Ева (СИ) - Фрес Константин. Страница 105

Казалось, он силой разума пронизывает тело Ирис, казалось, слышит, как шумит кровь, убыстряя свой бег по венам, и как рождаются в её голове мысли, он видел тоже…

— Ты себе не представляешь, — выдохнул он ей в ухо, — какое это величайшее наслаждение — Сила. Каждый нерв чувствует в сотню раз больше, чем обычно, и законы Вселенной раскрываются перед тобой, как вот твои препараты под микроскопом. И ты видна как на ладони. Я слышу даже твои мысли, — казалось, Дарт Акс неторопливо копается в её памяти, перебирая воспоминания, и они на мгновение вспыхивают яркими красками при его прикосновении.

Ирис, вскрикнув, в ужасе забилась, стараясь высвободиться из невидимых пут, чувствуя практически физически, как Дарт Акс копается в её голове. Какая тайна смогла бы быть сокрыта от его внимания, если бы он хотел её узнать? Никакая. Его рука легла на её лоб, слегка сжав пальцы на висках — большой и безымянный, — и Ирис взвыла, почувствовав, как в мозг, подобно ледяной острой струе льется Сила, разрывая, кромсая все защиты, что могло поставить её сознание на пути этого неумолимого, всё сносящего на своем пути потока.

Если бы Дарт Акс был хоть немного мудрее, если бы он был хотя бы не тщеславным Вайенсом, он непременно затронул бы истинные побуждения Ирис, предложившей ему свою чудодейственную сыворотку и вместе с ней Силу, равной которой нет в Галактике. Ну, или хотя бы поинтересовался этим вопросом одним из первых, не став ворошить прошлое Ирис ради развлечения и чтобы показать ей свою мощь.

Но Вайенс есть Вайенс, и, стань он хоть трижды ситхом, от своей основной черты он избавиться был не в состоянии. И, глядя в искаженное ужасом лицо женщины, сжимая свои пальцы на её висках, препарируя мозг острым ледяным лезвием Силы, он уходил всё дальше от того, что Ирис так тщательно от него скрывала, и всё ярче и четче в мозгу женщины вырисовывался один образ, найденный Силой в памяти и вытащенный на поверхность.

Тщеславный и ревнивый, Вайенс сам хотел оценить, каков его противник. Именно его он отыскивал в памяти Ирис, на него он хотел взглянуть, и Вейдер, зажав в металлической руке опущенный сайбер, чуть наклонив голову, выступил из мрака забвения, сжигая противника горящими ситхскими глазами.

И Вайенс, увидев его в воспоминании Ирис, отдернул руку, словно обжегшись, и отшатнулся. Но образ теперь не отпускал его, и даже не было нужды прикасаться к женщине, чтобы во всех деталях рассмотреть великого ситха.

Коснувшись образа, Вайенс ощутил странную связь с ситхом. Тот, кого он так яростно ненавидел, кого хотел превзойти, с кем соревновался, сам дал ему Силу. Часть его крови текла в жилах Вайенса, и тот ощущал воспоминания Вейдера, словно обрывки давно забытых снов, в которых в пестром водовороте смешивались и пески Татуина, и обворожительная Падме, и юный синеглазый мальчишка, верящий в добро и желающий протянуть руку помощи всем, восторженно глядящий на друга — Оби-Вана, и пламя раскалённой лавы, вылизывающей свет из становящихся алыми глаз… И Ева, полюбившая того, кто долгие годы скрывался ото всех под чёрным отполированным шлемом.

Обилие образов перетерлось временем, смешалось, сжалось в единое целое и превратилось в того, чья тень выступила из темноты и двинулась на Вайенса из воспоминаний Ирис.

Лишь попробовав на вкус крошечную каплю этой горячей, жгучей смеси, Вайенс тотчас понял, что прежние представления о сопернике были пусты и ничтожны. Тот образ, что он себе выдумал, не имел ничего общего с настоящим. Увечья? "Какая чушь, — словно наяву слышал Вайенс спокойный, низкий голос Вейдера. — Разве сам ты не понимаешь, что немощь тела не имеет никакого значения, и твое превосходство, основанное на иллюзии моей ущербности, никогда не существовало?"

Есть нечто куда важнее руки или ноги.

Есть жизнь.

Пока ты жив, пока бьется твоё сердце, пока мысли рождаются в твоей голове, ты в состоянии желать. Хотеть чего-либо!

И пока эта жажда не погасла в сердце, ты можешь добиться всего, потому что тебя ведёт Сила.

