Взять своё (СИ) - Агишев Руслан. Страница 56

— Владыка Кровольд, — пришелец опустился на колено, приветствуя старшего в клане, пусть и чужом. — Извини моего брата. Это я просил его тебя привезти ко мне. Брат не смог отказать мне… Я, Крайон, мастер, из клана, — гном тряхнул плечом и шерстяная накидка медленно сползла с него, открывая несколько вышитых черных топоров. — Черного топора. И это послание нашего главы клана…

И Кровольд и его телохранитель, услышав имя одного из проклятых кланов, непроизвольно сделали шаг назад.

Крайон же, усмехнувшись на это, начал вытряхивать прямо им под ноги содержимое своей объемной сумки. В утоптанный снег, ударяясь друг о друга с необыкновенно чистым мелодичным звоном, полетели разнообразные образцы холодного оружия: пара длинных кинжалов с массивными гардами, короткий меч с широкой режущей частью, небольшой метательный топорик, странная плоская звездочка с остро наточенными краями.

— Глава клана Черного топора Колин, сын Волгрина сын Борта, хозяин Огненного змея, говорит тебе Владыка Кровольд, — посланник сделал небольшую паузу. — Я всегда почитал и почитаю Подгорных Богов и Великую книгу памяти, и у нас нет причин для вражды и ненависти кроме тех, что придуманы злыми завистниками. И я спрашиваю тебя, зачем нам враждовать? Зачем нам проливать кровь гномов, наших братьев? За бескорыстную дружбу и помощь клан Черного топора всегда готов щедро вознаградить. Мои мастера-оружейники варят такую сталь, что оружие из нее гораздо лучше клинков из черного гномьего металла. В моих кузницах каждые несколько ударов сердца куется новый меч и новая секира, которую мы с радостью подарим нашим новым друзьям и братьям. Так, зачем нам убивать друг друга?

В своей неизменной секретной каморке — мастерской, куда в последнее время никого из гномов было не затащить даже под страхом смертной казни, Колин сидел за столом и медленно заполнял дневник. Да, да, самый обычный дневник, который после сражения у стены, стал его самой настоящей и единственной отдушиной. Пожалуй, только здесь на бумаге, он мог оставаться самим собой. Здесь ему не надо было притворяться, ни непоколебимым главой клана, ни могущественным Ледяным Владыкой. На этих чуть желтоватых рыхлых бумажных листах он был собой…

— Да, что-то я с этими шутками похоже переборщил, — размышлял Колин по поводу своих мелких приколов и фокусов, которые должны были поддерживать среди гномов его имидж Великого и Ужасного. — Взять хотя бы эти клыки. Казалось бы, чего в них страшного? Ну надел, ну немного зарычал, и что… Бл-ть, а тот бедолага чуть языка не лишился. Говорят, почти двое суток не мог ни слова вымолвить. А мог ведь и кони двинуть.

В задумчивости, он открыл четвертую или пятую страницы и принялся перечитывать написанное им почти неделю назад.

«5 день после Битвы у стены… Вот уже две ночи подряд я с парой гномов, перемазавшись зеленоватой светящейся жижой каких-то грибов из дальних штолен, пугали остатки шаморского войска, занявшего развалины сожженной деревни на тракте. Не скажу, что это легкое занятие, но эффект от наших диких и ужасающих завываний определенно был… Эти бедолаги были так напуганы, что большая часть из них вообще старались носа не вытаскивать из своих убежищ. Честно говоря, я вообще не понимаю, чем они там питаются. Ведь редко, кто из них пытается выбрать в лес за дичью. Но таких мы быстро приводим в чувство».

Колин перевернул еще одну страницу и вновь стал вглядываться в черно-бурые цепочки букв.

«8 день после Битвы у стены… Сегодня мне в голову пришла одна интересная мысль, которая, как я думаю, может решить многие из наших проблем… Представляете, я решил стать рабовладельцем!!!!!! Я бы точно врезал в носяру тому, кто еще год назад сказал бы, что у меня будут свои рабы! Черт побери, точно бы врезал!».

«9 день после Битвы у стену… Сегодня все взвесил и окончательно решил, что вы моих условиях только рабы, много рабом, позволят максимально быстро восстановить экономическую мощь клана. А если немного помечтать, то рабы могут стать и войнами когда-нибудь. Это конечно будут хреновые солдаты, но все же… Короче надо думать!».

