Там где твоё место (СИ) - Молоков Влад. Страница 34

На полянку, совсем с другой стороны, чем я ожидал, вышел командир Красной армии в полевой форме со всеми знаками различия. Я с облегчением выдохнул, этого майора я видел в начале июля в Смоленске, когда вырвался из почти окруженного Минска. Он входил в состав группы командиров, сопровождавших начальника 5-го отдела ГРУ полковника Мамсурова Хаджи-Умара, занимавшихся подготовкой диверсионных групп. Потом несколько раз мы вместе обедали в столовой при штабе фронта. Друзьями не стали, но в неофициальной обстановке по имени друг друга называть могли. Обниматься не стали, но крепким рукопожатием обменялись.

— Хорош, прямо как картинка, — сказал Виктор, осматривая мое снаряжение, — не знал, что вас так хорошо снабжают.

— Не завидуй. Это все трофейное. Готовился на разовую акцию, да вот уже вторую неделю по тылам мотаемся. Одному скучно стало, пришлось личным составом обзаводиться, потом транспортом, а сейчас у немцев гостим, на всем готовом.

— Это ты шутишь так, — слегка напрягся разведчик. Упоминание немцев ему явно не понравилось, фраза могла выглядеть двусмысленно.

— Расслабься, сейчас все расскажу.

Скрывать историю наших похождений не имело смысла. Наверняка ему поставлена задача, все проверить и в центр доложить. Так что, не спеша, но и без лишних подробностей, рассказал о событиях последних дней. Потом передал командирскую сумку, полную немецких карт и довел сегодняшние новости.

— Неплохо вы устроились, а мы пятый день как в «гости» к фрицам пришли. К сожалению, выброска не очень удачной получилась. Самолет был обстрелян ночными истребителями, пришлось раньше времени десантироваться и совсем в другом квадрате. А основная наша цель, в преддверии крупного наступления — склады горючего и боеприпасов в этом районе. Больше суток в этот квадрат добирались, а потом еще двое отслеживали движения транспортных колон, пока не вычислили «точку». Ближе, чем на пару километров к объекту не подойти, сплошные патрули, да еще и с собаками. Сегодня ночью навели авиацию, а в результате — пшик. Ни одной детонации, ни боеприпасов, ни горючего, зато сами едва ушли. Немцев переполошили, теперь там пару суток делать нечего. А командование требует результат.

— Мы специально этим не интересовались, но могу у ребят поспрашивать, они два дня по каким только складам не ездили, может, знают что. А еще есть вариант интенданта местного «за жабры взять». Мы все равно планируем на завтра захват «языка», которого должны вам передать. Кстати есть выбор: проверяющий из штаба ВВС; лейтенант связист тех же войск; комендант села, где мы расквартированы или его помощник; и наконец, профессор медицины из самого Берлина. Рекомендую проверяющего, мы как-то на него уже нацелились.

— Давай место сменим, а то, что немцы разъездились. Чувствую разговор долгим будет.

— Если ты про грузовик с безкапотной кабиной, то это наш.

— То на чем и когда вы приехали, мы отследили, не просто же так тут почти с обеда сидим. А вот небольшие колоны, примерно раз в час стали проезжать. Если честно, то как раньше было я не знаю, но рисковать не хочу.

Пришлось подгонять машину, грузиться и по едва заметной, в разросшейся траве, колее проехать почти пять километров до временного лагеря разведгруппы. Точнее до места, от которого пришлось идти еще десять минут, аккуратно раздвигая кусты, стараясь не оставлять совсем уже слишком заметных следов. С хлебом я угадал. Еще при погрузке разведчики уловили аромат свежего хлеба и, глядя, как они непроизвольно сглатывают, дал команду поделиться. А уже сидя возле пары шалашей из веток, улыбаясь, наблюдал, как с импровизированного стола сметаются продукты домашнего приготовления, взятые специально на этот случай. Мои бойцы остались возле машины, в качестве охранения. С собой взял только Четвертого и бойца владевшего немецким. Последний шел как человек, немало поездивший по району и могущий пояснить некоторые отметки на карте, сделанные младшим политруком. На вопрос о складах он, глядя на карту, пояснил.

