Горе-волшебник. Книга 1 (СИ) - Касперович Алла Леонидовна. Страница 23

Ладно! Я все равно что-нибудь найду! А куда все повара подевались? Тут даже прятаться не нужно.

О! А это что за дверь? Очень любопытно. Осторожность подсказывала, что незнакомые двери открывать не стоит. Ага, не стоит. Конечно же я ее открыл! Тьфу, темень-то какая!

И тут я услышал, что на кухню кто-то вошел. Я юркнул за дверь и закрыл ее за собой. Эх был бы я нормальным волшебником, то зажег бы огонек на пальце. Но я же выродок, поэтому я попытался нащупать хоть что-нибудь. Нащупал! Вроде бы шкаф… Ой! Кто-то идет!

Я залез в шкаф (повезло!), и сюда (я пока не понял куда) вошел… Тетушка Тама! Это я увидел через щелочку между дверями шкафа — уж повариха точно получше, чем я, колдует.

Наверное, это ее комната. А что, удобно! Вышел из комнаты и уже на работе! Через щелочку я видел, что возле стены стоит стол и два стула, еще я видел краешек кровати. На столе была застелена красивая кружевная скатерть, а на сиденьях стульев лежали такие же кружевные салфетки. Как-то не очень это вязалось с видом самой поварихи. Ей бы куда больше подошли мешок с соломой на полу да грубо сколоченный стол. И уж точно никаких кружевных скатертей.

Тетушка Тама, напевая себе под нос какую-то веселую песенку (а у нее приятный голос, когда она поет) поставила на стол чайник и две чашки, засыпала в чайник какие-то травки, взяла маленькое ведерко, выдохнула над ним и залила оттуда воду в чайник. Потом она до него дотронулась, и он тут же закипел. Эх, мне бы так!

Только Тетушка Тама поставила на стол большую тарелку с печеньем, как в дверь распахнулась и влетела профессор Аварра. Она тут же плюхнулась на стул напротив Тетушки Тамы.

— Чай готов, — сказала повариха и подвинула профессорше чашку, заботливо насыпала туда сахару и даже помешала ложечкой. — Пей, дорогая.

Профессор Аварра сбросила на пол свою мантию (Ого! А она в штанах!) развалилась на стуле, вытянула вперед ноги, с наслаждением вдохнула запах и отхлебнула чаю.

— Слушай, Тама, он меня уже достал!

— Опять?

— Угу, — она взяла с тарелки два печенья, а я чуть не подавился слюной. — Нет, он меня уже достал.

— Я уже это слышала, дорогая, — улыбнулась повариха. — Что, все так плохо?

— Угу, так я ж и говорю, что достал! Совсем достал! Совсем-совсем достал!

— Я поняла тебя с первого раза, милая.

— Нет, Тама, ну ты послушай, что он мне сегодня заявил…

И так они еще минут двадцать говорили о том, что профессора Аварру кто-то достал. А потом она ушла, и я уже подумал, что скоро и сам смоюсь, но не тут то было! Потом к Тетушке Таме пришел профессор Назарус, и они еще где-то с полчаса говорили про какие-то «теории возникновения мира». Если честно, то я даже половины слов не понял, а Тетушка Тама наоборот много сама говорила и даже спорила с профессором. Потом и он ушел, а у меня уже ноги затекли. Может, я все-таки отсюда уйду, а?

Оладка перепеченная, а Старший волшебник Корнелиус что здесь забыл?

— Добрый вечер, Тама.

— И Вам добрый!

— Как у Вас дела, моя хорошая?

— Все замечательно, спасибо. Присаживайтесь, пожалуйста.

— Благодарю.

Она подлила Старшему волшебнику чаю и первый раз, за все то время, что я прятался в шкафу, налила и себе. Потом она сняла свой поварской колпак, и я чуть вслух не ахнул. Красотища-то какая! Таких красивых волос я еще ни у кого не видел. Даже у Корнелии и то не такие! Хотя… вроде я что-то такое припоминаю… Не, не помню. У Тетушки Тамы волосы были длинные золотистые и завивались мелкими кудряшками. Эх, красотища! И зачем она такую прелесть прячет? Хотя, чего это я? Она ж повариха, ей так положено.

Оладка перепеченная! Долго они вообще тут чаи гонять собираются? Мне тут ночевать что ли? Я тогда вообще завтра на уроки не пойду! Вот возьму и не пойду! И сами виноваты будут!