24. Клин (3) +18

Вайенс, отойдя от первого шока, вновь потянулся к Ирис, и опять положил руку ей на лоб. Женщина, сцепив зубы, не произнесла ни слова, хотя по её лицу градом катился липкий холодный пот, и опущенные веки дрожали.

В её видениях Вейдер рисовался просто чудовищем, опасным и прекрасным одновременно. Его нагота не так возбуждала женщину, как острые чувства опасности и ярости, исходящие от него.

Вайенс даже смог ощутить благоговение, которое охватило Ирис, когда она очутилась одна напротив великого ситха.

Преклонение.

Страх.

Раболепное желание то ли прислуживать, то ли принадлежать ситху. Вероятно, она покорно снесла бы даже ожог сайбера, чтобы доказать ему свою преданность, покорность, и подтвердить его абсолютную власть над собой.

Это были не мысли Ирис, нет. Вероятно, она сама даже не догадывалась о том, что сейчас видел Вайенс в её сознании. Это были инстинкты, что-то такое безотчётное, на самых потаенных глубинах подсознания Ирис, и, казалось, что на своих пальцах он ощутил влагу женщины, кончившей от его прикосновения.

Когда каждый нерв чувствует в сотню раз больше, чем обычно…

Непонятно, как это Вейдер сдержался и не закончил начатое. Ведь это пытка — останавливаться, когда Сила нашептывает, говорит, кричит, приказывает: взять, проникнуть, растерзать…

И Вайенс отдернул поспешно руку, не в силах справиться с целым потоком бесстыдных видений, продиктованных Силой Тёмной Стороны, которые принадлежали… Вейдеру? Или ему самому?

— А знаешь, что он хотел сделать с тобой? — прошептал Вайенс на ухо Ирис, и её глаза широко распахнулись, и в них засветился ужас. — Я покажу.

— Нет! — взвизгнула Ирис; Вайенс почувствовал, как ужас расходится волнами от неё, словно круги по воде, и коротко рассмеялся.

— Не бойся, тебе понравится, — пообещал он.

Продолжая удерживать женщину путами Силы, он Толчком Силы сбил с широкого лабораторного стола оборудование — стекло, металлические инструменты, документы, — и швырнул Ирис на пластиковую гладкую поверхность. Пожалуй, он слегка переборщил с Силой — стиснутая, она была похожа на тонкую щепку и даже не могла произнести ни звука.

В лаборатории был и диванчик, на котором, бывало, Ирис отдыхала после обеда, но Вайенс напрочь отмел мысль о диване. Он не собирался устраивать любовное гнёздышко, ему нужен был простор. В конце концов, это ведь больше опыт, чем акт любви, не так ли?

— Можешь кричать, — разрешил он, переворачивая её на живот и сдирая юбку и трусики. — Меня это даже заводит.

— Подлец, — яростно прорычала Ирис, багровея от натуги. Сила продолжала опутывать, удерживая на месте, но теперь основная её часть переместилась вниз, между ног женщины. Ирис почувствовала, как эти бесконечные, длинные, как тела змей, теплые потоки Силы бесцеремонно разжали стиснутые колени и развели бедра так широко, как это было возможно. Ирис сжала зубы, когда почувствовала, как эти странные змеи теперь терлись в её промежности, покусывая, пощипывая, проникая в тело, покалывая каждый нерв сотнями иголочек.

— Как ощущения? — вкрадчиво произнес Вайенс, положив свою руку на быстро ставшее влажным лоно. Его палец ласкал вход во влагалище, и у Ирис круги плыли перед глазами, она мучительно закусила губу, чтобы не издать ни звука, когда ей показалось, что одна из этих змей вползла в неё и теперь трётся там, отчего тело начинает наполняться накатывающими волнами наслаждения.

— Что? Не очень хорошо? А так?

Раздался звук расстёгиваемой молнии, и горячая влажная головка напрягшегося члена ткнулась Ирис в бедро. Вайенс приподнял Ирис за бёдра, чтобы было удобнее, и вошёл в неё.

У женщины дыхание перехватило. Полное ощущение, что её на кол посадили — таким огромным показался ей член Вайенса. Казалось, все её ткани были туго натянуты и вот-вот порвутся, и первое острое удовольствие от проникновения граничило с болью. Понимая, что это всего лишь иллюзия, что это Сила, умножающая чувствительность нервных окончаний, Ирис, тем не менее, замерла и даже дышать старалась через раз, чувствуя, как внутри ворочается что-то огромное и твёрдое.