Слеза мироздания (СИ) - Неженцева Екатерина. Страница 28

— Знаю, фыркнул Колин, — он ещё раз бросил на меня довольный взгляд и поинтересовался: — Ева, ты не думала о том, чтобы перед свадьбой родить наследницу для рода Эддингтон? В наше время никого внебрачным ребёнком не удивишь. Будет печально, если такой род закончит своё существование.

Удивлённо хлопая ресницами, я смотрела на мужчину и не знала, что ему ответить. В этот момент вмешался Габриэль. Он склонил голову набок и с милой такой улыбочкой проговорил:

— Мы как раз об этом недавно разговаривали.

— И как ты себе это представляешь? — усмехнулся Даниэль.

Из двух братьев, он был самым несдержанным и постоянно пытался всех учить. Есть такие люди, которые считают, что только их точка зрения правильная, а остальные ошибаются. Сейчас порывы «правильности» у Даниэля, сдерживал Колин. Ну и с Габриэлем брат старался не спорить — понимал, что он станет новым главой. Только порой всё же не мог удержаться и выдавал очередную «умную» мысль.

— Очень просто, брат, — всё с той же улыбкой протянул Габриэль. — Мы уже обратились в клинику. У нас был договор с Евой. Нам обоим нужны наследники, и чтобы все остались довольны, вначале будет девочка.

Лица братьев вытянулись и стали такими удивлёнными. Колин наоборот удовлетворённо кивнул и с того момента находился в отличном настроении. Ничего себе, это он так о благе рода Эддингтон беспокоился? Что-то верится с трудом. Узнать бы, отчего отец Габриэля такой довольный. Далее ужин прошёл по стандартному сценарию. Искусственные улыбки, немного колкостей, но в этот раз меньше обычного и отец с братьями наконец-то уехали.

Вздохнув с облегчением, мы направились в спальню. А там началось самое интересное — выбор места, куда мне будут ставить тэту. Габриэль крутил меня и так и сяк, потом заставил снять платье и, хищно усмехнувшись, развернул спиной. Если он поставит мне печать на пятую точку, я с ним разговаривать не буду, пока моей дочери не исполнится восемнадцать. Но тут я почувствовала обжигающую боль в области поясницы.

Зашипев, как разъярённая кобра, попыталась дёрнуться, только не могла пошевелиться. Боль длилась минуты три, потом место жжения обдало прохладным воздухом и всё прошло.

— Готово, — произнёс Габриэль. — А ты боялась. Очень даже симпатично вышло.

— Скажи мне то же самое лет в восемьдесят, когда кожа обвиснет, и выцветут чернила, — пробурчала я и попыталась рассмотреть в зеркале, как эта тэту смотрится.

— Не смеши. Ты ведьма, неужели думаешь, что к восьмидесяти, будешь выглядеть как-то иначе? — хмыкнул мужчина. — Ладно, мне ещё нужно просмотреть отчёты, так что ложись спать.

Он вышел из комнаты, а я задумалась. Уже месяца три, как наши отношения стали другими. Не хуже, но всё воспринималось абсолютно иначе. Раньше была страсть в чистом виде и редкие проблески нежности, любви. Теперь же этой любви, заботы и нежности стало в разы больше. Страсть тоже осталась, она не утихла. Правда, порой всё также возникал страх и холод, особенно во время близости. Я списала это на нервы, мало спала и много времени проводила в лаборатории. В итоге я даже привыкла, всё же не считая моих ощущений, ничего необычного не происходило.

Зато в отношениях исчезло чувство, что от нас ничего не зависит и всем управляют гормоны. Пропала маниакальная зависимость, и чувство пустоты, если мы находились далеко друг от друга. Не было ощущения, что ты медленно, но уверенно, сходишь с ума, когда долго не видишь любимого. Порой казалось, что больше нет той связи, которая заставила нас с Габриэлем быть вместе. Остались только наши, искренние чувства, которые не были навязаны магией. Меня это очень радовало, но было странно.

Я неспешно переодевалась, когда почувствовала головокружение. Аккуратно опустившись на пол, привалилась спиной к кровати и прикрыла глаза. Меня тревожило смутное беспокойство. Голова может кружиться из-за переутомления, я ведь последнюю неделю спала по четыре часа в сутки. Но вдруг это родственнички что-то сделали? Поднявшись на ноги, как только стало легче, направилась в ванну.