Корнелиус ушел где-то минут через сорок, но мне показалось, что часа через три. Они говорили про каких-то общих знакомых, потом Старший волшебник советовался с поварихой, как ему лучше лечить больную спину. К Лекарю б пошел, а он к поварихе приперся. А она ему столько способов насоветовала, что я даже некоторые запомнил. Так, на будущее. И только когда Старший волшебник выяснил, как и когда лучше пересаживать фиалки, он наконец ушел. Может, Тетушка Тама тоже куда-нибудь уйдет, а?

Не-а, не уйдет. Пришел профессор Нарнис. Медом тут что ли намазано? Вот что «Палка» тут забыл? Остальные хоть разговаривали с Тетушкой Тамой, а этот молча пришел, молча выпил чаю с печеньками, кивнул и молча же ушел.

Я, наверное, задремал, потому что когда я открыл глаза, было совсем темно, а с кровати доносился жуткий храп. Вот от него-то я и проснулся.

Вроде бы я запомнил, что есть в этой комнате, но все равно двигался очень осторожно, чтобы не разбудить ненароком повариху. Хотя, раз ее не будит собственный храп, то я тут могу даже пляски устроить и сам себе подпевать.

Когда я выбрался из Столовой, было уже совсем темно. Все-таки фонари на ночь гасят. Однако, когда я почти дошел до своей комнаты, их зажгли. Экономят, что ли?

Оладка перепеченная! Да что такое с моей дверью! Маленькие черные человечки двигались по ней так быстро, что почти превратились в сплошное черное пятно! Нет, что-то мне не хочется туда идти.

— Не дрожи, парниша!

Я повернулся на голос, но Руфуса нигде не было. Надеюсь, что крыс не решил так надо мной подшутить. Я закрыл глаза, перестал дышать и открыл дверь. Фух! Пронесло!

Все на месте. И даже яблоко на столе. Э… Какое яблоко? Его тут раньше не было! Зуб даю!

Не было? Ну и ладно, сейчас его опять не будет. Все равно ведь в Столовой ничего не добыл, так хоть яблоко сгрызу. О, а оно вроде ничего, вкусное. Только маленькое.

Эх, чего-то спать вдруг захотелось. Хотя, чего — вдруг? Ночь ведь на дворе.

Мне было лень переодеваться, поэтому я просто снял башмаки и завалился на кровать. Я даже под одеяло не полез — так и заснул.

А потом… А потом я вообще ничего не понял!

Оладка перепеченная! Где это я?

— Эй! Тут есть кто-нибудь?

Я стоял посреди чего-то… чего-то такого… такого… бесконечного! Вокруг все было белое и ужасно, ужасно холодное. Я даже не знал, что бывает так холодно. Я вообще не знал, что бывает холодно. Вот просто так, а не в кладовой. Там я долго мог быть, когда таскал всякие вкусности. А тут… А тут я вообще стоять на месте не мог. Холодно же! А я был босиком! И зачем я только башмаки скинул?

Я перепрыгивал с ноги на ногу, чтоб хоть как-то согреться, но от этого было мало толку. Под ногами у меня было что-то белое и очень-очень холодное. А небо над головой, если это вообще было небо, было какое-то серое и оно как будто давило на меня, а вокруг не было ни души. Не знаю, сколько я так прыгал, но мне показалось, что лет сто.

— Деда-а-а! Спасай!

И тут я проснулся.

Фух! Я опять был в своей комнате. Я даже был рад, что эта самая комната в Школе! Вот только мне все еще было холодно, и я стучал зубами, хотя в комнате было тепло. Мои руки дрожали, но я кое-как зажег свечу. Ого! А что это за красные волдыри на моих ногах?

— На, выпей отварчику, парниша. Полегчает.

Я даже не удивился. Вот честно — совсем не удивился. Руфус сидел на моем столе, а возле него стоял большой серебряный кубок, от которого шел пар. Я никогда не думал, что когда-нибудь буду так жадно пить что-то горячее, обычно ведь холодненького хочется.

Согрелся я очень быстро.

— Руфус, что это было?

— Ты о чем?

— Как о чем? Где это я был?

— Парниша, а ты часом не бредишь?

Оладка перепеченная! Он опять издевается?

— Да ты только на мои ноги глянь! Я ж там совсем замерз!

— А что с твоими ногами? — хмыкнул крыс.

— Да они ж все красные и в волдырях!

Крыс вообще расхохотался. Я аж обиделся.

— Да? И где?

Я глянул вниз. Оладка перепеченная! Куда все делось?

— Руфус, ну ты же сам мне отвар давал!

— Какой отвар?

На столе кубка уже не было.