Глава клана несколько раз перечитал эту запись, которая была последней. За ней было лишь пустое пространство, которое ему сейчас предстояло заполнить. Наконец, собравшись с мыслями, Колин взял остро отточенное перо и, осторожно макнув им в самопальные чернила, начал писать.

«10 день после Битвы у стены… Говоря красиво, позавчера клан начал операцию под названием «Захват рабов». Короче, я собрал в клане всех кого только можно было и отправился вместе с ними к сожженной деревне. К сегодняшнему дню там вообще не осталось никого, кто смог бы поднять меч или пустить из лука стрелу. Голод и холод сделали почти всю работу за нас…

Пришлось поработать. Если бы не наши повозки и лошади, то у нас вряд ли бы что получилось. Мы вытаскивали из развалин и шалашей всех, кто еще дышал и, влив им горячего отвара, укладывали на сани. Таким способом только к вечеру нам удалось привезти живыми около сотни легионеров и почти три десятка гномов. Конечно, они почти не могли двигаться и с трудом открывали рот. И если честно, это было мне только на руку».

Оторвавшись от письма, Колин снова задумался. Тот громадный объем работы, что остатки его клана проделали за те сутки, было очень непросто описать. Тяжело вздохнув, он вновь макнул пером в чернила и заскрипел им по бумаге.

«… За те несколько дней, что его пленники будут откармливаться на харчах клана и приходить в себя, мне нужно приготовиться все для красочного спектакля, который должен их не просто напугать, а привести в ужас. Нужно сделать так, чтобы они даже помыслить не могли о том, что с нами можно бороться. Иначе эти полторы сотни гавриков могут нас запросто помножить на ноль!».

Скрип пера внезапно прекратился, а его кончик от сильного нажима с хрустом сломался. Чертыхнувшись, Колин бросил куда-то под стол остатки этой «ручки».

— Да уж, это задачка пострашнее Фауста Гёте, — всплывшая у него во время задумчивого бормотания фраза, удивила и его самого; он уже и забыл, когда и по какому поводу ее слышал. — Напугать-то я их, допустим, напугаю. Это совсем не сложно. Немного пепла, эти чертовы клыки, красные от недосыпа глаза и, вот вуаля, Ледяной Владыка собственной персоной… Но хватит ли этого надолго?

Не будучи гением в своей жизни, Тимур прекрасно понимал, что мотив страха очень хорош, но без постоянной подпитки со временем ослабевает. К тому же всегда найдется такая часть, которая встретит любое такое запугивание плевком тебе в лицо… Кроме того, он не забывал и главного, что для поддержания порядка среди такой массы пленников нужен большой силовой аппарат. Короче, адски нужны надсмотрщики, которые будут достаточно жесткими и не брезгливыми. А в его распоряжении сейчас свободных рук «с гулькин нос»!

К сожалению или к счастью Колин не знал, что эта проблема уже не единожды вставала перед правителями многих земных империй и деспотических государств. Фараоны, императоры Рима, султаны Порты и т. д. и т. п. в свое время ломали головы над тем, как удержать в узде своих многочисленных рабов и заставить их работать еще усерднее. Правители пробовали и жестокий гнет с нечеловеческими пытками, чтобы наказать самых строптивых и заставить работать остальных; и смягчение условий жизни и работы, когда рабам дозволялось иметь семью и свой участок земли. В некоторых научных кругах даже поговаривали, что многие религии мира были созданы именно с этой целью — заставить рабов и слуг быть смиреннее с властью в лице хозяев и господ. Словом, многое в человеческой истории уже было испробовано и проверено…

— Ну и что мне делать? — Колин продолжал сидеть над своим дневников, по старой привычке покусывая кончик пера. — Вот же черт! Чернила! — он и не заметил, как испачкал лицо, оставляя пером возле рта иссиня черные подтеки. — Теперь ведь хрен ототрешь!

В этот момент в дверь его каморки кто-то тихо постучал. Зная отношение местных к этой пещере, Колин ничуть не сомневался в том, что за дверью стоял один из братьев — его телохранителей.