Счастливый случай (CИ) - Титов Александр. Страница 5

В следующий раз очнулся я от собственного крика, сопровождавшегося самым настоящим эхо. Правда и крик был больше похож на громкий стон, да и эхо, честно говоря, было так себе. Рука в этот раз меня послушалась, но вместо кожи лица наткнулась на какую-то марлю, или что-то похожее. Ею было замотано верхняя половина моей головы. Бинты? Все тело ломило от тупой тягучей боли, ноги вообще не чувствовались, а еще было неимоверно жарко. Потом, словно бы из далека, донесся приглушенный бинтами женский вскрик, прерванный звуком падающего на что-то твердое тела. Еще немного погодя, в комнату (судя по звуку шагов да по пресловутому эхо, это должна была быть именно комната) вошел кто-то. Удивленный женский возглас последовал сразу же, а следом началась форменная суматоха. Мне было настолько плохо, что, эта внезапная суета, была мне по большей части безразлична. Запомнилось только то, что часто слышалось удивленное: «Надо же! Пришел в себя!»

Как выяснилось много позже, в то, что я смогу выжить, не верил ни кто, именно поэтому сестричка, которая пришла на мой стон, сразу же свалилась в обморок. Представьте себе, человека уже собираются везти в морг, а он вдруг очнулся. В общем, перевели меня из палаты для умирающих и начали лечить. Лечили долго, месяца три, а затем перевезли в Москву и снова лечили. В Москве меня и нашел батя. Естественно тогда я его так не называл.

Началось все с того, что, не обращая ровным счетом никакого внимания на протестующих медсестер, в мою палату завалился коренастый мужик в развевающемся за спиной халате, который он соизволил надеть, словно гусар, только в один рукав. Обшарив глазами все койки в палате, он вперил свой взгляд, показавшийся мне смутно знакомым, в меня родимого. Немного повсматривавшись он неуверенно спросил: «Счастливчик?» Я сразу же его признал. По голосу, нежели по внешности, так как и лицо было гладко выбрито, да и видел я его до этого совсем мало, а вот голос запомнился. Это был тот самый командир спецназа, которым я дорогу показывал.

Он подошел вплотную и бесцеремонно, словно мы тыщу лет знакомы, сел на кровать. В дверь опасливо заглянул врач, но спорить видимо не решился.

— Ты знаешь, как долго я тебя искал? Сначала могилу твою искал, потому что оповестить успели о твоей смерти. А когда уже совсем запутался, узнал, что жив. Я в госпиталь, а тебя уже след простыл. Так что за тобой не угонишься даже за раненым.

А я молчал — не знал, что я могу ему сказать и уж тем более, зачем ему понадобилось меня разыскивать. И он понял это! Без слов понял. И рассказал мне все: чему я не придавал должного внимания, и что успел пропустить, будучи без сознания. А в основном, благодарил за то что спасал его ребят, да и его самого, не щадя себя. Хотя, по сути, благодарить должен был я: в итоге мне же спасли жизнь. Из его рассказа я узнал, что мы вышли победителями из того боя, правда двоих взвод не досчитался. Узнал, как они вытаскивали меня и еще одного раненого на самодельных носилках, как во время этого приняли еще один бой, и как заставляли хирурга оперировать, так как тот меня уже списал со счетов и считал бессмысленными попытки оживления. Получилось очень трогательно. А, уже уходя, он будто бы между делом вставил:

— Лечись быстрее, а то я для тебя место уже полгода держу! Считай предложением. — подмигнул и вышел.

Отойдя немного от визита, я решил прогуляться и привести в порядок, вдруг ставшие сумбурными, мысли. Взял костыли и вышел в еще золотую, но уже прохладную московскую осень. Такой человек не способен обмануть. Если он меня усердно искал, то и пригретое местечко не вымысел. Как-то сразу встал вопрос о дальнейшей моей жизни, поналетели воспоминания, сомнения — кому я нужен инвалидом? Однако в глубине души я уже принял это приглашение, сразу же, как услышал. И я выкинул костыли прямо за декоративный кустарник! Корчась от боли начал ходить кругами по двору. Доходился до того, что утром следующего дня поднялся только со слезами на глазах, но вновь костыли не принял, а снова отправился ходить. Спустя две недели, я уже бегал. В день моей выписки у крыльца госпиталя меня встретила машина. Батя своих не забывает!