Ополоснула лицо прохладной водой и взяла своё любимое мыло с запахом розы. Тошнота подкатила к горлу внезапно, и я попрощалась с ужином. Сидя на холодном кафеле, я пыталась понять, что происходит. В голову лезла чушь, которой просто не могло быть. Судя по всему, я беременна. Вспомнила, что последний раз женские дни были месяца три назад. Я так увлеклась обучением и умоталась в попытках изобрести зелье, что не обратила на это никакого внимания.

Но это было столь же реально, как визит инопланетян. У палачей зачатие происходит только после заключения магического брака! Это закон природы, против него не попрёшь. В таком случае, остаётся вариант с болезнью. Стало страшно. А вдруг это опухоль или что-то подобное? Хватит! Поднявшись с пола, я пошла за телефоном. Гадать потом буду, сейчас мне нужно знать точно.

Габриэлю решила ничего не говорить. Он начнёт переживать и тягать меня по всем больницам мира. А мне просто нужно пройти обследование. Поэтому позвонила я Маргарет, которая внимательно меня выслушала и сказала, что знает хорошую частную клинику. Пообещала, что сама позвонит и запишет меня на завтра на утро. После чего успокоила словами:

— Не переживай, милая, что бы там не было — всё вылечим. Забыла, мы же ведьмы!

Признаться, мне стало сразу легче, даже тошнота прошла. Улыбнувшись, я попрощалась с тётей, которая сообщила, что приедет завтра и отвезёт меня в клинику. Затем убрала телефон, быстро натянула пижаму и уснула крепким сном. По крайней мере, возможность банального утомления отмету сразу.

Я вновь стояла на крыше небоскрёба, рядом с Пироном. Он смотрел на меня грустным взглядом и печально улыбался.

— Не поможет, — покачал головой мужчина. — Колесо уже закрутилось. И никто его не остановит.

— О чём вы? — тихо спросила я.

— О попытке изменить судьбу, — он ткнул пальцем в мою сторону. — Кровь ведьмы прольётся, дверь откроется, и палач скинет оковы. Это предрешено. Понимаешь?

— И вы предлагаете спокойно наблюдать? — меня очень удивили его слова. — Зачем в таком случае, мне об этом знать? Просто доживу до того момента, пока меня тень не убьёт и всё! Точно, там же ещё сказано, что я весь мир уничтожу. Я ведь правильно понимаю? Может в таком случае, меня проще убить сразу?

Смех Пирона был безумным и жутким. Мужчина хохотал до слёз минуту, а потом резко замолчал, глянул в мои глаза и закричал:

— Ты не понимаешь! Вы все не понимаете! Пророчество не правильное. Они всё исказили, оставив лишь часть. Смотри! — он схватил меня за руку и рывком развернул туда, где уже стояла моя копия.

В этот раз на ней было другое, свободного кроя, синее платье. Вот появилась тень, попыталась захватить тело, ничего у неё не вышло, и она исчезла. Стоило мне обрадоваться и открыть рот, чтобы сказать, что всё получилось, как за спиной моей копии появился мужчина. Он резким движением вогнал кинжал ей в грудь, кивнул сероглазому демону, который уже стоял рядом и исчез.

— Видишь. Угадай, кто это был? — произнёс Лирон.

Но мне уже не нужно было ничего говорить. Это был Ричард Хэйнс — палач, глава рода, один из триады. Получается, триада заодно с демонами? Но, как же так? Бросив несчастный взгляд на Лирона, я спросила:

— Они что все заодно?

— Нет. Что ты! Твой дед остался прежним. Он будет до последнего пытаться тебя убить. Потому что также не понимает. Умрёшь ты, придёт другая. Демоны не остановятся ни перед чем, — вздохнул Лирон.

Тем временем на крыше появился Габриэль, началась буря. Демон пытался унести мою копию, но Габриэль не позволил и очень хорошо отделал сероглазого. Этого в прошлый раз я не видела. Подхватив копию на руки, Габриэль пошёл прочь с крыши. А я только сейчас заметила, округлившийся живот. Она была месяце на восьмом, если не девятом.

Они уже были у двери, ведущей на чердак, когда сзади появился отец Габриэля. Он запустил в сына заклинание и отобрал у него девушку, после чего исчез вместе с ней. Габриэль пытался встать, но не мог. Было жутко наблюдать за ним. Лицо палача менялось, из глаз пропадала радость, они будто выцветали, становясь из синих бледно голубыми. И я услышала, как он прошептал: