Там где твоё место (СИ) - Молоков Влад. Страница 13

Затем мы с Коломейцем построили личный состав, отобранный для проведения поисковой операции, и я довел цели и задачи, поставленные перед нами руководством. С этого момента пограничники вновь считались действующими бойцами регулярной Красной армии, а не окруженцами. Теперь мы разведотряд, действующий в тылу врага, парней это заметно воодушевило. Пришлось раскулачивать партизан и пополнять боеприпасы хтя бы до одного боекомплекта, особенно сложно было с патронами к автоматам. У пограничников, уходящих со мной, семь ППШ и для них снарядили по два штатных диска и выдали еще по горсти патронов россыпью. Этого мало даже для скоротечного боя. Зато к автоматическим винтовкам Симонова и Токарева патроны были в достатке. Обменял трофейный Браунинг, который 7,62 мм, к нему нашлось четыре полных цинка и снаряженных лент на тысячу патронов, на немецкий МГ. Пусть к нему боезапас меньше, но зато его достать проще, чем к Браунингу. Калибр, которого, вроде подходит под наш стандарт, да гильза была длиннее. Следует учитывать, что если придется бросать машину, то МГ как ручной пулемет предпочтительнее. Взяли и продукты в основном крупы и консервы, специально для нас за ночь напекли хлеба, по булке на каждого. На первое время хватит, а там перейдем на самообеспечение, пусть противник нас снабжает необходимым. К населению за продуктами обращаться будем, в крайнем случае, и обязательно рассчитываясь за полученное. Эта позиция принципиальная, Красная армия попрошайничеством не занимается. Для расчета у нас кроме советских денег есть и немецкие, и некоторые трофейные предметы. На самый крайний случай я заготовил расписки с печатью штаба фронта, в которых должно указываться, что и у кого я получил и обязательство оплатить по предъявлению в органы Советской власти. Необходимо, что бы население помнило, что они граждане СССР и мы скоро вернемся. С этой же целью ввел в обращение понятие — временно оккупированная территория, а не немецкий тыл.

К оставленной вблизи хутора машине пошел в сопровождении десятка пограничников и нескольких партизан, которым передадим Браунинг с водяным охлаждением ствола и патроны к нему, а так же один ручной гранатометный комплекс с боеприпасами. Себе оставлю только по одной укупорке гранат как образец. Другое снаряжение штурмовиков ни кого не заинтересовало. Остальные две группы поискового отряда, через лес, направились в свои квадраты поиска. Обладая большей мобильностью, наша группа брала на себя самую отдаленную точку, по пути мы подвозили одну пятерку. Таким образом, охватывался сразу большой кусок территории. Свою, группу я одел в немецкий камуфляж, который с радостью отдали десантники. Наш район был самым сложным, но и шанс найти Болдина казался мне выше, а возможность, не скрываясь днем проезжать по дорогам и заезжать в населенные пункты, эту вероятность повышала еще больше. Шанс быть разоблаченными тоже повышался, но приходилось рисковать.

Карбюраторный стосильный двигатель оказался достаточно прожорливым. Двух шестидесяти литровых баков, располагавшихся под сиденьями водителя и старшего машины, хватало максимум на четыреста километров. Это расчет для хороших европейских дорог, по нашим проселкам пробег снижался, в лучшем случае, до трехсот пятидесяти. Две дополнительных десятилитровых канистры уже использовали, так как левый бак мы прокатали. Правда правый был полон, но вскоре встанет вопрос обеспечения машины топливом. Терять мобильность в предстоящих поисках не хотелось, хотя бы до точного установления квадрата, где может находиться разыскиваемая группа командиров.

Подходя к опушке леса, отделяющей нас от хутора, со стороны дороги, послышался гул приближающегося транспорта. Тарахтел мотоцикл и глухо урчал мотор грузовика. Наших здесь быть не может, но и немцам здесь делать нечего. По моей команде быстро рассредоточились, прикрываясь деревьями и кустарником, охватывая строения полукругом, так чтобы изба и хозпостройки не перекрывали сектор обстрела. Трех бойцов отправил ближе к дороге, контролировать подъездные пути. С нашей позиции двор просматривался достаточно хорошо, при необходимости мы были готовы дать бой.

Выбросив густое облако дыма от перегазовки, на середину двора выехал немецкий грузовик, из которого с грохотом посыпались солдаты и стали разбегаться по территории. Четверо сразу бросились в дом, остальные занялись обыском хозяйственных построек. Мотоцикл остановился у ворот, пулемет был направлен в нашу сторону, контролируя подходы со стороны леса. Из кабины вылез офицер и, махнув рукой трем солдатам, оставшимся у машины, направился к дому. Один из немцев залез в кузов и стал, под смех остальных, сбрасывать на землю связанные тела, одетые в форму командиров Красной армии. Из дома вытолкали хозяина и членов его семьи. Пожилой мужчина, которого, не смотря на крепкий вид, все звали дед Михей шел, прихрамывая и вытирая с лица кровь из разбитой губы. За ним шли его жена и сноха за юбки, которых вцепились маленькими ручонками шесть внуков, в возрасте то четырех до семи лет. В прошлую ночевку, мы с хозяевами много не разговаривали, но успел узнать, что оба сына служат в Красной армии, три дочери благополучно вышли замуж и живут отдельно. С началом войны Михей собрал самых маленьких внуков, жену младшего сына и увез к себе на хутор, рассчитывая, что немец в леса не полезет, да и с продуктами на селе все-таки полегче, у него одной картошки тридцать соток посажено.

Михея с домочадцами, подталкивая прикладами, загнали в сарай, а дверь подперли колодой. Вторую колоду, используемую при колке дров, установили рядом с лежащими на земле командирами. Семь человек лежали без движения, форма местами порвана, все без обуви и сильно избиты. Из дома вынесли единственный стул, бывший у хозяина, и два табурета. Офицер, осмотрев двор, указал место, где солдаты быстро организовали импровизированный стол, накрыв его скатертью, вынесенной из дома и разложив домашние продукты. Сноровка, с которой все делалось, показывала, что все это выполнялось уже не раз и отработано до мелочей. Про себя солдаты тоже не забыли, прямо на крыльце, один из фрицев с красным лицом алкоголика, сноровисто нарезал сало и каравай хлеба, выставил большую миску с домашними соленьями. А затем, довольно улыбаясь, протянул руку в сумрак сеней и вытащил из-за порога трехлитровую бутыль с прозрачной жидкостью. Солдаты довольно зашумели и посмотрели на офицера, тот вяло махнул рукой. Сам он пил молоко и по его виду, получал от этого большое удовольствие. Фашисты радостно зашумели и потянулись к крыльцу, по пути доставая стаканы. Мотоцикл тоже заехал во двор, остановившись в тени сарая. Пулеметчик, радостно крича, потрусил в сторону раздачи самогона. Водитель, оказавшийся здоровенным детиной двухметрового роста, подошел к поленнице и взял топор, который в его лапище казался несерьезным. В длинном прорезиненном плаще, крагах, каске и мотоциклетных очках, закрывающих пол лица, с топором в руке, он смотрелся просто ужасающе. Как маньяк в ужастиках или громила убийца в некоторых компьютерных играх. Он подошел к связанным командирам и наклонился, выбирая, с кого начать. А то, что сейчас будет что-то страшное, подтвердил радостный рев солдат, придвинувшихся ближе и оживление офицера. Дожидаться, когда палач приступит к экзекуции, а именно это сейчас и должно было случиться, я не стал и отдал команду на атаку. Цели были распределены, живым мне нужен был только офицер, да и то ненадолго, поэтому после моей отмашки грянул залп, и немцы повалились как подкошенные. С такого расстояния опытным бойцам промазать сложно. На ногах остались двое. Офицер, петляя убегающий под защиту дома, и здоровяк, который от попаданий только недоуменно пошатнулся. Увидев, поднявшихся в атаку бойцов, он страшно закричал и размахнувшись бросил в нашу сторону топор.

Мировой рекорд в метании молота, составляет больше восьмидесяти метров. Топор, бешено вращаясь, пролетел не меньше, и ни кого не задев, скрылся в подлеске, тем не менее, произведя большое впечатление. А мне опять вспомнился армейский случай из прошлой жизни. В сержантской учебке под Днепропетровском был у нас один солдат из Молдавии — Гена Дубчак. Он был большим и волосатым, полностью олицетворяя собой анекдот: «Спустился с гор за солью, а его в армию забрали». Гена был неуклюж, ленив и как нам казалось немного туповат. Но однажды на занятиях, он без особого напряжения перебросил учебную гранату через футбольное поле. Через два часа Гена на бис повторил бросок в присутствии командира учебки, после чего его буквально на руках унесли в неизвестном направлении. Земляки молдаване потом с завистью рассказывали, что началась у Гены райская жизнь. Усиленное питание, свободный распорядок дня и редкие соревнования, где он неизменно занимал призовые места.