— Место вы правильно определили. Только бараки возле леса, пустые стоят. Их специально на показ выставляют, и используют в редких случаях, как перевалочную площадку для небольших партий и только днем. Сами склады, а так же ремонтная площадка для подбитой техники дальше почти на пять километров. Там целая система карьеров. До войны глину для строительства брали. Местные ее очень хвалили. Настолько удачный состав песка, известняка, глины и еще чего-то, что можно сразу в отделочных работах использовать. «Как смятана» — передразнил он кого-то.

— От куда знаешь, — недоверчиво покосился на него майор.

— Я же говорю. В самом дальнем рукаве, технику ремонтируют, в том числе и нашу. Туда же все оружие и патроны отечественные свозят. занимаются этим наши военнопленные. Живут прямо там, целую казарму в склоне для себя вырыли. Кстати немцы тоже много чего прямо в стенах прячут, или в узких местах перекрытия сделали и получили склады. Сверху все маскировочной сетью затянуто. А ездили мы на этот склад за патронами к нашим ППШ.

— Боеприпасы там видел, горючие? — Нетерпеливо спросил майор.

— Штабеля ящиков стояли, но что в них не скажу. Зато видел какие-то здоровые бомбы в деревянных укупорках, только без хвостовых стабилизаторов.

— Скорее всего, это немецкие турбореактивные мины калибра 300 мм или даже больше, — перебил я, не удержавшись. — Запускаются с земли, а укупорка играет роль направляющих. Дальность от двух с половиной до пяти километров. Пограничники рассказывали, что такими их заставы в первый день обстреливали. В общем-то, оружие нападения, для обстрела укрепленных позиций. Значит, готовится контрудар.

— И бензин мы тоже там получали, — продолжил боец, — только больших емкостей, как на нефтехранилище нет. Я только ряды бочек видел, но зато много больше сотни.

— Отлично. Значит, мы не ошиблись. Только следует скорректировать точку сброса.

— Не торопись, — слегка охлаждаю его пыл. — Я тоже авиатор, и успел принять участие в ночных бомбежках. И поэтому вот, что скажу, без ориентиров к складам в темноте выйти почти не реально. А точно отбомбиться по укрытым в земле целям можно только случайно.

— И что предлагаешь?

— А предлагаю в наглую идти. Использовать не бомбардировщики, а штурмовую авиацию, в сопровождении истребителей. Взлетают затемно и с первыми лучами солнца появляются над местом. Зенитное прикрытие объекта рассчитано на высотные цели, а тут наоборот, низко летящие скоростные, специально «заточенные» на уничтожение наземных укреплений. Здесь и калибр и бомбовая нагрузка не так важны, как точность. Конечно, риск есть, все-таки «работа» предстоит за линией фронта, пусть до наших и менее сотни километров. Но об этом уже пусть штаб думает и дает свое заключение. В сложившихся условиях, возможно, это самый оптимальный вариант. В ближайшее время, вам все равно к объекту близко вряд ли удастся подойти и подать сигналы, без которых бомбы могут просто в лес или болото сбросить. К тому же от нашего «немецкого друга» информация сегодня пришла, что наши войска удачно под Старой Руссой атакуют. В генеральном штабе вермахта вроде в серьезный успех этого прорыва не верят, но по настоянию Йодля и фон Лееба готовятся к переброске в район Дно одной мотострелковой дивизии и дивизии СС «Мертвая голова». А до их подхода всю активную деятельность по сдерживанию наших войск осуществляет только 8-й авиационный корпус, который сняли со Смоленского направления. Говорят, что атакуют все светлое время суток группами до сотни самолетов. Задействованы даже истребители, кроме дежурных смен.

— Насколько можно доверять вашему «источнику»? Как вы проверяете информацию? Можно ли достать приказы, хотя бы их копии? — сразу засыпал меня вопросами разведчик.

— Мы его, как и остальных в «темную» используем. — И опережая следующий вопрос, поясняю. — Нет у нас специалиста по вербовке. На меня не смотри, языком не владею. А грубо работать, через «экскурсию в лес» с фотографией на фоне злых партизан, элементарно времени нет. Да и задача такая не стояла. К тому же засиделись мы на одном месте, более детальной проверки не выдержим. Я поэтому на связь с руководством и выходил, что нам «коридор» на ту сторону нужен.