Дым и металл (СИ) - Мади Скайла. Страница 16

— Ну, когда ты сказал, что приготовишь завтрак, я подумала, что ты имел в виду хлопья и молоко... но не такой, черт возьми, шведский стол.

Он скрещивает руки на голом торсе и прислоняется к раковине. Ох, если бы только можно придумать, как заполучить его на свою тарелку на завтрак...

— Хлопья и молоко? Пожалуйста, не говори мне, что только это ты ешь на завтрак.

Я медленно направляюсь к еде, наслаждаясь различными запахами.

— Нет... Обычно я не завтракаю вообще. А если и завтракаю, то это кофе или несвежий, наполовину съеденный черничный кекс двухдневной давности.

Джай кривится.

— Эм, ну, по крайней мере, в нем есть черника.

— Ненастоящие ягоды черники. На вкус как жевательная резинка.

Он недоверчиво качает головой.

— Как ты…

— Не жирная? Я много гуляю.

Он качает головой.

— Да нет, не жирная… а больная. Как ты не болеешь?

Я пожимаю плечами. Сама себя об этом часто спрашиваю.

Джай закидывает полотенце на плечо, и мое горло пересыхает и становится похожим на наждачную бумагу, пока он приближается ко мне. Голова кружится, и клянусь, земля буквально уходит из-под ног. Хитро ухмыляясь, он тянется к пуговицам на моих джинсах. У меня едва хватает времени на то, чтобы вцепиться в его сильный твердый бицепс и удержаться от падения на задницу от того, как быстро он расстегивает пуговицы. Джай смотрит на меня свысока, его глубокие голубые глаза блестят.

— Джинсы, — заявляет твердым, тихим голосом. — Прочь.

Я выгибаю бровь.

— Я буду завтракать в нижнем белье?

Он усмехается.

— С удовольствием посмотрел бы на это. Но здесь слишком холодно.

— Это потому ты не надел футболку? — спорю я.

Мне было бы плевать, находись мы даже посреди Арктики. Быть с ним снова голой — это чертовски хорошая идея.

— У плиты стало жарко. — Он отходит в сторону и протягивает руку к своей черной кофте. — Я купил несколько пар треников вчера вечером. Возьми одни. Они там.

Джай указывает на гостиную. Естественно, небольшая стопка одежды лежит на стеклянном журнальном столике. Из любопытства, я подхожу к столу. Гостиная простенькая — как и остальная часть дома. Не могу не заметить, что кому бы ни принадлежало это место, в доме нет электроники, за исключением массивного радио, которое стоит над небольшой белой книжной полкой.

— Как ты их достал? — спрашиваю я, когда беру в руки треники.

— У меня есть свои примочки.

Я смотрю на него, пока он застегивает кофту, скрывая от меня свой прекрасный торс.

— И много?

Улыбаясь, он огибает кухонную стойку и вытаскивает два деревянных табурета.

— Надень штаны, затем садись есть.

Не буду с этим спорить. Как давно я попробовала настоящую еду? Не могу даже припомнить.

Быстро снимаю джинсы и надеваю пару черных штанов. Шелковистый хлопок мгновенно согревает мои голые ноги. Я вижу в этих штанах и другие плюсы. Они намного практичней для отдыха. Завязываю шнурки так туго, насколько могу, чтобы штаны не волочились по полу, и практически спотыкаюсь о свои же ноги, спеша на кухню.

Я усаживаюсь на табурет, пока Джай кладет небольшую горку омлета себе на тарелку. Первое, к чему я приступаю — бекон и блинчики с кленовым сиропом.

— Я подумываю совершить короткую поездку в город сегодня утром.

Набив рот омлетом, он стонет. Я косо смотрю на Джая, стараясь не пустить слюни от того, какие вкусы смешиваются на моем языке. Бекон и кленовый сироп? Это союз, заключенный на небесах.

— О, да? — удается пробубнить мне с набитым ртом. — Зачем?

Как ни странно, он избегает зрительного контакта.

— Есть несколько вещей, которые мне нужно достать… типа молоко, и, возможно, прикупить утреннюю таблетку... ну, знаешь, чтобы быть в безопасности.

И до сих пор, он не смотрит на меня.

— Зачем? Ты волнуешься?

Он качает головой и тянется к блину.

— Нет... нет. Я не волнуюсь.

Полагаю, что это мужской разговор типа: «Я хочу тебя нахер бросить».

