Гном, медведь и посох (СИ) - Олин Андрей. Страница 19

Глава 6. Возвращение.

— Очнитесь ярл, — тряс меня за плечи Рой.

Я немедленно применил к себе 'Первую помощь', стало легче. В глазах скакали яркие пятна. Левая рука и нога оказались сломаны в нескольких местах. Железный щит драугров превратился в оплавленные обломки. Рёбра болели, в кожаной кирасе на груди зияла выжженная дыра. 'Заячья лапка', амулет 'Удачи', что я подобрал в логове тролля, пропала, исчерпав себя. Рядом лежало то, что осталось от роскошного шлема, в античной стилистике, подаренного мне Франком. Забрало выжгло. Стильный гребень из красной и чёрной щетины в полоску, отвалился, напоминая теперь дранную половую щётку.

Самое печальное, исчез посох молний. Интерфейс указывал, что повреждённый артефакт вернулся в свой виртуальный слот. Там же тикал счётчик до возможности вернуть предмет в этот мир, что случится через сутки.

Переводя дух и отплёвывая осколки зубов, осматривался. В развороченной голове дракона торчала памятная кирка Роя.

— Опять ты решил вопрос, — довольно заметил я.

— Не без этого ярл. Тварь была ещё жива, когда я вывалился из портала, — согласился Рой, обрисовав ситуацию.

Выходило, что шаровая молния, удачно выжгла дракону железу, ответственную за 'дыхание смерти', потому-то нас не накрыло опасным туманом. Взрыв в пасти чудовища, создал эффект 'кумулятивного заряда'. Ударная волна и жар, пошли обратно, накрыв меня и отбросив на ввалившегося следом Франка.

Портал работал только в одну сторону, керна жёстко приложило, в себя он ещё не пришёл.

Выскочивший последним Рой, отложил младенца у стеночки и немедля перешёл в 'рывок'. Извернувшись, он забежал за судорожно мечущуюся голову дракона. Вышел из ускорения, на последних крохах запаса сил. И расположившись на затылке чудовища, точными ударами кирки добил монстра.

Малютка йети пережил наши разборки с драконом и прооравшись от потрясений, вскоре заснул. Никто на шум не явился, определённо, враги закончились, нам везло.

Рой, сняв с меня разодранные доспехи, выпрямил перекрученные конечности. Процедура оказалась дико болезненной, но так кости срастутся быстрее.

Малютку йети уложили рядом со мной. Я изучал трофейный плащ с заколкой, в который завернули малыша. Это следовало сделать раньше, пурпурная накидка царя оказалась артефактом, увеличивающим на десяток процентов опыт, приобретаемый надевшим. Более интересно, что плащ работал как талант 'Дипломатия', давая '+1' этому умению при общении с идеологически близкими народами и '-1' с принципиальными противниками. Это логично. Приметный красавец в пурпуре фокусирует на себе взгляды, стрелы и тумаки, потому опыта собирает больше. 'Чужим' выскочка особо противен, а 'своим' кажется значимее.

Однако, формальное наличие хоть какой-то 'Дипломатии', позволяло нанимать нейтральных боссов месторождений с отрядами. Так что какой-нибудь умный орк, вполне мог согласиться пойти под мою руку, просто система запросила бы за присоединение такого союзника, раза в четыре больше монет, чем по номиналу замка.

Может и хорошо, что я не нацепил плащ сразу, подпалило бы артефакт, до полной непригодности.

Вскоре очнулся Франк.

— Если не возражаешь, давай немедленно приму тебя в отряд, — заявил я керну, обернувшись в пурпурный плащ.

Дружественный 'нейтрал', очень даже, согласился. 'Дипломатия', полученная от плаща работала. Мы скрепили сделку рукопожатием. Я лишился восьми сотен монет, из тех, что собрал с поверженных врагов. Драугры и маго-скелеты дороги, потому, мы богаты. Франк числился теперь моим подданным, доступным через ауру 'Боевое единство'.

По мере откатов использовал 'Первую помощь' попеременно леча то себя, то керна. Тихо перетирали за жизнь, обсуждая странные разборки в тронной зале.

— Могу предположить, что приключение с обретением йети, это аллегория на тему революции, — затеял я беседу, пока коротали время.

— Не похоже, очень притянуто. Минотавры и йети в синем сражались за трон до последнего, а у нас в феврале 17-го, никто, — возразил Франк.

— А как же 'мундиры голубые', - не унимался я.

