Дым и металл (СИ) - Мади Скайла. Страница 24

Я качаю головой.

—Только если ты хочешь держать кожу вместе, пока я буду ее зашивать.

Тэд сползает со стула.

— Говоришь у входной двери?

Я улыбаюсь.

— Ага.

Он тащится по коридору, ни разу не оглянувшись через плечо. Я ставлю аптечку на кухонный островок и сажусь на стул перед Хассом.

— Что случилось? — спрашиваю я, хлопнув крышкой аптечки.

Роюсь в бесполезных повязках и ватных тампонах. На самом дне нахожу иглу и нитки.

— План состоял в том, чтобы врезаться в зад фургона, — заявляет он. — Но он шел не по той стороне. И я сделал выбор и врезался в него в лобовую.

Я открываю пакет с иглой и замираю. Поднимаю взгляд на него.

— Ты рисковал жизнью, чтобы помочь Джаю спасти своего брата?

Его лицо искажается от боли, и он задерживает дыхание, выдохнув спустя несколько мгновений.

— Думаю, что да.

— Почему? — спрашиваю я, вдевая нитку в иглу.

Я снова обыскиваю аптечку на наличие какого-нибудь анестетика или мази, вызывающей онемение. Ничего.

— Потому что знал, что это был наш единственный шанс. Если бы не я, он бы никогда больше не увидел своего брата.

— Почему тебя это волнует? До сегодняшнего дня ты не знал Джая.

— Нет. Не знал... — Он впивается в меня взглядом стальных серых глаз. — Но я знаю, каково это — потерять брата. Я знаю боль, которая приходит с этим.

— Ты потерял брата?

Он опускает взгляд.

— Сержант Томас Густел. Афганистан в девятом.

— Мне жаль. — Я с трудом сглатываю.

Хасс улыбается.

— Все нормально. Теперь никто из нас ничего не может сделать.

Я достаю перчатки и надеваю их. Смотрю на его предплечье. Здесь больше всего работы, так что, пожалуй, начну.

— У меня нет никакой местной анестезии, поэтому будет немного жечь.

Он наклоняет голову и закрывает глаза. Думаю, это сигнал для меня продолжать. Я разрываю фольгу со спиртовой салфеткой и прикладываю ее к руке.

— Что на работе скажут о твоем нынешнем состоянии? Полагаю, они умные люди. Могут сложить два и два.

Хасс напрягается и шипит, кровь еще больше сочится.

— Я в отпуске. И вернусь через… ух-х… четыре недели.

Какая удача.

Затаив дыхание, я ввожу иглу в кожу и стягиваю ее. Пытаясь не обращать внимание на его стоны, я повторяю шаг за шагом…

И снова…

И снова…

И снова... пока кровь не перестает сочиться из глубокой раны. К тому времени, как Джай снова спускается, я зашила пять ран разного размера. Когда он подходит, я накладываю третий и последний шов на боку Хасса. Поднимаю свой пристальный взгляд, когда Джай направляется к холодильнику и достает бутылку воды. Когда я бросаю иглу в кучу использованных спиртовых салфеток и оберток из фольги, Хасс выдыхает.

— Ты проделал хорошую работу, позаботившись о переломе, — говорю я, указывая на толстую палку, которую он примотал для ограничения движения. — Но тебе нужно наложить гипс, чтобы кости зафиксировались и срастались там, где и должны.

Он кивает.

— Завтра же. Есть какие-нибудь болеутоляющие в твоей волшебной коробочке?

Я снимаю перчатки и бросаю их в ту же кучу. Как ни странно, но на самом дне аптечки лежит маленькая оранжевая баночка. Читаю этикетку.

«Перкоцет». (Примеч.: обезболивающий лекарственный препарат).

Разве владелец дома не знает, что должен избавляться от оставшихся таблеток? Думаю, не стоит жаловаться. Они действительно помогут Хассу. Открываю крышку и высыпаю несколько штучек в ладонь.

— У тебя есть аллергия на ацетаминофен или оксикодон?

Он качает головой.

— Недавно употреблял алкоголь, седативные, транквилизаторы или другие наркотические средства?

— Просто дай уже мне эти чертовы таблетки, Эмма, — ворчит он, протягивая трясущуюся руку.

Я смотрю на Джая, он кивает, поэтому я бросаю таблетку на ладонь Хассу.

— Кстати, Эмили. Не Эмма.

Хасс хмурится, игнорируя мою поправку.

— Одну? Я попал в сраную аварию, а ты даешь мне только одну?