Джай хмурится, покусывая своими идеальными зубами пухлую нижнюю губу. Я надеялась избежать этого разговора, но думаю, что это сложно сделать, когда между вами был незащищенный секс. Незащищенный секс ставит риск беременности на первое место.

— Не трать понапрасну время. — Я дотягиваюсь до стакана с апельсиновым соком и делаю большой глоток.

— Эмили….

— Для того, чтобы мне забеременеть, понадобится подходящий донор, долгое лечение от бесплодия и, возможно, хирургическое вмешательство. — Я начинаю нервно смеяться. — Если бы твои сперматозоиды были какие-то волшебные, тогда бы я беспокоилась о том, что каким-то чудом могла залететь.

Он таращится на меня, и осмелюсь сказать — это очень мило.

— Так... Ты не можешь иметь детей?

Я отвожу взгляд. Мне не нравится, как звучит этот вопрос. Дети... Дети — кажется таким личным, таким драгоценным, не так ли? Я предпочитаю слово «беременность». Это слово гораздо более стерильное. Неспособность родить малыша — горькая пилюля. Вот насколько жестокой может быть жизнь? У меня не было семьи, и теперь я не смогу создать свою собственную. Интересно, что я натворила в прошлой жизни плохого, из-за чего заслужила это.

— Нет. Только если каким-то чудом проскочу свою инвазивную болезнь, и даже тогда это маловероятно.

Теперь моя очередь избегать неловкого зрительного контакта, в то время как Джай продолжает смотреть на меня. Я запихиваю вторую половину блинчика в рот и кладу вилку на тарелку. Два кусочка бекона и половина блина, и я сыта. Не знаю, от чего мне больше хочется заплакать: от того, что у меня не может быть семьи, или того, что не могу съесть всю эту восхитительную еду.

Джай кладет вилку и отодвигает тарелку.

— Мне жаль... Я не знал.

Я отмахиваюсь.

— Ты и не мог. Это не твоя вина.

Большой теплой рукой Джай накрывает мою ладонь и тянет за нее, разворачивая к себе мой табурет.

— Ты невероятно сильная женщина, ты это знаешь?

Я робко улыбаюсь. Не хочу улыбаться, но не в силах противостоять, когда смотрю на него или слышу глубокий тембр его голоса. С каких это пор мистер Подземелье стал таким милым? И почему сегодня я хочу только прижиматься к нему под одеялом?

Теперь он смотрит на меня иначе, по сравнению с тем, как смотрел, когда мы встретились. Его взгляд стал мягче и счастливее, несмотря на ситуацию.

Джай открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут кто-то трижды стучит в дверь. Мое сердце замирает, а горло сжимается. Длинные болезненные щупальца страха проникают в мою грудь. Черт! Что, черт возьми, нам делать?

— Эмили? — резко шепчет Джай, его голос возвращает меня к реальности. — Ты слышишь меня?

— Ух, — крутанувшись на своем табурете, я хватаюсь за большой дробовик, который он держит в своих руках. Где, черт возьми, он его взял? Я кучу раз видела их в фильмах, но никогда так близко. Они очень страшные.

— Эмили?

Я спрыгиваю с табурета.

— Нет. Нет, я не слышу тебя.

Расставив ноги на ширине плеч и согнув колени, он твердо приставляет приклад к плечу. Его лицо лишено каких-либо эмоций — никакого беспокойства. Он — холодный камень, и это чертовски сексуально... Страшно, но сексуально! Я слишком напугана, чтобы даже держать дробовик, не говоря уже о том, чтобы подносить его близко к лицу.

— Я сказал открыть дверь, — приказывает он твердым голосом.

Не мешкая, я прохожу через холл и хватаюсь за дверную ручку обеими руками. Металл под моими ладонями быстро становится скользким от пота.

— Открой, — приказывает Джай, медленно приближаясь.

Зажмурившись, я открываю дверь... и... ничего не происходит.

Я ожидаю неизбежного, и это ожидание сеет хаос в моей груди. Звук тяжелых ботинок о деревянный пол раздается эхом в моих ушах. Открываю глаза в тот момент, когда на лице Джая отражается шок. Жду, когда будет спущен курок. Жду выстрела... но ничего не происходит.

— Так вы приветствуете всех своих гостей? — с сарказмом спрашивает мужчина низким голосом.