Встать с колен (СИ) - Агишев Руслан. Страница 52

— Открывать, мастер Колин? — Тимура окликнул задорный голос с надворотной башни. — Сейчас, сделаем, — в это же мгновение массивная железная решетка, наглухо перекрывавшая выход из крепости, начала ползти вверх.

Тимур, голова которого была забита предстоящим лазаньем по горам, даже голову не поднял. Он спокойно ждал, пока решетка освободит проход. Все это время парень в полголоса бормотал, размышляя таким образом о предстоявших поисках. Вообще, эта привычка к нему как-то незаметно приклеилась, а в последнее время он, вообще, стал ловить себя на том, что устраивал сам с собой целые беседы.

— Проклятье… кровь из носу руда нужна…, — до наблюдателей на башне доносились лишь обрывки слов, часто совершенно им непонятных, что еще больше подогревало и без того пристальное внимание со стороны гномов и людей. — Вот тебе и лозоходство…Мать… лженаука… И что, работает ведь! Ладно, хрен с ними… главное, сосредоточиться…

Со стороны это, действительно, смотрелось очень и очень подозрительно и вызывало опасливый шепот…

— Ты дурень! — буром пер на второго один из гномов на надворотной башне. — Да, любой знает, что среди гномов не может быть магов! Наши предки чем-то прогневали подгорных богов и они лишили нас этого.

Второй бородач и не думал уступать, яростно тыкая пальцем в сторону уходящего Тимура.

— Я дурень?! Сам ты, ходячая отрыжка подгорного тролля! Клянусь своей бородой, — при этих словах он не произвольно схватился тщательно расчесанную бороду — предмет своей гордости. — Мастер Колин самый настоящий маг! Ты видел, что у него было сейчас в руках? А? Какая к троллям веточка? Это же настоящий торнхил, как в книге памяти! — гном не на шутку завелся, своим пузом толкая своего оппонента. — Ведь сказано же, что только торнхил в руках истинного избранника подгорных богов поможет видеть сквозь камень…

Но всего этого Тимур не слышал, он в это время бодро вышагивал по направлению к облюбованному ранее ущелью, которое у местных пользовалось нехорошей известностью.

— Посмотрим… посмотрим…, — негромко бормотал парень, подходя к краю ущелью и всматриваясь вниз. — Что-то пустовато тут. Ни растений, ни букашек-таракашек… Пусто… Ладно, хватит болтать.

Тимур взял ивовую рогульку и попробовал, как делал это раньше, очистить сознание. Именно так искать что-то потерянное и учил его в свое время дедушка, единственный в целой области доморощенный специалист по нетрадиционному поиску воды.

— Черт! Не получается, — что-то мешало ему расслабиться. — Бл-ть! Булыжники какие-то…, — Тимур чуть не поскользнулся на очередном гладком камне. — А это еще что такое? — он вдруг уловил какой-то странный запах. — Как пахнет-то приятно… У-у! Свежестью какой-то…, — он спускался в ущелье все ниже и ниже. — Как бы здесь чем не надышаться, — вдруг Тимуру пришла в голову малоприятная мысль. — Не зря же никто не хотел сюда идти… Но черт, как же приятно пахнет! Просто ужас, как приятно! Вот же, бл-ть!

Нога парня вдруг совершено неожиданно погрузилась во что-то мягкое, хотя он поверхность здесь выглядела совершенно твердой. Его сапог почти по щиколотку погрузился в какую-то черную жижу, которая чавкала с характерным звуком.

19

НЕФТЬ… Как много в этом слове будоражащего! Едва Тимур понял на какую эту черную маслянисто тяжелую жидкость он смотрит, как в его голове тут же всколыхнулись десятки ярких образов! Это мощные бьющие в небо черные столбы гейзеров, орущие от радости и перемазанные с головы до ног бурильщики, здоровенные дуры ровно идущих по морю стометровых танкеров, постоянно качающие словно невиданные ранее доисторические животные установки по добыче нефти…

Но это были всего лишь образы и ассоциации. А что реально за ними стояло? Какие конкретные знания они вытаскивали за собой из глубин памяти парня? Как выяснилось, знал Тимур не так уж и мало… Из школьного курса истории он более или менее представлял, из чего состоит нефть и как она вообще образовалась. В свое время мельком просмотренная информация из википедии о нефтяных месторождениях еще больше дополнила эти его теоретические знания о «черном» золоте. Практические же знания Тимура о нефти и ее производных, как это ни прискорбно, базировались на картинке из низкопробных боевиков всех мастей. Особенно в этом отличались пара — тройка российских боевиков о периоде чеченской войны, где «плохие» и «хорошие» на экране добывали, «варили» и взрывали нефть и самодельный бензин.

Отдельно выступали просмотренные парнем голливудские блокбастеры о раннем средневековье, где в кровопролитных морских сражениях целые флоты с тысячами людей сгорали как свечи после применения страшного оружия — греческого огня.

… Тимур присел перед небольшим черным озером и осторожно коснулся (о, Боже) пальцем неподвижной поверхности водоема. На коже сразу же осталась маслянистая холодная пленка.