Я бросаю еще одну, пока Джай наливает ему стакан воды. Он толкает стакан по стойке, Хасс закидывает таблетки в рот и запивает их водой, затем берет стакан с остатками воды и плетется на диван. Наблюдая за ним, пока он стонет и чертыхается, опускаясь на диван, чувствую себя немного плохо.

— Пойдем, — бормочет Джай, делая глоток воды. — Пусть отдыхают.

Кладу таблетки обратно в коробку и закрываю крышку. Джай наклоняется над островком, собирает весь медицинский мусор и отправляет его в урну, пока я направляюсь к лестнице. Поднимаюсь по ней, шаг за шагом, пока он моет руки в раковине.

Наверху воздух холоднее. Он просачивается под спортивные штаны и черную толстовку. Включаю свет в ванной и захожу внутрь. Поставив на место аптечку, мою руки и возвращаюсь в спальню, как раз когда Джай закрывает дверь. Вижу усталость в его движениях и вялую походку. Должно быть, он очень устал.

— Как твоя голова? — спрашиваю я, снимая с себя толстовку и обнажая грудь.

Он пристально рассматривает ее, а затем смотрит мне в глаза.

— Перестала кровоточить.

Я улыбаюсь.

— Хорошо.

Мои соски до боли затвердели, а по коже бегут мурашки. Так. Чертовски. Холодно. Мне нравится спать голой, когда холодно, особенно с Джаем. Холод заставляет нас обниматься.

Снимаю штаны, в то время как Джай снимает свой лонгслив через голову. Я стягиваю покрывало, и мы залезаем на кровать.

— Наконец-то, — вздыхаю я, дрожа на холодных простынях.

Они словно лед на моей коже.

Когда мы впервые приехали сюда, кровати были слишком мягкими. Теперь они просто райские. Никогда не спала на такой же удобной поверхности.

Бабочки порхают у меня в животе, когда Джай обнимает меня и притягивает к себе. Он теплый, словно свежий хлеб в холодный зимний день. Я прижимаюсь головой к его груди, а он зарывается носом в мои волосы.

— Ты хорошо пахнешь, — бормочет он, поглаживая большим пальцем мою талию.

— Спасибо, — улыбаюсь я.

Молчание наполняет комнату. Странный поворот. Я ожидала, что Джай будет праздновать, стрелять пробками от шампанского, когда привезет Джоэла домой, но все наоборот. Это почти... мрачно.

— Ты счастлив? — спрашиваю я, подняв голову, из-за чего его губы прижимаются к моему лбу.

Он крепче меня обнимает.

— С тобой?

— Сегодняшним вечером.

Джай с трудом сглатывает, и каким-то образом это эхом отдается в комнате.

— Я убил человека... — Он снова сглатывает. — Хладнокровно.

Я обнимаю его за талию и крепко держу. Знаю, что пожалею о последующих словах, но все равно говорю:

— Расскажи мне об этом.

Он качает головой.

— Этого ты не захочешь услышать.

— Я хочу.

Грудь Джая резко приподнимается, когда он вдыхает и затем протяжно выдыхает.

— Короче говоря, он напал на меня, и мы упали на землю. У него было преимущество. Он сжал мое горло так крепко, что я не мог вдохнуть ни капли воздуха. В конце концов, я скинул его, схватил оружие и направил его ему прямо в голову... — Джай сдвигается, еще ближе притягивает меня к себе, пока вся левая сторона моего лица не прижимается к его груди. — ...и думаю, что концовка говорит сама за себя.

Полагаю, так и есть. Я могу четко представить все это у себя в голове.

Кулаки.

Кровь.

Выстрел.

Брызги.

Бьюсь об заклад, он не мешкал. Держу пари, он даже не думал об этом дважды... тем не менее, я слышу сожаление, тяготеющее его сейчас.

— Я был копом... — бормочет он. — Я не должен был этого делать.

— Это было для общего блага, — успокаиваю я его. — Ты сделал то, что должен был сделать.

Он некоторое время молчит.

— Я хотел поговорить, когда вернусь... — бормочет Джай, и я слышу в его голосе усталость.

— О чем?

— О нас.

Провожу пальцами по его боку, лаская теплую кожу.

— Ты устал и тебе нужен отдых. Мы можем перенести это на другой раз?

— Хорошо.

Вскоре после этого он расслабляется. Дыхание становится ровным и спокойным. Я прижимаюсь ближе, мои веки тяжелеют. Бесполезно даже пытаться открыть их, и мне пофиг. Я просто фокусируюсь на том, как бьется сердце Джая. Сердце, которое принадлежит мне.