Два выхода (СИ) - Финенко Наталья Александровна "Ната04". Страница 56

На миг всё прекратилось, но затем я ощутил влажный рот на своём члене, и в то же время что-то небольшое стало проникать меж раскрытых ягодиц.

Меня фиксируют настолько, что я не могу двинуться и даже попытаться это сделать, а настырный рот всё глубже и глубже, не только сосал, но и причмокивал мой член. Зато также и ягодицы и анус не оставляли в покое, а старались сжать, раздвинуть, и проникнуть на много дальше колечка.

— Раздвинь шире, — вновь тихий шёпот, и чьи-то руки требовательней заставляют шире расставить ноги, — Хороший мальчик.

Несколько секунд и в меня врывается, что-то скользкое и тонкое.

Лёгкий дискомфорт, и я с удивлением понимаю, что начинаю от этого скольжения получать некоторое удовольствие, которое сопровождается прикосновением к моему члену и, в особенности, головке.

Но не прошло и минуты, когда, это что-то скользкое и тонкое, стало постепенно увеличиваться. Мои яички чуть сжали, а затем на них повязали ленту, чьи концы также связали с основанием моего члена.

Амплитуда проникновения то увеличивалась, то уменьшалась, то менялся угол, и я уже не слишком замечал, как мой анус всё больше открывается и открывается, а вот прикосновения к члену делали всё болезненно-сладким. Хотя чужие руки и рот дарили невероятные ощущения.

Внезапно они и то, что было у меня внутри, исчезли, но ненадолго. Горячее тело прижалось позади меня, руки с уверенностью ложатся на грудь и поясницу, заставляя тем самым выгибаться и прижиматься плотнее. А затем, несколько раз проведя головкой вдоль расщелины, член стал медленно проникать в разработанный, но ещё сопротивляющийся вторжению анус. Его я почувствовал, потому что стало больно. Попытки увильнуть не получилось, потому что меня ещё сильнее прижали и, рыча, куснули загривок.

Боль, ошеломление и легкое неверие в происходящее, и я кричу. Или лучше сказать пытаюсь, но лишь слёзы стекают, и мокнет повязка. А я кричу лишь мысленно, да и стон срывается, но он глухой и не слышимый.

Я не знаю, сколько меня ещё разрывало от боли, но она постепенно стала исчезать от прикосновения магических потоков, а на её смену пришло наслаждение и фейерверки ощущений. В особенности, когда чужой член касался комочка нерв, и по телу распространялся экстаз и желание повторять вновь и вновь.

Хочу кончить, но эта сволочная повязка на члене и яичках не давала сделать это.

Чувствую, как пульсируют стенки моего ануса, как рвано и с некоторым трудом, проникает член.

И о чудо, лента слетает, и пальцы быстро проходятся вдоль основания моего члена, надавливая и как бы требуя немедленного излития.

Мысленно крича от оргазма и стоня, я кончаю, и меня накрывает новая волна, когда в меня впрыскивается поток чужого семени.

***

Очнулся я лишь в рассветных сумерках. Одетый, и лежащий под деревом, а на моих ногах лежит исписанный листок с парой фраз.

«Ты не испортил никому жизнь, зато получил наслаждения сам. Знаю, я был хорош».

— Сука! — в сердцах крикнул я, пытаясь встать, но взвыл, ощущая, как мою нижнюю часть простреливает боль.

И лишь под струями душа, когда я через час возвратился домой, заметил, что чужак меня пометил.

Конец pov Элькора

24

Проснувшийся сумеречным утром дракон некоторое время с лёгким непониманием рассматривал потолок, затем его взгляд, скользя, переместился на другие детали комнаты, замечая также то, на чём спал. Было ощущение, что эта комната и запах, что витал по ней, ему знакомы, но сонный мозг пока не отвечал, хотя сердце уже выбивает трепетный ритм.

Колыхание штор и источник прекрасного запаха, что уловил чуткий нос, привлекли молодого мужчину, и тот с интересом посмотрел в ту сторону.

Около чуть раскрытой двери балкона, с которого проникала прохлада, стоял полуголый невысокий, но стройный парень, силуэт которого, казалось, был разделён темнотой комнаты и серым утренним светом, что медленно, но верно стремился взять свои права.

