку, половину моей и уже начал заглядывать в тарелку к Гэнриусу.

Я прям спиной чувствовал, что на нас все косятся, Гэну тоже было не по себе: он то краснел, то бледнел, ронял то вилку, то ложку. А вот Париусу похоже было на всех и на все наплевать.

— Все, я наелся, — сказал он и довольно развалился на стуле.

— Й-я тоже.

— Угу.

Тарелки тут же исчезли. И я опять пожалел, что дома у нас такого нету. А как бы было здорово! Бабуля считает, что так люди слишком ленятся. Это конечно да, но вот каждый раз тащиться из столовой в кухню, а она в другом крыле замка, мне не очень то нравилось. Вообще-то у нас слуг полно, но бабушка меня так воспитывает. Человека из меня сделать хочет, раз уж с волшебством не вышло.

— Что у нас там сейчас? — спросил я вставая.

— Й-я же тебе расписание оставил.

— Угу, а я его оставил в комнате.

Гэнриус вздохнул и уже собирался ответить, но его опередили:

— Волшебство слова, — сказала Корнелия проходя мимо нас. На меня она не взглянула, но зато она улыбалась, и на ее щеках красовался розовый румянец. Какая же она красавица!

— Пошли, Гэн, Пар, — сказал я друзьям. Толстяк лениво потянулся и встал. А вот Гэнриус остался сидеть на месте. Да еще красный такой, будто его сейчас отругал кто-нибудь. Чего это он? — Гэн, идем!

— А-а? Да.

Мы поднялись на второй этаж и вошли в ту же аудиторию, где были вчера. У нас сейчас должно было быть Волшебство слова, и вела его профессор Аварра. Гэн говорил, что это будет первый урок (если будет), потому что профессор еще ни на один не пришла. Может, мне повезет, и она сегодня тоже не появится? Оладка перепеченная! Она уже тут!

Протиснувшись к своему месту, я уселся и повернулся туда, где сидела Корнелия. Она это заметила и немного покраснела. Будто случайно, она отбросила волосы назад, и я увидел ее нежную белую шею. Я уже говорил, что она красавица?

Я спиной почувствовал, что кто-то в упор на меня смотрит. Но когда я повернулся, то так и не понял, кто это был. А может, мне просто показалось.

Прозвенел звонок, и профессор встала из-за своего стола. Волосы у нее совсем растрепались, а очки сползли на нос, профессорская мантия была одета задом наперед и сильно помята. Сама Аварра немного пошатывалась.

— Что это с ней? — спросил я у Гэна шепотом. — Она что, пьяная? — Никогда бы не подумал, что такое может быть в Школе. А с другой стороны, не люди они, что ли?

— Н-нет. Не выспалась. Она по утрам всегда такая. Я ее иногда в Библиотеке утром вижу. Она там на столе спит.

— В Библиотеке? А ты-то что там утром забыл?

Гэн покраснел, но ничего не ответил.

— Доброе утро! Надеюсь, никто не проспал и не прогуливает? А, охламоны, все на месте?

— Все! — послышалось с разных сторон.

— Ну и чудненько, — зевнула профессор. — Что-то мне сегодня лениво проверять вас. Ладно, какая там у нас сегодня тема?

Она порылась в своих свитках и вытащила один.

— Ага! Введение в Волшебство слова. Ну, охламоны, может, кто-нибудь знает, что из себя представляет волшебство слова и зачем оно вообще нужно? Опусти руку, школяр Гэнриус. Школяр Трисса, ты тоже. Ну?

Никто больше и не подумал отвечать.

— Что, вообще никто? Ладно, школяр Гэнриус, давай.

Гэн прокашлялся и, красный как бурак, сказал:

— В-волшебство слова — это когда посредством изменения интонации, силы звука и громкости можно превратить это слово в то, что нужно.

— Правильно, — кивнула профессор и зевнула. — А теперь пусть кто-нибудь другой расскажет нам, каким образом это происходит. Нет, школяр Трисса. Ну, охламоны?

И тишина…

— Ну и ладно, — сказала она. — Сама расскажу. А ты, школяр Гэнриус, молодец.

Профессор Аварра подошла к доске и написала на ней слово «замок».

— Для чего мы используем замки? Правильно. Для того, чтобы двери закрывать. А что если вам понадобилось срочно закрыть дверь, а замка у вас нет? Школяр Гэнриус, опусти руку. Тогда что вы будете делать? Тогда вам нужно всего лишь воспользоваться волшебством слова. Кто-нибудь из вас, охламоны, догадался, что нужно сделать? Школяр Трисса, опусти руку.

Профессор прошлась вдоль рядов, но никто так и не сказал ничего. Только Гэн и Трисса так и сидели с поднятыми руками.