Ох и каких же огромных трудов мне стоило возвращение даже в ту форму, которой я обладал до ранения! Но новые требования были куда серьезнее. Сколько пота из меня вытекало! Ни о каких поблажках даже и речи не было — тут все были равными. Смысла описывать учебу нет никакого, да и не следует, прямо скажем. Она, как только я окончательно восстановил силы, обильно перемежалась горячими командировками. В 1998 я поступил в училище, на 2000-й брал академ, затем, быстро вылечившись после второго ранения, продолжил учебу. Много всего интересного было.

Появилась и семья, да только ненадолго — неподъемными оказались частые разлуки, — чтобы не портить жизнь друг другу мы расстались. Уже после развода нашлась сестра моей матери, которая была одинока и искренне радовалась моему обществу.

Не смотря на повышение бати и в должности, и в звании, он нас никогда не забывал, да, только с его уходом все поменялось. Нет, менее профессиональными мы не стали, и, может для других, изменения и были не столь заметны, но не для меня. Ну не смог я увидеть нового человека на его месте, пусть даже он и был из нас же и знали мы его как облупленного, не смог. Подал в отставку и был уволен в запас. Тогда-то батя и пожелал мне провалиться к дьяволу и забыть о его существовании. Я его не стал винить, равно как и считать себя в чем-то виноватым, просто оставил в сердце большой кусок памяти в неприкосновенности и принялся жить дальше.

5 глава

У меня в голове не укладывалось, ради чего такого важного был убит Пашка. На его теле не было следов избиения, было только аккуратное пулевое отверстие в области сердца. В глазах застыл немой вопрос. Внимательно и не торопясь осмотрев квартиру, я восстановил в общих чертах события тут произошедшие. Сцапали его точно не здесь, а, скорее всего, на рабочем месте, но тихонько, и под благовидным предлогом, привезли на квартиру, вежливо позадавали вопросы. Судя по удостоверению сотрудника ФСБ, найденному мной только у одного из отдыхавших, Паша решил выложить все на чистоту. Но все равно оставалось неясным, зачем его следовало убивать. Единственным объяснением этого, на мой взгляд, мог послужить тот факт, что он после моего к нему визита тоже не сидел без дела, а кое до чего докопался, проявив при этом активность, которая и привела к нему моих преследователей. Да уж, лихо работают. И круто. Но как же сильно должна быть горяча информация, чтобы даже за догадку об ее содержании (но только ли за догадку?), хладнокровно убить человека? Как жаль, что он не смог рассказать всего мне.

Установить подлинное ли удостоверение, или поддельное, я решил позже и сунул его в карман, а потом быстренько под струями холодного душа привел в сознание его бывшего обладателя. Как и следовало предположить, он оказался неразговорчивым, но используя подручные методы, я вытянул нужную мне информацию. Впрочем, эти ребята были просто исполнителями, и многого знать попросту не могли. Тем не менее, мне стало известно имя человека, нанявшего их, а это уже не мало. Да, и никакого картавого он знать не знал. На все про все ушло не так уж и много времени, так что вышел из квартиры я через двадцать минут, после того как вошел в нее. Пользоваться путем моего прибытия сюда уже не хотелось, и я вышел через этот подъезд, усыпив по пути ожидавших меня внизу товарищей. У этих при себе не оказалось вообще никаких документов.

Пока я со всевозможной осторожностью удалялся от места событий, лихорадочно вспоминал, к кому еще можно обратиться по вопросу этих самых флешек. Не подобрав, впрочем, ни одного дельного варианта, я решил понадеяться на удачу, т. е. действовать наобум. Повинуясь внезапно пришедшей догадке, я поймал первое попавшееся такси, которое привезло меня к, сияющему огнями в только что начавших спускаться сумерках, большому торговому центру. В первом попавшемся от входа магазинчике я приобрел бейсболку и толстовку с капюшоном, напялил их, и, уже не опасаясь камер, начал изображать праздношатающегося покупателя. На верхнем этаже, особняком от столиков с поедающими гамбургеры людьми, находилась компьютерная игровая зона. Всего несколько мест были заняты какими-то прыщавыми детьми-переростками, двое, по-видимому администраторы, флегматично наблюдали за ними, роясь попутно в своих телефонах. Я приобрел себе кое-что перекусить и, заняв место с прямой видимостью на этих хакеров, принялся наблюдать и подбирать годного для своих нужд.