Потянувшись всем телом, Михей, несмотря на свою наготу, плавно приподнялся с кровати и, пройдя пару шагов, приобнял своё сокровище. Взглянул в окно, где виднелся дворик, укрытый белым снегом, а затем, чуть отведя голову в сторону — на безмятежное лицо.

«Такой прекрасный и такой волнительно родной», — мелькнула мысль.

Губы прошлись лёгкими, как бабочка, касаниями по бархатистой коже ключицы, изгибу шеи. Дантэ, промурлыкал одобрительно и довольно зажмурился от утренних ласк. Мысленно радуясь тому, что тело так отзывчиво на его ласку, дракон продолжил незамысловатую, но такую нежную игру. Нос на мгновение прикоснулся к жилке, которая невпопад билась на шее юноше, и втянул в себя запах.

Что-то немного Михея в этом запахе заинтересовало, но прижатое к его груди доверчивое и любимое тело сбило с мысли, так что, навязчиво покрутившись, мысль тут же пропала.

— Решил увидеть без меня рассвет? — полюбопытствовал Михей в подставленное ушко и, поцеловав его кончик, также посмотрел на небо, где стали проявляться светлые отблески.

— Я просто хотел запомнить это утро, — тихо ответил парень, переплетая свои пальцы с пальцами дракона. — Хотя я редко в своей жизни вижу рассветы…. В основном, я просыпаюсь, когда меня или будят, или когда звенит звонок.

— А у меня привычка рано просыпаться, потом с полчаса ворочаться или куда-нибудь сходить, а затем — спать до звонка. Мой папа говорил, что это древний инстинкт дракона требует идти на охоту или дожидаться врагов. Таким был и мой легендарный прадед Легорд, которого многие хотели убить и выбирали именно это время для нападения. Думали, что он спит или будет очень сонным, чтобы ответить. Вот только никто так и не додумался, что дракон не спит, когда начинаются предрассветные сумерки. Ладно, хватит о предках и о прошлом.

— Мне было интересно послушать, — Дантэ приподнял голову, и мужчина мягко коснулся опухших от поцелуев губ. — Но ты прав, хватит о них. Хотя…

Парень немного замялся и отошёл к креслу, поманив за собой любимого. Тот, присев в него, притянул на колени Дантэ и, вновь поцеловав, посмотрел заинтересованно, как бы говоря «я слушаю».

— Я хочу, чтобы ты выслушал меня внимательно и подумал хорошенько, стоит ли тебе оставаться рядом со мной после услышанного. Ведь то, что я расскажу, может показаться невероятным, путанным, странным и может ужаснуть.

— Дантэ, — вкрадчиво обратился дракон, стараясь говорить уверенно и спокойно, — Я позавчера многое обдумал, затем с утра, после событий в моей семье, я понял, что, несмотря ни на что, я очень хочу быть только с тобой, и мне неважно из какой расы мы оба. А вчера сказал, что у нас только два варианта. Было сказано очень много, а в особенности, что мы будем жить вместе, делить всё пополам. Поверь, я говорил все те слова искренне, потому что это правда. И, если надо, повторюсь. И, ещё…

Дракон наколдовал свет, а затем и зеркало. В нём отразился черноволосый желтоглазый молодой мужчина, со смуглой кожей, который нежно придерживал темноволосого парня с серыми глазами и светло-песочной кожей.

Да, Пара получилась идеальная, оба как бы дополняли друг друга.

Немного полюбовавшись, Дантэ приподнял бровь, показывая, что не очень понял смысл этого показа. Дракон закатил глаза к потолку и, чуть куснув за кончик ушка, коснулся пальцами шеи с левой стороны.

Золотистый отблеск чего-то странного заинтересовал юношу, и он качнулся к зеркалу, чтобы разглядеть.

На светлой коже, в том месте, где вчера кусал его партнер, появилась татуировка. Небольшой дракон, который двигал своими крыльями, порыкивал и лапой прижимал кого-то к себе. Из-за того, что рисунок был маленьким, не было видно второго, зато с уверенностью можно было сказать: дракон счастлив и готов вечно охранять и любить. Также над драконом и под ним были иероглифы, означающие прочный и счастливый союз Пары.

— Вот этот знак говорит, что ты мой и я твой — мы не только Пара, но и магически стали супругами. Позднее, лет так через двадцать, тату переместятся на спину и увеличатся в размере.