Сошлись, что пока за царя хотя-бы пара высших сословий, его власть крепка. Крестьянское восстание утопят в крови, духовенство упекут. Но если олигархи и профессиональные вояки решат сменить государя, то помешать им крайне сложно. Привёл он в пример события 23 февраля нового стиля или 8 марта старого, происходившие в 1917-м. Этим памятным датам каждый новый режим подправляет причины, сопоставляя 'притянутым за уши' праздникам. В сухом остатке имеем нормальную буржуазно-дворянскую революцию. Трудовиков бы перебили, как делали это регулярно, но за них вписалась гвардия. Более того Генеральный штаб, Государственная Дума и министры возглавили мятеж, не оставив Самодержцу вариантов. В заговорщиках оказалась, и так называемая "великокняжеская фронда" из родной матери, братьев, и дядек "неудачника".

8 марта 1917 года, к бывшему царю зашёл его личный генерал-адьютант от инфантерии, высший военный чин, после императора, близкий генерал-адьютанту от кавалерии, который тоже в деле. И объявил, что тот арестован. Личная рота георгиевских кавалеров, лейб-гвардии гренадир, лучшая пехота Империи, как и прочие ближники и "бодигарды" государя надели красные бантики. А когда гражданина бывшего царя к месту предварительного заключения увозил его же личный лейб-гвардии казачий конвой, над Ставкой развернули два красных знамени и оркестр играл Марсильезу.

В той истории много удивительного. Царь, даже случись слабовольный и слабоумный, это Фигура, раздающая титулы, земли, привелегии. Вот захоти любой офицерик стать графом или даже герцегом-регентом-соправителем, подними свою роту и насади на штыки заговорщиков. Пусть в Столице мятеж, сформированные из резервистов полки гвардии предали, но царь же в Ставке при действующей Армии ветеранов, с ним лейб-гвардия и совсем не одна рота. Мнимой блокировки нет, телеграф работает, самолёт типа "Илья Муромец", способен доставить куда угодно. Можно от имени захваченного самодержца издавать любые манифесты. Да и потом, через годик, ближе к расстрелу, когда будущего "святого" стерегли совсем уж неопытные работяги малым числом, неужто по всей Руси не нашлось десятка, другого храбрецов? А ведь в те времена, опытных вояк, сорвиголовов и просто отморозков всех мастей хватало. Почему-то, даже многочисленные бандиты не позарились, с целью банального ограбления и требования выкупа. Странно всё это, много нестыковок.

Впрочем, и с убийством тоже неясности. О том событии известно, лишь, из противоречивых телеграмм и дневников палачей, коим верить трудно. Только заверения в доказательсто исполнения, хоть бы фото приложили или головы в ящике. К тому оказывается, за год не удосужились обыскать арестантов, и удивились, найдя на телах полпуда бриллиантов, которые сдали в казну. Что до сверки рубленных и горелых костей, коих на Руси в смутное время всегда много, даже если там, то самое ДНК, прикиньте сколько байстрюков низких сословий, в лакеях, поварах и горничных можно наплодить за три сотни лет правления. У вельмож самая лучшая медицина, потомство только от законорождённых, в среднем, минимум удваивается каждое поколение. Двойка в двадцатой степени это много, а байстрюков так просто тьма.

Было ли то, или нечто вовсе иное? Сплошная теория вероятностей.

Вот почему буквально все сословия возненавидели того бравурно-благообразного царя, прозванного в день восшествия на престол Кровавым, мы и перетёрли. Я давно переболел той темой, приняв для душевного покоя, что последний царь являлся прожигающим жизнь сумасбродом, весьма замечательно устраивал банкеты и зачем-то, отстреливал в парках ворон и кошек, забросив свою Империю.

Однако, Франк напомнил, что 'невольно' перетянувший гайки тиран, в репрессиях собственного народа, едва ли отстал, от пришедшего позже 'Усатого вурдалака с трубкой'. Но свирепость Владыки, не самая большая беда для подданных, если нет измены Отечеству и Вере. Рубить и стрелять всенародный Крёстный ход, устроив "Кровавое Воскресенье" своим же верноподданым, что шли к царю с его же портретами, иконами и хоругвями. Притом под пули и сабли попали не какие-то люмпены, а лучшие мастеровые столичных заводов, священники и полиция. Или другое, в тоталитарно-православном государстве, с репрессивным цензом лояльности и чертой оседлости для инородцев, аккуратно, напротив главных ворот столичной цитадели, царь отстроил мечеть. Правильно бы соборную, чтоб веротерпимость вырабатывать, кругозор расширять, но самодержец возвёл сакральную, в честь, истребителя христиан Тамерлана, величайшего любителя строить минареты из черепов. Для аналогии, представьте, что кто-то из королей Аравии, дабы уважить Британию, устроил бы в центре своего закрытого, Священного города, христианский храм, и не простой, а в честь Ричарда Львиное Сердце, или иного, более свирепого крестоносца, если бы нашлись. Это непостижимо, никак не можно! Вот набожные казаки, 'верные псы самодержавия', тоже 'не поняли' и царь остался без их защиты в грозный час. Странность не единичная, а последовательность трагичная, — печалилися керн о судьбах Родины.