— И что теперь? «Варить»? — задумался он, начиная прокручивать намечающиеся варианты дальнейшего развития событий. — Бочка нужна здоровая… литров на сто… Гримора нужно напрячь. Б-ть! Железо опять нужно!

С тяжелым вздохом парень поднялся и, ухватив ту самую «волшебную» веточку — рогульку, поплелся из этого «проклятого у гномов» ущелья к видневшимся вдали скалам. Хотел он этого или не хотел, но поиск следовало продолжать.

… На этот раз нужное для работы с лозой состояние Тимур нащупал почти сразу. Едва он попробовал расслабиться и почувствовать свои кисти рук, как кончики его пальцев привычно начало покалывать. Еще через несколько минут покалывание стало усиливаться, наливая ладони обжигающим теплом.

— О… Кажется пошла…, — расфокусированные глаза зацепили невесомую веточку, которая странным образом дернулась один раз, а потом еще раз. — Идет…

Не теряя концентрации, Тимур продолжал представлять металл, точнее самую суть металла — что-то тяжелое, плотное, массивное, жесткое… В какой-то момент он даже почувствовал металлический привкус во рту.

— Пошла, родимая, пошла, — тоненькая веточка живой птахой забилась в его руках. — Есть что-то, точно есть…, — парень смотрел прямо перед собой, стараясь не опускать глаза на каменистую поверхность тропы, из боязни сбить концентрацию. — Проклятье! — вдруг вырывается у него, когда под ногу что-то попадает и Тимур валиться с ног и только каким-то чудом не впечатывается в странный камень. — Еще бы немного и…

Он со злобой пнул каменюгу, которая с силой ударилась о выступающий скальной зуб в паре метров и отлетела назад.

— Это еще что за хрень? — парень не поленился нагнуться и поднял с земли этот злополучный булыжник, который с одного бока потерял свою ровную темную окраску и блестел серебром. — Серебро, что ли? Ого-го! — небольшой в виду булыжник, буквально малыш, оказался довольно увесистым. — Не может быть…, — его пальцы нащупали с того же бока солидную вмятину, которая образовалась не иначе как от того пинка. — Черт! — с трудом веря своим глазам Тимур вновь со всей силы кинул камень о ту же самую скалу и тут же подобрал булыжник обратно. — Точно…, — серебристая вмятина была уже с другого бока. — Самородное железо!

Тимур сжимал в руках тяжелый камень и судорожно пытался вспомнить кое-что из своего далекого детства, когда к ним приезжал с Урала младший брат матери — «матерый» геолог. Этот самый здоровенный мужик, ростом под потолок, всю свою молодость колесивший по необъятным просторам нашей родины в поисках минералов и руд, тогда много чего интересного рассказывал своему «племяшу», который, уютно устроившись у него на коленях, слушал с открытым ртом о непроходимых лесах, комарах размером с небольшой помидор, низвергающемся с высоту сверкающем водопаде, темных и запутанных пещерах и т. д.

Вот и сейчас, поглаживая каменюгу, парень пытался вспомнить одну из баек своего дяди, в которой он рассказывал о шутке над прикрепленным к нему молодым практикантом-всезнайкой… «Да, от соски его материнской оторвал только что. Первый, бля, курс! — с деланным возмущением вещал геолог, обращаясь больше к сестре, возящейся на кухне, чем к племяннику на коленях. — Учит он меня начал в первый же день… Так мол не делается, и так мол не идется… Сосунок! Походил бы с мое по тайге, да ножками бы, ножками… до кровавых мозолей, — дядя никак не мог успокоиться. — Пальчиком он мне там еще грозил! Мол, почетное звание геолога позорю… Короче, проучил я его в той экспедиции. Лен, ты слышишь что-ли? А то я тут распинаюсь, а она…, — в ответ сразу же донесся успокаивающий голос сестры. — Было там у нас одно местечко приметное. Останавливались мы там всякий раз, как этим ущельем шли. А там под ногами булдыганов разных темно-бурых полно! Словно усыпано ими все! Ха-ха-ха! Каменюки это были непростые… Вдаришь по нему бывало, а весь излом серебриться. Слышь, сеструха? Говорю, на серебро смахивает, — та снова что-то прогудела в ответ, а успокоенный брат продолжал. — Короче, показал я этому дурню камни. Говорю, мол, тайна эта теперь наша! Озолотимся, студент! Все девки твоими будут! А этот сосунок краской как дурной налился и побежал нашего радиста тормошить, чтобы на большую землю срочную депешу отправить. — геолог, видимо вспоминая эту картину и реакцию своего начальства, заржал во весь голос. — Ха-ха-ха! Так-то вот. Ха-ха-ха-ха! Самородное железо, принял за серебряную руду! Ха-ха-ха-ха! Баран! — мужик, отсмеявшись, повернулся к племяннику. — Хотя, знаешь, племяш, знатная все-таки это штука! Говорили, что из этого железа такие ножи знатные штамповали на одной зоне, что закачаешься… Эх! — он взлохматил вихры заслушавшегося пацана. — Чего я тебе это все рассказываю…».